— Она хочет с тобой познакомиться.

Я насупилась:

— Она хочет познакомиться, или ты жаждешь нас познакомить?

— И то, и другое. Но могу сказать, что заочно ты ей уже понравилась.

— Правда?

— Да. Она уверена, что ты замечательная девушка!

Если он скажет ещё одно слово, или официант сделает очередной подход к нашему столу, то я наверняка отправлюсь знакомиться с потенциальной свекровью, поэтому необходимо сменить тему.

— Олеся приедет на дачу только завтра. А когда поедем мы?

— Если хочешь, то можем рвануть туда прямо сейчас. Ключи от дома у нас есть.

— А продукты?

— Сгоняю за ними завтра в город.

— Да, давай поедем сейчас.

В машине мне удалось избежать различных, неблагоприятных разговоров, и то по одной простой причине: я заснула. Хотя даже сквозь дрёму чувствовала, как Саша осторожно касался моего лица.

За город сегодня никто не спешил, поэтому мы добрались до Рублёвки относительно быстро, насколько это, конечно, позволяли заснеженные дороги и медлительные водители. Проснулась я также легко, как и напилась: элементарно испугалась, что Саша занесёт меня в свой дом на руках.

— Папа занял всё пространство на первом этаже, поэтому я могу предложить тебе только комнату на втором.

Я улыбнулась:

— Ту самую, из которой ты за мной когда-то наблюдал?

— На твоё усмотрение.

На моё усмотрение мне была выделена комната, что находилась напротив спальни Саши. Однако больше часа я в ней всё равно не пробыла. Когда часы пробили два ночи, я постучалась и, не дожидаясь разрешения, зашла.

— Ты чего-нибудь хочешь? — он подорвался с кровати, увидев меня, закутанную в тёплое одеяло.

— Да, — невозмутимо ответила я, — я хочу тепла. Этот камин у тебя рабочий или так, для дизайна?

— Рабочий, сейчас растоплю.

Он бросился топить камин, а я принялась рассматривать его обитель. Всё, кстати, было очень скромно: никаких тебе золотых яиц Фаберже или оригиналов из Лувра. Мило, уютно и светло. Потому что вся отделка в комнате была в белых тонах.

— Может, тебе принести второе одеяло? — я покачала головой. — Хорошо. Тогда спокойной ночи.

— Ты куда? — я взяла Сашу за руку.

— Буду ночевать в твоей.

— Останься со мной этой ночью.

— Марина…

— Никаких дурных помыслов, просто переночуй со мной!

Саша неуверенно лёг на кровать, и я прижалась к его груди.

— У тебя так сильно бьётся сердце.

Он задержал дыхание.

— Мне тяжело находиться рядом с тобой. Боюсь, не совладать с собой.

— Я знаю, что ты сможешь…

— Не смогу! — он резко встал с кровати. — Доброй ночи, Марина!

— Доброй ночи.

Дверь хлопнула. А камин ещё несколько часов потрескивал одно и то же имя: Ма-ри-на.

— Ты решила проснуться уже в следующем году? — улыбнулся Саша и сел рядом со мной на кровать. Ночью он заботливо укрыл меня вторым одеялом и до самого утра следил за тем, чтобы огонь в камине не погас. То есть, ночевали мы всё-таки в одной комнате; только я на кровати, а он в кресле.

Я улыбнулась в ответ:

— Меньше всего мне сейчас хочется вставать с постели, однако, сделать это всё равно придётся. Как минимум, нужно составить список продуктов.

— Я уже всё купил.

— Правда?

— Время два часа дня, Марина, ты одна столько спишь. Я имею в виду, пока моя принцесса видела десятый сон, я съездил в город и закупился всем необходимым и даже больше, — он разжал ладонь, в которой была конфета, и я засмеялась. — И завтрак я, кстати, тоже приготовил.

— Мои любимые ириски! Откуда ты знаешь?

— Ты сама мне об этом когда-то говорила.

Я прищурилась:

— Ты всегда так внимательно слушаешь?

— Всегда, но не всех. И я запомнил каждое твоё слово, вплоть до того, сколько ложек сахара ты кладёшь в кофе.

Я не сочла нужным комментировать его последнюю фразу. Впрочем, и вам не советовала бы.

— Это, наверное, должно было прозвучать мило?

Он нахмурился:

— Я не играю. Я говорю как есть.

— Знаешь, что меня в какой-то момент зацепило в тебе?

— Что?

— Тебя волновало, как я к тебе отношусь. Ты задавал этот вопрос всем, и я подумала, что, возможно, ты во мне заинтересован. Но знаешь, что меня от тебя оттолкнуло? Осознание того, что ты просто хочешь нравиться всем, а не конкретно мне. Будь честен, хотя бы с самим собой, Саша.

— Проблема в том, что ты не воспринимаешь меня серьёзно.

— Проблема в том, что я не могу воспринимать тебя серьёзно.

— Но почему?

— Потому что всё время чувствую какой-то подвох. Ну не мог такой парень, как ты, обратить на меня внимание!

Он усмехнулся:

— Артём, значит, мог, а я нет?

— В этом-то вся и фишка: Артём играл, и ты, видимо, тоже.

Я поднялась с кровати и, накинув на себя, кофту вышла за дверь. Праздник определённо будет испорчен.

По дороге к дому моей сестры Саша неожиданно вспомнил, что не всё купил по списку.

— Я так и знала, так и знала, — бубнила я, когда Саша вёл меня под руку, ибо на улице было ни столько холодно, сколько скользко, — этот год не мог закончиться нормально.

— Не ворчи.

Он шёл и скользил, при этом крепко держа меня за руку. Кто кого вообще держит?

— Как мы придём к ним без мандаринов, ну.

— Забежим сейчас в магазин и купим.

— Да уже все магазины закрыты!

— Время только пять, Марина!

— Новый год начинают праздновать за сутки до боя курантов!

Всю дорогу я ворчала, как старуха, но Саша не отвечал на мои упрёки. Он слишком усердно думал над тем, как нам не завалиться посреди дороги.

Магазин действительно был ещё открыт, и в нём толпились люди. Но при этом продавщица успевала попивать исподтишка шампанское. А вот мандаринов в помещении не оказалось; даже полудохлых и засушенных.

Естественно, я расстроилась. Какой Новый год без мандаринов, правда?

— Когда мы вернёмся в Москву, я куплю тебе целый ящик цитрусов. Но при условии, что сейчас ты сделаешь нормальное лицо.

— Мне стыдно за твою безалаберность!

— А мне стыдно за твоё лицо.

— У тебя нет чувства ответственности!

— А у тебя тушь потекла.

Я остановилась.

— Саша!

— Марина! — он передразнил меня.

Я одна переживаю, что на столе не будет мандаринов?

— Не беси меня, — прошипела я и, взяв его под руку, пошла вперёд.

Сдаётся мне, что пока я собиралась, Саша нашёл в отцовском баре алкоголь. Много алкоголя.

— Почему ты так смешно идёшь?

Я нахмурилась:

— Я нормально иду! Просто боюсь упасть.

— А что будет, если ты упадёшь?

— Саша, не выводи меня.

— Не буду.

С этими словами он толкнул меня в сугроб. Надеялся, что я буду валяться в снегу одна? Наивный. Когда я потеряла равновесие, то схватила его за руку и потянула на себя. А что? Мёрзнуть так вместе.

Он не мёрз. Только громко смеялся, лёжа на мне.

— Что? Разве тебе не весело?

Мне не было весело, вообще никак. Потому что я в первый раз за всё это время побывала в том состоянии, которое в народе именуется «искрой». И, по-моему, Саша тоже.

Он не думал, правильно ли он поступает или нет, хочу я этого или опасаюсь; Саша просто начал жадно меня целовать, словно это не просто первый, а последний поцелуй в его жизни. Никакого сопротивления с моей стороны не было, да и как сопротивляться? Попробуй выбраться из-под этого кабана! Нет, он не был крупный; всего лишь чересчур сильный для своего возраста.

— Молодёжь нынче совсем одурела! — услышали мы голос старой бабы Нины, которая жила в конце улицы. — Праздник на носу, холод собачий в окна пробирается, а они в снегу лежат, целуются тут! — я улыбнулась, а Саша продолжал касаться моих губ. — Вставайте, безбожники! В постели этим заниматься удобней! И теплей!

И тут я не выдержала и засмеялась.

— Поднимайся, иначе она нас сейчас отлупит.