Целых два. Да-да, когда я вышла на крыльцо, вслед со мной выбежал и Саша.

— Я провожу тебя.

— Не стоит, я дорогу знаю.

— Вообще-то я не спросил тебя, а поставил перед фактом.

Я приподняла бровь:

— Откуда такая дерзость?

— Это называется заботой, глупенькая. Просто я хочу лично убедиться в том, что ты уехала.

— Боишься, что потеряюсь?

— Боюсь, что вернёшься. Ну, ты идёшь?

Время поджимало, а знакомый звук колёс я так и не услышала. Да и все шаги на улице, как назло, стихли. Видимо, Артём в очередной раз меня обманул, а я в очередной раз поверила. Действительно «глупенькая».

— Тебе необязательно было со мной идти, я не осталась бы тут при любом раскладе, — мы побрели по дорожке.

— Почему?

— Во-первых, у меня дела в Москве, о которых я тебе говорила, а, во-вторых, меня здесь ничего не держит.

— Ничего и никто?

Я остановилась и закинула сумку на плечо.

— Никто и ничего.

Саша поджал губы:

— Ты, правда, больше не приедешь?

— В этом году точно нет. В следующем — посмотрим.

— Можно, я буду иногда тебе писать?

Мы встретились взглядами, и мне стало его жалко. Он выглядел таким несчастным, что отказать ему сейчас было бы равноценным, что взять на душу смертный грех.

— Можно. Может быть, я даже буду этого знать.

Саша грустно улыбнулся и махнул мне на прощание рукой. Он не стал дожидаться отправления автобуса; сгорбившись, Саша медленно пошёл вдоль дороги, пиная по пути маленькие камешки.

Вернувшись в Москву, я, не теряя ни минуты, связалась с Полиной, чтобы поведать ей о своих летних приключениях. Однако я не спешила делиться с подругой подробностями своей личной жизни; на то она, в общем-то, и личная. При этом я всё равно медленно подводила её к тому, что, возможно, в скором времени я заведу новые отношения. Но знаете, я счастлива, что не успела обо всём поведать Полине.

В сентябре, когда мы увиделись с Олесей, я узнала о событиях, которые происходили уже после моего отъезда. И они напрочь отбили у меня всё желание кого-то или что-то заводить.

В то время, пока я мирно спала в автобусе, деревня уже вовсю смаковала последние новости, попутно обрастая сплетнями. Для их глуши подобное было сенсацией: молодой человек разбился на мотоцикле! Думаю, вы и сами уже догадались, что тем молодым человеком оказался Артём.

Недолго думая, друзья поспешили к нему в больницу. И Илья, который раньше отказывался называть его товарищем, и даже Миша, который ненавидел весь свет. В палате они застали юношу всего изломанного, перебинтованного, но, что самое главное — живого.

— Нам не разрешили всем вместе там находиться, — рассказывала мне потом сестра, — поэтому я решила замкнуть цепочку посещений. Я понимала, что в ту злополучную ночь ты была с ним, и в какой-то момент я даже поверила, что между вами любовь, но…

Я скрестила руки на груди.

— Но?

— Но когда я предложила ему, чтобы его навестила ты, посчитав, что твой визит будет ему приятен, Артём сорвался. Он кричал, что не желает тебя больше видеть. Знаешь, в какой-то момент мне показалось, что в случившимся Артём винил тебя, — я опустила глаза. — Но это дурные мысли. Ты никак не могла повлиять на то, что у его мотоцикла отказали тормоза.

— Артём пережил страшную аварию. Разумеется, он был не в себе, когда это говорил. К тому же у его семьи проблемы, тебе это хорошо известно. Его отец погряз в долгах, в том числе, и перед отцом Саши.

Олеся промычала:

— А Артём говорил тебе о том, как нелегка его жизнь? Говорил о чувствах?

Я опешила:

— Откуда ты…

— Ты далеко не первая, кому он это говорит. Подобные фразы для Артёма — стандартная схема. Он же пикапер ещё тот. И к слову, если тебе, конечно это интересно, его отец не брал в долг у Алексея Владимировича.

— Тебе об этом сказал Саша?

— Мне об этом сказал отец Артёма, которого я встретила в холле больницы. То, что тебе казалось любовью, было для него лишь игрой.

— Время покажет.

Она кивнула:

— Да, время покажет. Покажет, какой ты была дурой, Марина.

***

Я совсем не собиралась ехать этим летом на Рублёвку, но обстоятельства вынудили меня изменить решение. К тому же я надеялась поговорить с Артёмом и выяснить, наконец, в какие он там играет игры.

Интриги не будет. По (не)счастливой случайности я встретила его, когда подходила к дому сестры. Авария не оставила о себе никаких напоминаний, за исключением шрама над левой бровью и лёгкой хромоты. Правда, он прошёл мимо меня, не подняв головы.

— Артём! — крикнула я ему в спину, но ответа не последовало.

Чтобы привлечь к себе внимание, мне пришлось взять его за плечо. Его глаза были полны такой безысходности, что я пожалела тысячу раз о нашей встрече.

— Что ты хочешь? — уставшим голосом спросил он. — Я спешу.

— Да я вроде только поговорить хотела.

— Не о чем нам с тобой разговаривать, — Артём пошёл вперёд.

— Стой! Что происходит? Олеся сказала, что ты не хотел меня видеть!

— Я тебе больше скажу: я и сейчас не хочу. Ты только зря тратишь и моё, и своё время.

— А как же…

— Как же что? Любовь до гроба, чувства вечные? Так их и не было вовсе. Кажется, мне уже можно выдавать высшую степень по мастерству в обмане. Глупые курицы ведутся на слезливые монологи. О проблемах, о тяжёлом детстве. Их даже не смущают однотипные комплименты. Забавно получается, правда? Ты вроде взрослая женщина, а поверила в то, что я смогу тебя полюбить. Самой-то не противно?

— Та ночь…

Артём кивнул:

— Была всего лишь частью моего восхитительного спектакля. Ты, кстати, заметила мой талант? Я и актёр, и режиссёр, и сценарист, мать твою, тоже я! Где же мой Оскар, люди! — растянув последнюю фразу, он засмеялся.

— Мерзавец.

— Подонок, скот, урод. Каких только подробностей я о себе не узнавал, малыш. Малыш. Ты знаешь, а раньше я говорил «детка».

— Зачем слово сменил? — хмыкнула я.

Он пожал плечами.

— Надоело. Как надоедает иногда пудрить мозги ровесницам. Хочется иногда чего-то более яркого, понимаешь? Вот с тобой квест получился очень пёстрым. Я безумно доволен собой. И тобой, конечно. Ты же всё-таки в мою игру сыграла.

— Квест?

— Ага. В нём такие задания интересные были: в первое лето тебя поцеловать, во второе переспать, ну а в третье — послать тебя ко всём чертям, — я хотела дать ему пощёчину, но Артём успел перехватить мою руку. — Неа. Тебе никто не давал права портить мой товарный вид. Как ты уже могла заметить, я работаю лицом, детка. О, вот и словцо старое пригодилось!

Я опустила руку.

— Какой же ты урод…

— Да-да. Мерзавец, подлез и скотина. Проходили уже. Извини, я бы ещё с тобой поболтал, только времени, правда, нет. Хороших каникул! Малыш!

Повернувшись ко мне спиной, Артём поднял вверх правую руку, затем поправил рюкзак и пошёл к остановке, насвистывая весёлую мелодию.

Надеюсь, не стоит описывать то настроение, с которым я появилась в доме? На тот момент мне казалось, что каждое слово, сказанное в мой адрес, вызовет у меня только раздражение и злость. Но как же я, чёрт возьми, ошибалась!

В гостиной сидел всё тот же «золотой состав» дачной компании: Олеся, Илья, Миша и, конечно же, Саша (куда же без него?).

Оглядев их, я бросила сумку на пол.

— Что унылые такие, опять не рады меня видеть?

Саша посмотрел на Олесю так, словно спрашивал у неё разрешения. Она, кстати, и бровью не повела. От их напряжённых взглядов мне стало ещё больше не по себе.

— Мне не нравятся ваши лица. Что-то случилось?

Саша выдохнул, встал (или всё-таки упал?) передо мной на одно колено и на одном дыхании произнёс:

— Марина, выходи за меня замуж!

Я улыбнулась и потрепала его по волосам.

— Очень мило, что ты помнишь о нашем разговоре. Шалость удалась! Можешь подниматься.