— О, Разум! — теряя терпение, затрясся мелкой дрожью Христов. — Ты можешь понятнее объяснять? Вечно слова жуёшь и ходишь вокруг да около!

— Спокойствие, только спокойствие! Как там? “Не неведение, а знания!” Во! Я лишь хочу подвести всё к тому, что, кто бы кого ни пытал, ему бы и в голову не пришло запрашивать такое! Вытаскивать нечто подобное на свет из вашего сознания, так как с виду деталь совсем незначительная. А значит, и клон ведать о том и подавно не могёт! Разумите меня?

— Интересно, что же это? — ещё больше нахмурился Христов. Но Мурси уже точно знала, что разожгла его любопытство и теперь он захочет докопаться до истины, чего бы это ни стоило.

— Малю-ю-ю-сенький случай, навсегда оставшийся только между наставником и его ученицей, кардинально по-разному ими воспринятый, — улыбнулась капитан. — И не как с поцелуем: тогда мне точно не по возрасту было задумываться о плотской любви. Помните мои первые в жизни… Ну, те самые дни, кроваво-праздничные дни?

— Я лежала на кровати и отказывалась её покидать, потому что считала, что у меня выпадают кишки и остальные внутренние органы! — выпалила Моту. — Об этом вообще все в монастыре узнали в тот же день! Нашла, чем удивить. Съела, гадкий клон?

— Ты об этом хотела поговорить? — напряжённо замер Христов, и сам вспоминая то время. — Возразишь?

— А чего возражать? Всё так и было. Но тогда я шепнула вам на ухо одно маленькое слово, которое заставило вас испугаться. Но не за мою жизнь, а за собственную отдачу. Да так, что вы места себе не находили месяц, а может, неделю! — Мурси хитро поглядела на наставника, помедлила, подогревая интерес, покосилась на Моту, но та выглядела растерянной, этого они с Дуку явно не прогнозировали. — Откуда мои внутренние органы выпадали, помните, наставник?

Христов заколебался и тоже взглянул на Моту. Но та ничего правдоподобного не смогла придумать и сказанула первое попавшееся, пришедшее на ум, и совершенно неприличное:

— Из?*(?%!

— Фуй, как грубо! — расплылась в масленой улыбке Мурси. — Я сказала совершенно другое. Ведь так, наставник?

— Повтори, — сглотнул Христов и надавил на меч задрожавшей рукой.

— Вслух? Не-не, я только на ухо и шепну! Тайну надобно сохранить! Вдруг у вас опять кукуха отчалит?

Джес угрожающе прищурил глаза, сжал рот в недовольную горизонтальную линию, но промолчал. Жестом приказал подняться и дать возможность себя обыскать. И, пока его руки проходились по телу капитана, нескромно ощупывая даже те зоны, в которых кинжал никак не мог уместиться, Мурси получила ответ на ещё один свой вопрос.

Все эти прикосновения довольно пакостно сказывались на её душевном настрое. Она вдруг почувствовала себя какой-то деревянной, не могущей пошевелиться, закружилась голова, сильно затошнило. Если наставник после секретного слова вновь почувствует то же, что и тогда, много лет назад, повалит её на лавочку и решит больше никогда в жизни не сублимировать, а воспользоваться моментом, Мурси реально не сможет дать ему отпор. Но при этом укокошит всех в радиусе полутора километров от внезапно нахлынувшей энергетической атаки.

Благо обыск не занял много времени, и триггер не успел развиться. Да и подобных мыслей у Джеса похоже не было, вылезли наружу страхи самой Мурси. Как только наставник удостоверился в её безопасности, капитан привстала на цыпочках и шёпотом, практически одними губами, повторила то же самое, что и тогда, в детстве.

С Христова будто спали невидимые оковы, крепко державшие его до этого. Фон ауры преобразился мгновенно. Распался, замешался в кучу из эмоций. Страх, боль, отчаяние, нетерпение, несокрушимая надежда. С секунду нарастало напряжение, а потом захлопнулось в привычную глухую стену блоков. Всё вернулось на круги своя.

Меч из его рук с грохотом упал на пол. Сам Христов покачнулся, навалился, одновременно плотно прижимая Мурси к себе, пытаясь то ли удержаться на ногах при помощи её, то ли боясь, что она вдруг нечаянно испарится. Горячая ладонь прошлась по ёжику на голове, опустилась на шею, да там и осталась, только пальцы всё ещё шевелились, поглаживая оголённую кожу под бронированной курткой. Джес, совершенно в точь, как бывало это делал Палпи, потёрся щекой о её же висок с какой-то трогательной нежностью, но, впрочем, весьма целомудренно, образом таким, как и положено наставнику.

— Родная! Родная моя! Такая взрослая девочка уже, а глупости всё такие же, — горячо зашептал он и неожиданно для Мурси поцеловал в макушку, отчего у неё из глаз чуть не брызнули слёзы. Не привыкла она к столь трепетному обращению наставника. — Родная, что случилось? Ты чего? Почему вся такая взбудораженная? — Джес отстранился и изумлённо оглядел её с головы до ног. — Ты в крови? Это кто так тебя?

— Охереть — не встать! — только и смогла произнести Мурси, шмыгая носом.

— Что за словечки… — начал укоризненно Христов, но его прервала Моту.

— Ой, ну и ладно! Ну и пожалуйста! — вдруг и она расплакалась по-настоящему, ненаигранно. — Только убейте уже меня. Надоело! Не хочу обратно к этому старому извращенцу. Сил моих больше нет!

— И клон тут? — спросил Христов, глядя на Моту как в первые в жизни. Потом вроде вспомнил что-то, а от того надавил пальцами на свой лоб. На лице его отразился резкий приступ головной боли, и на этот раз Джес действительно начал терять равновесие. — Кажется… Кажется, я был не в себе. Что-то мне нехорошо.

Мурси успела подставить ему плечо, приобнимая и поддерживая. Моту тоже стремглав оказалась рядом и нырнула под другую руку Христова.

— Тебе больно, милый? — с нежностью и лаской спросила клон, и от очередной неожиданности у Мурси глаза окончательно возжелали вылезти из орбит. — Садись, садись, сейчас я вколю обезбаливающее. Ещё немного осталось. Потерпи секундочку.

Обе они провели Христова до скамьи и устроили его, насколько позволялось, удобней. Моту достала из кармана ампулу и после тщательной проверки её содержимого со стороны Мурси вколола небольшую дозу Джесу. Подумала, посчитала что-то в уме и добавила для верности ещё немного. Через пару минут тот расслабленно выдохнул, осел и блаженно закрыл глаза, принимая успокоительный дар современных технологий, но рук своих, всё ещё обнимавших за плечи сразу двух девушек, не убрал. Томно поглядел на одну, потом — на вторую и сладострастно улыбнулся:

— Кажется, я на аудиенции с самим Вселенским Разумом!

— Точно поехавший, — причмокнула Мурси, скидывая с себя неуместные объятия. — Некогда нам тут тройнички мутить. Фуй, ещё и с собственным клоном!

— Засунь свой «фуй» себе поглубже в глотку! — парировала Моту. — Нашлась мне тут цаца! Хоть я и сделана по лекалу твоих ген, но я — самостоятельная личность, а не какой-то биобот! И не виновата, что меня зачали таким противоестественным способом. Я их не просила!

— Да я в общем-то тоже, — усмехнулась Мурси. — Но это так, пошутила. Ты чё такая нервная? Истеричка?

— А вот и не шути над убогими! Сама истеричка!

— Шо, праздники прошли, нас настигли будни? — продолжила подтрунивать капитан. Конечно же, ревность уколола её: неизвестно, чем ещё они тут занимались, пока Джес считал, что перед ним Предначертанная невеста. А так как он в тот момент был не в разуме, то стрелы негодования капитан направила на соперницу. — «Нитакая» она! А местечко моё-то, небось, с удовольствием занимала?

— Свято место пусто не бывает! Знаешь такую народную мудрость? — нисколько не смутившись, съязвила Моту.

— Девочки, не ссорьтесь! — примирительно пропел Христов. С дозой явно переборщили. — Меня на обеих красавиц хватит.

— Бред, какой-то бред! Только со мной могло похожее приключиться, прав Френк, — нервно расхохоталась Мурси, вставая с лавочки. Но сделалась серьёзной, нагнулась к лицу Джеса и легонько похлопала его по щекам. — А ну, соберитесь! Соберитесь, наставник! После уже будете решать, кто тут красавица, а кто мимокродил. Сейчас набегёт Император со своими вредноподанными и нагибнёт нас всех. А нам незя, у нас с вами миссия поджарить зад Дуку.