— Цыпа, цыпа, идите к папочке, — ворковал Зейн. — Что же вы пришли, а на пиршество не остались?

Отполированные до блеска высокие сапоги медленно прошагали мимо, за ними волочилось острие меча. Лорд описал по кругу ангара несколько кругов, поморщился, выругался и принялся разметать в разные стороны контейнеры психосилой.

— Я же всё равно вас найду. Будете поданы к столу в лучшем виде. Нечего избегать неизбежного.

— Так, Бобби, слушай. Есть идея, — зашептал Коди, как только Зейн отошел от них подальше.

— По шкале от одного до десяти насколько она самоубийственная?

— Не знаю, как обычно, может быть двенадцать. Для нас, возможно, окажется череповатой. Но шанс всё же есть. Я сейчас выбегу, отвлеку Лорда и попытаюсь снять с него защитный ремень на поясе. А ты тем временем запрыгни вон туда и стреляй, договорились?

И не успел Малыш опротестовать такое решение, как агент Ко уже выскочил из укрытия и швырнул в противника гранату.

— Там, где я это достал, есть еще! — крикнул Коди. — Выходи на смертный бой, чудище поганое.

Зейн залился звонким смехом. Но на это и рассчитывал агент. Он знал, что никакие взрывы и выстрелы не пробьют мощный щит, а всякое слабоумие и отвага только позабавит держателя Силы. И воспользовавшись временным преимуществом, пока противник потешался над его неуместной бравадой, Коди проскользил по полу к ногам Лорда и, ухватившись крепко за ремень, потянул что было силы вниз. Ткань треснула и штаны свалились.

— Стреляй! — крикнул агент и повернул голову в сторону Бобби.

Малыш находился рядом, с бластером в вытянутой руке, которая ходила ходуном. И когда защита спала, он так и остался стоять столбом, весь позеленевший от ужаса.

— Бобби! Стреляй! — почти взмолился Коди.

— Он не выстрелит, кишка тонка, — оскалился Зейн. — А ты не плох, очень даже не плох, червяк. С интересом буду наблюдать твою агонию от лап лучшего образца.

Лорд подтянул свои спавшие штаны и с размаху вдарил ногой по голове сидящего у его ног агента, и почти сразу оттолкнул Бобби психосилой к дальней стене, отчего оба неудавшихся шпиона потеряли сознание.

Сознание возвращалось к Коди постепенно. Вначале он ощутил онемение лица. То стало чужим, мешающим, глиняным слепком, прилепленным двусторонней липкой лентой. Даже зубы казались вставными, и понять точно, открыт ли рот, капает ли с него слюна, или же покалывание и зуд вызваны лекарством, никак не удавалось. Мышцы и мясо под кожей по ощущениям вздулись, опухли, начали отсоединяться от костей черепа. Но пошевелить рукой и самостоятельно ощупать повреждения сил не находилось.

Следом вернулся слух. Писк, глухое постукивание, где-то вдали упал булыжник, потащив за собой следом волну из каменистой крошки, и тихое бормотание, перемешенное со всхлипами. Но голос казался знакомым. Затем, Коди неожиданно понял, что продрог. Сырость, царившая в округе, заползала под куртку, оседала каплями на руках, которые просто окоченели от такой температуры. Тело накрыла мелкая дрожь. Озноб заставил колотиться непослушные зубы. И натренированный мозг агента тут же потребовал искать спасение.

Включились остальные органы чувств. Коди понял, что головой лежит на чьих-то коленях, и этот кто-то ласково гладит его по волосам. Первым делом он подумал о Мо, напарнице, в чьем стиле было бы развести такие твилячьи нежности во время операции, но вовремя вспомнил о её другом задании. Промелькнула надежда, что хотя бы у второй группы всё обошлось. Зачем-то представил, как и начальница и отец узнают о его попытке снять штаны с Лорда и какой за это выдают нагоняй. Почему же не получилось? План выглядел блестяще. Малыш! Коди совершенно не взял в расчет его подготовку и личностные характеристики, доверил непосильную для такой персоны работу, по сути, свалив всю ответственность на хрупкие твилячьи лекки. Большой просчет со стороны самого агента Ко. Определенно, лучше сохранить в тайне случившееся. Только бы Бобби не проговорился.

Разум начал различать слова и вместо бормотания Коди распознал песню. «Проснись и пой, проснись и пой», — повторял над ним Боббьер, покачиваясь и поглаживая, словно на его ногах лежал великовозрастный младенец. Знакомый текст, где-то Коди с ним уже встречался. Точно, народный гимн твилекков. Правда, раньше агент его слышал только на холозаписи и незамысловатый мотив звучал бодро, жизнеутверждающе, призывая на самом деле проснуться и начать горлопанить нецензурную частушку, по меньшей мере. Но в устах Малыша он походил больше на мольбу, настолько сильно в ней слились страдания и надежды.

— Даже если и разлеплю глаза, вряд ли мне удастся что-нить пропеть, камрад, — прохрипел Коди, неожиданно обнаруживая у себя дикую жажду. — Во рту стадо кворчей сдохло.

— Хвала Древу Матери, ты жив! — судорожно воскликнул Боббьер.

Коди попытался открыть глаза, но к своему удивлению обнаружил, что они уже распахнуты до самого своего предела. Мелькнула ужасающая мысль — он ослеп! Однако самообладание быстро вернулось на законное место. Контуры Малыша всё же просматривались, просто вокруг царил такой непролазный мрак, какой не давал ничего разглядеть дальше собственного носа. Коди не сумел различить даже приблизительно черты лица соратника, хотя дыхание и речь слышались совсем близко к нечувствительным ушам. Оценить обстановку не представлялось возможным, зато удалось наконец ощутить собственные замерзшие руки и ноги на все сто процентов. Уже хорошо.

— Где мы, камрад?

— В какой-то клетке, в каком-то тесном чулане, — прошептал, шмыгая носом, Боббьер. — Третьим зрением я вижу только прутья и дверь практически вплотную к нашей коморке. Теплового излучения не зафиксировано. Нас, живых — двое на километр.

Коди размял пальцы и потрогал себя. Нет, лицо на месте, уши тоже, зубы свои. И самое главное — холофон с видеозаписью. Вот он, родимый, на руке! Быстрый мозг тут же поставил новую задачу. Хотя бы одному из двух выбираться отсюда живым и доставить данные к Мо. А пока их не отдали на съедение чудовищу-мутанту, есть неплохой шанс спастись обоим.

Хорошо, что на это казавшееся пустяковым задание, Коди пошел в своем полном шпионском обмундировании. Не зря Мо так долго и упорно приучала его следовать иногда абсурдным правилам выполнения миссии. Теперь дело за малым. Нужно сесть и достать из секретного заднего кармана отмычку. Потом проинструктировать Бобби как взломать дверь. Ему с вариативным зрением это сделать будет совсем легко. Коди попытался привстать.

— Нет, лежи, — остановил его Малыш, надавливая на лоб. — Хоть я и вколол обезболивающее, травмы оно не снимает. Боюсь, Лорд тебе нос сломал, губы разбил. По крайней мере, руки мои пахнут кровью.

— Кровь всего лишь слезы сердца, — отшутился Коди и всё же присел. Достав отмычку, он попытался подбадривающе улыбнуться напарнику, но от того, что лицо его онемело, не понял, получилось или нет. — У нас есть инструменты и талант, так что, всё в ажуре. А откуда у тебя такой сильный транквилизатор, камрад?

— Морган приучил с собой на бой брать шприцы.

— Хм, — задумался Коди. — Хм. А что еще у тебя есть из лекарств?

— Еще две дозы, только и всего. Нанороботов я не взял, подумал, без надобности. Зря не выполнил всех положенных инструкций. Тогда бы ты находился в лучшей форме, чем сейчас.

— Кажется, у меня есть планы на все случаи жизни, камрад! — повеселел агент Ко. — Вот увидишь, мы выберемся отсюда, не будь я сыном Дэвида Шерифа!

— Не надо, прошу! — умоляюще всхлипнул Малыш. — Давай просто подождем. Ведь капитан или Морган нас обязательно спасут! Не могут не спасти. Мы же что-то да значим для них!

— Значим! Но зачем, камрад, их отвлекать от важных дел? Знаешь, как Мо говорит в таких ситуациях? «Только бы была голова цела, сварим кашу, если надо, хоть из топора». Во! Мудрость агентов СРС, передающаяся из поколения в поколение. Мы живы, целы, неотразимы. Почему бы и самим не попытаться вытащить свою задницу из западни и выполнить поставленную задачу?