— Думаешь, у него сохранилась связь с Ги? — Мурси в ответ пожала плечами. — Точно всё нормально? Если тревожат мысли, воспоминания терзают, приходи ко мне, не таи в себе, окей?

— Оукей. Но я в погоде, не ссы!

Лена прошла, наконец, к каюте капрала и сосредоточилась на ауре её подселенца. Гидрос нервничал, хоть старался это скрыть всеми способами, возводя внутренние блоки. Только для йонгея они выглядели практически как сито, а не как непреодолимая стена. Видимо, канцлер действительно не контролирует происходящее, что неизменно заставляет его, привыкшего всё держать под надзором, паниковать. Лена постучалась и, не дождавшись разрешения, зашла. Гидрос сидел на кровати и едва заметно раскачивался, сосредоточенно уставившись в одну точку. Лорд Банник встала напротив и облокотилась на стол.

— Что с тобой?

— Усилилось, — сквозь зубы процедил канцлер. — Не столько больно, сколько тревожно. Вдруг не выдержит?

— Выдержит. Это же Христов. Итак, что же было написано в твоём послании?

— Говорю же, понятия не имею! Мне не далась расшифровка. Слишком мудрёный код. Может, Матильда пролила хоть лучик света?

— Она кое-чем поделилась, но в этом мало правдоподобного. Все эти признания совершенно не похожи на истину. А почему ты сейчас про это сообщение вспомнил? Джесу удалось с тобой связаться?

— Нет, — мотнул головой Гидрос. — Мне всего лишь показалось, что пришло время. Скажи мне смысл, и я отвечу, похоже на Христова это или нет. Но послание точно от него.

— Вроде бы он ей там признавался в любви, — медленно произнесла Лена, всё ещё не зная, стоит ли делиться такими личными подробностями с канцлером.

— Ну это как раз нормально. Джес действительно без памяти влюбился в свою ученицу. Ох, сколько всего я выслушивал от него в своё время! И какая она умная, красивая, добрая, любознательная. Смотрел на Матильду и удивлялся. Ну, где, где он это всё высмотрел? Склочная и самовольная оторва, грамотная, но не дрюкованная. Говорил ему, ты учи Матильду почтению, пусть уважает тебя, не позволяй с собой разговаривать как с другом, ты её будущий муж, наставник. Пусть боится. Но Христов помешался на этой взаимной любви, хотел, чтобы всё было искренне, от сердца, по-настоящему. Это его и сгубит в итоге. Умрёт, а она и не заметит. Нельзя так с девушками! Они становятся расхлябанными. Их надо держать в строгости и почтении к мужчине.

— Заткнись, иначе я тебя сейчас заставлю силой почитать меня.

— Это неоспоримые истины! Так заложено природой. Мужчина ведёт, а женщине в радость подчиняться! Иначе она превратиться в такую, как ты — старую скептически настроенную неудачницу!

— Ты за неудачницу мне сейчас ответишь! Я на полшага к трону. В дуб воткнулся, канцлер? У меня власти в десять раз больше, чем у тебя.

— Ты — йонгей, этим всё сказано. В Империи всё с ног на голову, оттого вы и порочные такие! В любом случае мы сейчас наблюдаем наглядный пример. Джес пренебрёг порками и получил в ответ по закону бумеранга!

— М-да. Не знаю, что там с бумерангами, но нас всех он запутал капитально. И зачем Христов тогда так долго старался ей втемяшить в голову, что между ними ничего нет? Вдумайся, годами! На что он надеялся? И Мо ещё считает его сверхпродуманным.

— Когда в игру вступают эмоции и чувства, ни о какой продуманности речи быть не может. Поэтому так важно соблюдать заповеди ОВР. Но в случае с Христовым произошло то же, что и со многими остальными. Все мы, так или иначе, влюбляемся в своих первых жен. Это потом уже привыкаешь. Я предостерегал Джеса от подобной ошибки. Но первые, они всегда нам кажутся исключительными. Представляется, что всё по-серьёзному, на всю оставшуюся жизнь. Их почему-то всегда особенно жалко. Я свою первую до сих пор помню. Уже со вторыми, третьими жёнами ощущения новизны сходит на нет, как и яркость эмоций.

— Какой же ты мерзкий! — исказилось злобой лицо Лены. Ей даже захотелось плюнуть в канцлера, но Лорд сдержалась. — Наверное, я не буду ждать развязки и убью тебя при первом удобном случае.

— Не убьёшь. Я вам нужен.

— Уж как-нибудь обойдёмся без твоих сыновей и учеников. Сдюжим.

— Ученики и сыновья, — повторил Гидрос. — Дело совсем не в них. Я здесь по велению Разума Вселенского. Моё Предназначение близко. Я чувствую это ещё острей, чем при нашей первой встречи с Матильдой после долгой разлуки. Она на ключевом этапе своей судьбы, а я должен быть рядом.

— Даже если и так. Надеюсь, когда Мо станет Императрицей, она будет действовать решительней, чем Син, и разнесёт ваш Орден во вселенский прах. Вот её истинное Предназначение.

— Ха! Кажется, я начал понимать Джеса, — начал было смеяться Гидрос, но тут же посуровел, когда весь замысел Христова сложил в его голове воедино. — Вот зачем он желал с ней искренней любви, а не рождённой из страха и почтения! Не разнесёт, Христов не позволит. Вот и разгадка, почему ему важно было не по долгу, а по стремлениям. Какой же я дурак! Поучал, предупреждал, что сам привяжется. А, гляди-ка, он и впрямь гораздо прозорливей всех нас вместе взятых. Вот его Замысел. На трон воздвигнуть, уничтожить Орден, стать полноправным владельцем Галактики. А если Матильда его любит искренне, то согласится безоговорочно на любые условия, лишь бы удержать рядом. Вот жеж…

— Страшно, что без власти останешься? — чистосердечно посочувствовала Лена. — Только вот, по-моему мнению, Мо план-то подкорректировала.

— Что?

— Увидишь! Воспользуйся, в конце концов, глазами, слепец.

***

Мурси старалась контролировать свои руки и поток мыслей, не мять холодный кончик носа, следить внимательно за показателями, оставлять маячки для агентов, последующих за ними к Немезис, но то и дело ловила себя на внезапном выпадении из реальности. Слишком уж неоднозначной казалась ей собственная реакция на всё происходящее. По идее, получив уже второе подтверждение о глубоких чувствах единственного мужчины, кого она в своей жизни желала и любила всей душой с самого детства, Мурси должна была как минимум до чёрной дыры скакать от радости. А вместо этого в Разуме рьяно закипало негодование. Огонь стартовал глубоко в сердце, но, против ожидания, не обещал очистить и вывести из вековечной тьмы под божественный свет, он с остервенением выталкивал в новое мутное болото противоречивых и слишком бурных откликов на быстро сменяющиеся события.

Каждая мысль неизменно отдавалась отголоском лейтмотива чехарды признаний, плотно подвязываясь на ощущениях, что наставник всё специально так подстроил, именно сейчас, в эту минуту! И только с одной целью — испортить ей жизнь! Шрамы его любви пульсировали с утроенной силой, заставляя вновь и вновь убеждаться, что Мурси жива и способна чувствовать весь спектр запретных эмоций. Без психотерапии и таблеток, наперекор заповедям и учениям Ордена, которому она неволей, но принадлежала. А если уж настолько силён этот водоворот, то Мурси однозначно не клон и не усовершенствованный биоробот. Она — личность! А значит, и свою судьбу имеет полное основание рисовать сама, сделать осознанный выбор, не идти на поводу у Предназначения. Матильда Ковакс, Перерождённая, полноправный владелец богатого ассортимента конечных целей и собственных замыслов. И даже, что самое кощунственное, при необходимости смеет вообще отказаться от этого мужчины-мечты! Просто потому что может!

Казалось бы, всё так хорошо складывается. Текут тихонько дни, налаживается существование, забываются боль и печали, окрашиваются будни весёлыми пятницами. Да, не с Христовым! С другим парнем, симпатичным и интересным, прекрасным душевным другом. Ну и что, что не умопомрачительная любовь. Ну и что, что слишком легко и просто, открыто и честно, без манипуляций и искривления реальности. В конце концов, кто вообще решил, что при любви должно быть опасно или больно? И как только Мурси смогла переступить болезненную связь с наставником, не искать с ним встречи, не жаждать поощрения, готова была окунуться в романтическое приключение с подоспевшим по случаю заботливым катаром, нате пожалуйста. Получите — распишитесь. Явился в её жизнь, не запылился! Как будто почуял, что жертва уходит.