Что всё это значит? Как скайтрей канцлера Шнобби оказался в их гараже? Морган буквально вывалился из машины и попятился. Мурси встречалась и с нечестивым каджитом, пока отряд штурмовал логово Зейна? Или поспешила после наставника к нему? Или вначале встречалась со Шнобби, а потом уже с Христовым? И кто тогда из этих двух — настоящий мужчина, а кто фальшивый? Вся картина, разрисованная Кларой и докрашенная самим Морганом, посыпалась в одночасье. Катар торопливо покинул транспортный отсек и целеустремлённо направился к каюте капитана.
Шнобби! Опять лезет, куда его не просят. Наверняка узнал, что капитан на Зарексе, и пришёл показать из себя благородного. Презенты дорогие раздавать, чтобы Мурси всегда о нём вспоминала. Даже надпись не потрудился убрать. Кто так дарит? Точно не настоящие мужики. Морган забарабанил в дверь каюты. Прислушался. Никого нет.
Катар развернулся и направился к совещательской. Канцлер Шнобби, что ли, настоящий мужик? И вообще, надоело! Пока Морган тут разыгрывает из себя не пойми кого, Мурси встречается с другими. Сразу с несколькими! Что это вообще за глупость — взять паузу? Морику больше не хотелось быть ни настоящим, ни волшебным, ни каким-то ещё мужиком. Он вдруг понял, что ему отчаянно хочется быть просто любимым. Как раньше.
Морган не стал стучаться, а просто приоткрыл дверь и проскользнул вовнутрь. Мурси вздрогнула и не спускала своего взгляда, пока он не прошёл вглубь и не уселся рядом с ней.
— Так вот, — начал катар, как будто возвращаясь к старому, но прерванному разговору, и от волнения потёр ладонями свои колени. — Всё хотел спросить, откуда у нас новый скайтрей?
— Мне его одолжили. На время, — легонько улыбнулась Мурси, отставляя свои записи. Она почему-то рукой поправила подогнутую под собой ногу и удобней устроилась, приготовившись, видимо, к долгому разговору. А Морган всё не мог оторвать взгляда ни от её пальчиков, трогающих лодыжку, ни от торчащего в его сторону колена. Во рту пересохло. Он громко сглотнул. — А вы почему не на вечеринке в честь себя?
— Да вот, всё никак не могу успокоиться, — Морган облизал пересохшие губы и заставил себя переместить взгляд на собственные туфли.
Мурси недоверчиво нахмурилась и промолчала, не имея возможности предугадать, куда её бывший капрал сейчас поведёт разговор.
— Я в рубашечке, вы заметили? — зачем-то сказал он и поправил душивший ворот. Расстегнул верхнюю пуговицу.
— Морган, что происходит?
— Мы же собрались расставаться, может даже навсегда, — Морган не слишком успешно подавил вздох сожаления.
— Так? И вы решили, что перед этим нам следует на прощание раздеться?
— Что? Нет! — наигранно засмеялся катар, поправляя шерсть на затылке. — Я просто не прощу себе, если не узнаю правду. Кто же одолжил такой изысканный транспорт?
— Ах, вот оно что! Это был канцлер Шнобби.
— Ага! — моментально вспылил Морик, выпрямляясь. Внутри что-то щёлкнуло, освобождая ревнивую горячность. Словно пружина, которую долго скручивали, и, наконец, она не выдержала и дала обидчику по пальцам. Поток неразборчивых эмоций захлестнул Моргана. — Значит, вначале вы ходили к наставнику, и вам этого показалось мало! И тогда вы пришли за добавкой к коварному наглецу катарской наружности? Сколько же в йонгеях ненасытности! Всё вам на один зуб попробовать. Теперь понятно, почему Лиле потребовалась целая армия любовников. Или Шнобби вначале пришёл к вам, искать ласки, но вашу страсть это только слегка накалило, захотелось продолжения, и вы полетели к наставнику? Или Христов вас прервал на самом интересном месте, и вы уже получали настоящие удовольствие с ним? И было ли это удовольствие настоящим или же…
— Остановитесь! — захохотала Мурси. — Морган, божечки-кошечки, я и не подозревала, шо у вас фантазия настолько богата. Вы что, опять думали и занимались анализом?
— Это не я, это Клара! Я всего лишь рядом стоял, — зачем-то оправдался Морган. — Просто скажите правду! Я должен знать, понимаете? Должен!
— Понимаю, Котик. Прекрасно понимаю. Тяжело вам со мной, да?
— Ничего, я катар, как-нибудь справлюсь, — отмахнулся Морган. — Только скажите, как всё на самом деле было! С кем вы встречались?
— А я одновременно. И с канцлером Шнобби, и с Христовым.
— Как это? — замер Морган и уставился на лицо Мурси, пытаясь найти на нём хоть капельку подтверждения её неискренности. Не нашёл. — А зачем вам с наставником нужен был Шнобби? Не хотите же вы сказать…
— Он нам советы раздавал. То же любит контролировать процессы, — Мурси опять хохотнула, но уже спокойней поинтересовалась: — А вы ревнуете? Или вас наниматель прислал?
— Ни то и ни другое, — нахохлился Морган, складывая руки на груди. — Я понимаю, что ревновать вас не имею никакого права. Просто вы мне опять солгали. И от этого стало обидно! Хоть раз правду скажите. Вам такие мужчины на самом деле нравятся, как канцлер Шнобби? Вы в его объятиях искали утешения после жёстких принуждений наставника? Ну да, этот белобрысый каджит же не просто облачённый властью держатель Силы, он еще наглый и циничный, постоянно себя восхваляющий! Не считающийся с вашими интересами! Пристаёт при любой возможности. Вам нравятся нахалы? Я правильно понимаю?
— Что? — прыснула опять со смеху Мурси. — Морган, шо ты себе там нафантазировал?
— Я ничего не фантазировал. Я просто сказал, что вижу.
— А ты случайно не увидел, что Шнобби ещё и красивый, ласковый, настойчивый, благородный, и у него приятный голос?
— Замолчите! — прорычал Морган. — Хватит надо мной издеваться!
— Морик, и в мыслях не было! Я уже триста раз говорила, что мне всякие мужчины не нравятся. И наглые, и хамы, и ласковые — всякие. Мне нет до них дела, что опять тридцать пять!
— Но вы постоянно крутитесь возле них! Эти рабочие! Я не мог с вами ни минуты остаться наедине, кто-то оказывался обязательно рядом. Стоит только отвернуться, вы уже с каким-нибудь мужиком разговариваете!
— Ну, так не отворачивайтесь, Морган! Что я могу сделать? Это они постоянно крутятся возле меня. Я и так стараюсь выглядеть шваброй, одеваюсь как бомжиха, скрываю свои половые признаки, грублю и хамлю, а им всё одно! Их интригует!
— А я? Вы, в самом деле, не воспринимаете меня как мужчину?
— Морик, вот давай не будем, а? Кажется, вполне чётко я обозначила, что ты в самую главную очередь для меня личность. Очень неординарная.
— А такие, как мой отец, вам тоже не нравятся? — неожиданно перевёл разговор Морган.
— С какого боку тут твой отец? — зажмурилась Мурси.
— Чьего боку? При чём тут чьи-то бока? — Морган тряхнул головой. — Послушайте, не перебивайте, я скажу, что вижу. Знаете, дед всё время его хулил за бесхребетность. Что, мол, он слишком мягок и добр. И меня тем же попрекал. «Весь в отца, весь в отца!» Но я тут подумал, проанализировал. Папа же почему никогда не грубит тестю, соглашается с любым положением, не спорит и не устраивает скандалов? Потому что он не хочет, чтобы его жена переживала. Он готов пожертвовать собственным «я» ради её спокойствия. На что угодно пойти. Лишь бы видеть мою маму счастливой и улыбающейся.
— Можно тогда и я скажу, что вижу? — серьёзно спросила Мурси. — Это конечно только моё мнение, но вот мне кажется, что нужно обладать огромной силой воли и твёрдостью духа, чтобы пойти на такие уступки. Твой отец очень хороший и умный мужчина.
— Вы понимаете, да? Он готов жертвовать своим имиджем, готов сносить нападки старейшины, лишь бы его жена не волновалась. Вам такие нравятся?
— Ты решил вместо себя отца подсуетить? — оторопела Мурси. — То к деду ревновал, теперь папаню суёшь?
— Что? Нет! Вот у вас фантазия, всё сводите к тому этому. Йонгей, одним словом. Просто я раньше так стеснялся того, что похож на отца, а теперь, наверное, горжусь этим. Папа действительно один из самых достойных представителей катарской расы.
— Морган, это игра вдвоём. Не всякая жена соответствует такому мужчине. Есть женщины, совершенно не ценящие подобных мужей, воспринимающие его характер как данность и собственную заслугу. Ты посмотри на всё иначе. Твоя мать же тоже не на помойке валялась. Она стоит всего этого. Мало того, что храбрая и смелая, так ещё очень красивая. Тебе тоже нужно искать кого-то, похожую на неё.
