Великие боги, как больно… как же это больно. Почему он?

Почувствовала, как Рита притянула меня к себе, настойчиво обнимая, устроила мою голову у себя на плече, поглаживая по спине, разделяя со мной боль утраты любимого человека. Она ничего не говорила, просто была рядом.

Когда-нибудь я скажу ей за это спасибо, но… не сейчас.

Я рыдала так громко и горько, как никогда в жизни. Выла от собственного бессилия что-либо изменить, от невозможности вернуть Валю. Плакала, пытаясь хоть как-то заглушить боль, которая никуда не уходила.

На рассвете пошёл снег. Крупные белые хлопья кружились в воздухе, освещаемые первыми красноватыми лучами солнца, выбившимися из-за туч, — они стали для меня символом этой ночи. Холода смерти, вымораживающей боли.

Не знаю, сколько мы сидели с Огонёчком в обнимку на холодной земле, я потеряла счёт времени. Мне было всё равно. На снег, на холод, на валяющиеся тела — на всё.

И когда появился дядя с командой зачистки, я никак не отреагировала. Они грузили тела, собирали артефакты и книги, попавшие в руки к фанатикам, а я всё продолжала плакать от убивающей меня изнутри боли.

Анфиса Горенко

Я не знала, как жить дальше. Как жить без такого наглого, но такого нужного демона. Моего демона.

Когда дядя забрал нас с Ритой домой, я попросила оставить меня одну.

— Ты уверена? — тихо спросила Огонёчек.

Молча кивнула, глотая слёзы.

Рита навела мне успокоительного зелья — убойную дозу — и, оставив его на столе, обняла меня напоследок.

— Зови, как понадоблюсь. Примчусь в любое время.

Она всегда чувствовала, когда меня надо оставить, а когда остаться самой рядом.

Я кивнула. Плечи мои тряслись от сдерживаемых рыданий.

— Спасибо, — сипло выдавила я из себя. Ни на что больше я была не способна.

Залезла под одеяло, прячась в этот тёплый и уютный мирок ото всех в надежде, что станет хоть немного полегче. И уже оттуда услышала, как за подругой закрылась дверь.

Не знаю, сколько времени я так провела, меня не трогали, а я не выбиралась из комнаты даже за едой, оплакивая собственное горе в одиночестве.

Только дядя однажды зашёл поговорить.

— Фис? — позвал он.

Высунула опухший нос из-под одеяла.

— Паршиво? — он присел на край кровати, отводя взгляд.

— Очень, — севшим после многодневных рыданий голосом, ответила я. — Не думала, что может быть… так плохо.

Гордей вздохнул. Я знала, что он винил себя в произошедшем, хотя никак повлиять не мог.

— Как мне, — я запнулась, боясь задать вопрос, который всё это время крутился в моей голове, — Как жить дальше… без него?

— Помнить, Фис, — тяжело вздохнул он. — Помнить и любить. Когда… когда моя жена умерла, для меня это было страшное испытание — не опустить руки и продолжать жить ради моей Таи. Единственное, что меня тогда держало, это мысль, что она хотела бы, чтобы я жил. Жил и радовался успехам Клэр за нас двоих. Не страшно умереть ради кого-то, сложно жить ради кого-то.

— Страшно, когда близкий умирает за тебя, — прошептала я, пытаясь подавить вновь накатившие слёзы.

— Не глуши эмоции в себе, — сказал дядя, поднимаясь. — Больно — плачь. Кричи. Уничтожай мебель. Сделай хоть что-нибудь, дай выход эмоциям, но только не копи их в себе.

Он тихо закрыл за собой дверь.

А я… а что я?

Начало Весеннего месяца

За эту зиму многое изменилось. Я уничтожила все записи об амулете: и свои, и те, что получила от Вальтера, о котором без слёз не могла вспоминать.

Это была запретная тема. И на этой почве мы поругались с родителями, которые пытались вытрясти из меня подробности. Отстали только после того, как Гордей буквально выкинул моего отца из своего дома.

В НИИВе после всех событий ввели более жёсткий контроль за средствами и материалами, отбор потенциальных сотрудников проходил только в присутствии нескольких дознавателей, чтобы сразу выявить неблагонадёжных. В мою лабораторию направили четверых колдунов взамен тех, кто больше не работает с нами.

— У нас новый заказ от зачистки, — Рома положил уведомление передо мной на стол. — Мне сходить? — тихо спросил он.

— Нет… нет. В конце концов, надо исполнять свои обязанности. Завлаб я, а не ты, — после небольшой паузы ответила я. И совсем тихо добавила: — К сожалению.

Пошла к тому кабинету для переговоров, где всё мне напоминало о Вальтере. Я не совалась туда с того дня, как он растворился в пентаграмме. Смысла не было: безопасники заказывали не что-то новое, а амулеты по отработанным методикам, так что сразу присылали запрос в письменном виде, а зачистка… у них всё с ног на голову перевернулось после смерти Вальтера, им было не до этого.

Раньше.

Теперь, видимо, новый начальник пришёл. И как мне с ним работать?..

Перед входом смахнула одинокую набежавшую слезинку, поправила на голове цветастый платок, скрывающий теперь уже абсолютно белые волосы — я поседела в то Межсезонье.

На блондинах не видно? «Смешная» шутка.

Сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями и подавляя детское желание развернуться и убежать. От работы не сбежишь…

И открыла дверь со словами:

— Добрый день, я — Анфиса Горенко, заведующая семна-а… — и завизжала.

— Милая, я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся Вальтер, поднимаясь из кресла для посетителей, жестом с небольшим выплеском магии закрывая за мной дверь, отсекая от остального НИИВа.

— Это… правда ты? — я боялась моргнуть, чтобы не спугнуть видение.

Смотрела на ласково улыбающегося демона и не осмеливалась подойти к нему и прикоснуться.

Я так хотела, чтобы это было на самом деле, но я так боялась, что только прикоснусь к нему, и он растает в воздухе, будто его и не было. Боялась потерять его снова.

— Это правда я, — демон обошёл стол, притягивая меня в объятия. — Живой и материальный.

Я недоверчиво провела пальчиком по мощной груди, чувствуя через тонкую ткань рубашки биение трёх сердец демона.

— Я думала, что ты… умер, — прошептала, уткнувшись носом ему в шею.

— Ну, попытка была, конечно. Почти удачная, если бы Вилка свою жену не подключил, — Вальтер обнимал меня за плечи. — Давай я потом расскажу, ладно? Как-нибудь… м-м, никогда. Не хочу, чтобы ты переживала эту боль.

Я шмыгнула носом.

— Ты извини, конечно, но я сейчас о работе думать не могу, — невнятно пробормотала я куда-то в воротник его рубашки.

Отлепилась ненадолго, чтобы утереть слёзы.

— Какая работа, милая, ты о чём? — Вальтер мягко улыбнулся, стирая дорожки слёз с моих щёк. — Я тебя похищаю. Твоё руководство я перед фактом уже поставил.

Он подхватил меня на руки и шагнул в портал.

А я… даже сопротивляться не стала, только теснее прижалась к своему некроманту.

Мы вышли в его доме. Валя сел в ближайшее кресло вместе с притихшей мной на руках.

Я так и сидела, вдыхала его аромат, нежилась в крепких руках, уткнувшись носом в шею демону. Расслабилась и не заметила, как его рука потянулась к платку.

— Стой, — вскинулась я, но было поздно. Волосы белой волной рассыпались по плечам.

Шок и недоверие в лиловых глазах сменились… болью?

— Это из-за того, что я… много энергии забрал? — глухим голосом спросил он, с какой-то особой нежностью пропуская между пальцами белые пряди.

— Ты дурак?! — зашипела я. — При чём тут энергия?

— Так если вы слишком много отдаёте… — начал Вальтер, но под моим злобным взглядом быстро заткнулся.

Р-р-ш!

— Это не из-за энергии, ясно тебе? — прорычала я.

Да, может случиться так, что если вед отдаёт слишком большое количество энергии, то не всегда полностью может восстановиться. Чаще всего появляются седые пряди. Но ко мне это никакого отношения не имело!

— Рита много больше отдала, но у неё ни седой волосинки! — продолжала шипеть я. — Карр тебя дери, почему у всех нормальные мужики, а я влюбилась в какого-то…