— Как он себя чувствует? У него серьезная рана?

— Нет, всего лишь царапина. Скоро он совершенно поправится. Но я пришел к вам не для этого. Вероятно, ваши коллеги вчера ели итальянское мороженое с лотков?

— Да, ели. Я не стала, потому что уже и так слегка замерзла.

— Тогда должен сказать, что вам повезло, как и королеве.

Я помолчала, переваривая услышанное.

— Так они заболели?

— Причем сильно, — сказал доктор. — Надеюсь, это просто пищевое отравление, но подозреваю дизентерию из-за плохой воды. И могу только молиться, чтобы это не оказался тиф или что-нибудь еще похуже.

— Похуже? Что может быть хуже тифа?

— Холера. Теперь нам известно, что она может возникнуть из-за грязной воды. Понятия не имею, о чем они думали, когда покупали уличную еду в чужом городе. Воду для мороженого могли взять прямо из реки, куда сливаются также и все городские отходы.

— Ужасная новость… — проговорила я.

— Согласен. У вас будет такая нагрузка, с которой в одиночку не справиться.

— Я об этом не подумала, просто расстроилась из-за коллег. Тиф? Холера? Это же может распространиться по всему отелю!

— Я принял меры предосторожности и изолировал их. Если они смогут сдержать отток жидкостей из организма, то поправятся, хотя на данный момент я ничего не могу гарантировать. Естественно, я буду делать для них все, что смогу. Пожалуйста, сварите рис с корицей, и мы станем поить заболевших рисовым отваром, он хорошо крепит. А потом понадобится говяжий бульон.

— Хорошо, доктор.

— А еще я переговорю с секретарем ее величества, попрошу его, чтобы вам в помощь выделили парочку французских поваров. — Он помолчал. — Вы слишком молоды, чтобы справиться с такой огромной ответственностью. Но вы производите впечатление уравновешенного и компетентного человека. Думаю, мы так или иначе справимся со всем этим. — С этими словами он слегка потрепал меня по плечу и ушел.

Я застыла как статуя, пытаясь осмыслить ситуацию. Мои коллеги-повара так больны, что могут умереть! Они могли занести в отель тиф или холеру, поставив под угрозу жизнь королевы и ее окружения. А я сама… Впрочем, над своей ролью мне некогда было размышлять. Кроме меня, обслуживать королеву и ее двор некому. «Что ж, мне не остается ничего другого, кроме как взяться за дело», — решила я. Пока у меня не появятся помощники, всем придется довольствоваться простыми немногочисленными блюдами. Я принялась за работу, поставив вариться рис с корицей, потом попросила прислать побольше говяжьих костей и телячьих голяшек для больных.

Для королевской столовой я приготовила яичницу с беконом, а для королевской свиты — кеджери и бекон. Потом положила и того и другого в тарелку для раненого графа Вилли и с лакеем отправила все это наверх. Я как раз гадала, что мистер Анджело собирался готовить на обед, когда, подняв голову, увидела, что ко мне приближается Жан-Поль.

— Врач вашей королевы сообщил мне удручающие новости, — сказал он официально. — Очень жаль, что это случилось с вашими коллегами. Я сказал врачу, что предоставлю в ваше распоряжение двух проверенных поваров. Полагаю, они позаботятся о еде для остальных, пока вы сосредоточитесь на нуждах королевы и ее семьи, — ведь вы так беззаветно преданы ее величеству!

— Спасибо, вы очень добры, — кивнула ему я. — Для меня весьма ценна ваша помощь.

Несмотря на взаимную вежливость, я ощущала ядовитое жало, скрывавшееся в речи Лепина. Ну да, я так беззаветно предана ее величеству! Он просто издевается надо мной, мстя за вчерашний вечер. Что ж, во всяком случае, благодаря ему моя задача перестает быть невыполнимой. Может быть, он действительно старался помочь мне.

К обеду я решила просто отварить рыбу и сделать цыпленка с рисом в шафране, благо у нас оставалась вчерашняя холодная курятина. А еще — всеми любимое сельдерейное масло и грибной суп. От вчерашнего чая остался бисквитный торт: я вымочила его в шерри и приготовила трайфл[42]. Может, это и слишком простая, детская пища, но я не встречала никого, кто бы не любил этот десерт, особенно если не поскупиться на сливки. Разобравшись со всем этим, я отправилась на поиски кого-нибудь из фрейлин, чтобы справиться о самочувствии королевы. Неужели я не смогу ничего приготовить, что бы ее порадовало?

— Ее величество говорит, что ничего не хочет, — сказала леди Литтон. — Она до сих пор в шоке. Когда на нее находит приступ упрямства, бесполезно пытаться ее разговорить. Подозреваю, она пытается заставить нас всех прочувствовать, как ее расстроил этот последний афронт.

Я вернулась в кухню. Мне очень не нравилась мысль о том, что королева отказывается от еды. Это плохой признак в ее возрасте, который означает, что она отказывается от жизни. А если в отель пробралась смертельно опасная болезнь вроде тифа, она будет вдвойне опасной для лишившейся сил королевы. В голове мелькнуло воспоминание о последней встрече с Ронни Бартоном, о его возмутительном предложении дать королеве что-нибудь, от чего она ослабнет, чтобы потом ее мог прикончить обычный грипп. Потом неожиданно нахлынули детские воспоминания о том, как я, больная, лежала в постели, а мама ухаживала за мной, соблазняя лакомствами. Я ухватилась за эту мысль и взялась за дело, а потом лично понесла поднос наверх, в спальню королевы.

Перед дверями спальни стоял отвратительный индус — мунши.

— Это еще что?! — увидев меня, рявкнул он.

— Это для ее величества, — ответила я. — Возможно, она соблазнится съесть кусочек, и это подкрепит ее силы. Не будете ли вы так любезны отнести ей поднос?

— Мне было велено проследить, чтобы ее оставили в покое. Она никого не хочет видеть, ей нужен отдых. Идите отсюда, — и он отмахнулся от меня, как от назойливой мухи.

— Хотелось бы, чтобы она поела, пока все еще теплое. Если королева вам дорога, вы должны желать ей скорейшего выздоровления, а без еды оно невозможно. — Я глубоко вздохнула, потому что мунши был довольно крупным мужчиной и перекрывал мне путь. — Если вы не отнесете ей поднос, я сделаю это сама.

— Вы не войдете в покои ее величества, — сердито сказал он. — Вы обычная служанка.

— Вы тоже простой слуга, — ответила я. — Я все о вас знаю, мистер Карим. Знаю, что вы не из образованной семьи. Вас прислали сюда прислуживать за столом. Повара куда выше по положению. А теперь отойдите в сторону, не то мне придется позвать на помощь сэра Артура или доктора Рида.

— Пусть это будет на вашей совести, глупая девчонка! — бросил он, пронзая меня взглядом.

Я осторожно постучала в дверь, открыла ее и вошла в спальню королевы. Это оказалась не слишком большая комната, в которой было тесновато от привезенной из Англии кровати, большого платяного шкафа и нескольких комодов. Из окна второго этажа не открывался такой величественный вид на залив, как из моей комнатушки. Королева лежала на спине и на фоне кружевных подушек напоминала маленькую куколку.

— Ваше величество, — тихо позвала я.

Она открыла глаза и спросила:

— Что вам надо? Я сказала, чтобы меня оставили в покое.

— Простите мою дерзость, — проговорила я, подходя ближе, — но в моменты потрясения человеку нужно взбадривать свой организм. Я принесла вам горячего сладкого чая, который, как считается, очень помогает при сильном нервном напряжении, и приготовила еду, которой матушка кормила меня в детстве, когда я болела. Это яйцо всмятку с солдатиками.

— С солдатиками? — переспросила королева, садясь.

Я поставила перед ней поднос:

— Так моя матушка называла вот эти узкие полоски жареного хлеба — за то, что они такие прямые.

— Солдатики, — слегка улыбнулась королева. — Я уже очень давно не ела обычных вареных яиц.

— Пожалуйста, попробуйте немного, — сказала я.

Она пригубила чашку и заметила:

— Это не китайский чай.

— Нет, он самый обычный, британский, но зато крепкий, а это именно то, что вам сейчас необходимо.

Королева подняла на меня взгляд: