Вскоре после того, как фрейлина удалилась, явился другой посетитель — презренный мунши собственной персоной. Он довольно бесцеремонно заявил:

— Ее величество прислала меня сообщить, что желает сегодня вечером организовать небольшой званый ужин, раз уж поблизости остановился премьер-министр. На двенадцать персон. И чтоб меню непременно было интересным!

— У нас всегда интересное меню, — буркнул мистер Анджело, с громким стуком опуская нож, которым в этот момент работал.

— Я бы так не сказал, — ответил мунши. — Я снова и снова требую определенные блюда, которые соответствуют моей религии, и что получаю? Получаю безвкусных цыплят. Получаю гороховый суп, который вы называете далом. Спрашивается, чем мне тут питаться?

— Полагаю, тем же, чем и остальные слуги, — ответил мистер Анджело.

— Вы меня оскорбляете! Я не простой слуга! — возмутился индус. — Я доложу ее величеству, и вас рассчитают!

Мистер Анджело улыбнулся:

— Не думаю, дружище. Больше, чем вас, ее величество любит только хорошо поесть, так что никто меня не выгонит. А вот вам как раз нужно вести себя поосторожнее, если вы хотите тут удержаться.

— Что вы имеете в виду? Вы что, угрожаете мне? — Глаза мунши сверкнули.

— Я вам не угрожаю, — усмехнулся мистер Анджело, — но точно знаю, что вы неважно ладите со всем остальным двором.

Мунши презрительно фыркнул:

— Можно подумать, я и сам этого не знаю. Все просто завидуют, потому что королева благоволит мне, и никто не может ничего с этим поделать.

Когда он решительно вышел с кухни, среди поваров раздались смешки.

— Наглец проклятый! — воскликнул мистер Анджело. — Ничего, мы его обставим в его же собственной игре. Станем к каждой трапезе готовить овощные блюда с таким количеством специй, что у него дым из ушей пойдет. — Потом он хлопнул в ладоши: — Что ж, вы слышали этого человека — ужин на двенадцать персон!

Мистера Анджело это, похоже, ни на йоту не встревожило, а вот у меня вызвало легкую панику. До сих пор я видела в происходящем забаву, вызов, удобный случай доказать, что я чего-то стою. А теперь меня вдруг осенило: мне придется соответствовать высочайшим ожиданиям. Для званого ужина не хватит мороженого и рисовых пудингов. Я попыталась представить себе, что сделал бы на моем месте мистер Роланд. Наверное, какой-нибудь впечатляющий торт, решила я и принялась листать поваренные книги.

Слоеный торт мильфей с кремом шантильи! Да, я сумею его приготовить. Выпечка у меня всегда получается хорошо, это я могу гарантировать. А еще тут изобилие апельсинов. Апельсиновый крем в апельсиновой кожуре? Вроде бы тоже вполне выполнимо. Ну а третье блюдо? Я подумала, что неплохо было бы приготовить хлебный пудинг как уместное напоминание об Англии, но увы, черствого хлеба у нас не оказалось — еще один из неприятных моментов пребывания в чужой кухне. Поэтому я решила, что точно не промахнусь с профитролями — кто же их не любит?!

К моему удовлетворению, у меня все получилось. Из профитролей я сложила башню и полила ее шоколадом. Проходивший мимо шеф Лепин кивнул. Мистер Анджело, кажется, тоже одобрил результат, хоть ничего и не сказал.

Званый ужин прошел гладко. Нас даже поздравили с тем, что королева нашла снетки особенно вкусными, а лорд Солсбери похвалил блюдо из апельсинов. Я ничего не могла есть, потому что была слишком взвинчена. Когда ужин закончился, я испытала большое облегчение и вышла через черный ход на задний двор отеля, в вечернюю прохладу.

Над головой раскинулся купол с бесчисленными звездами, подобного которому я не видела со времен Хампстед-Хита. Лондон, к сожалению, постоянно укрывает дымка смога, там никогда не понять, есть в небе луна или нет. Я стояла и смотрела вверх, стараясь припомнить созвездия, которые когда-то показывал мне отец. Неожиданно я различила голоса, которые раздавались прямо надо мной. Балкон тянулся вдоль всего второго этажа, на нем стояли и курили несколько джентльменов. До меня донесся запах их табака.

— Неужели она не понимает, что он должен уйти? — произнес один из курильщиков.

Мне показалось, что я узнала голос лорда Солсбери. Он звучал напористо и внушительно, как у политика, привыкшего перекрикивать гомон парламента.

— Да, положение неловкое, чтобы не сказать просто позорное.

Кажется, я узнала и этот голос, в котором слышался легкий шотландский акцент. Я совершенно точно слышала его раньше. Возможно, это доктор Рид, врач королевы.

— Он утверждает, что его отец был главным хирургом у себя в Индии. С чего вдруг, когда он был всего лишь больничным санитаром? Этот мунши определенно принадлежит к низшим классам. У него на родине приличное общество сторонилось бы его и презирало. А она повсюду возит его с собой. Это же полный конфуз! Вам известно, что мы все пригрозили ей уйти в отставку, но это ничуть ее не смутило? Если хотите знать мое мнение, он ее просто заколдовал.

— Она всегда попадала под влияние красивых мужчин, — заметил третий голос, более высокий и резкий.

— Этого молодчика даже красивым не назовешь. Он в лучшем случае экзотичен и при этом ужасно неприятен.

— Только не для нее. С ней он скрывает свое истинное лицо и делается таким же сладким и соблазнительным, как мороженое, которое она обожает. Как нам заставить ее увидеть, что она выставляет на посмешище и себя, и свою страну?

— Насколько я понимаю, местные считают его кем-то вроде пленного индийского принца, — добавил второй курильщик.

— Господа, боюсь, все куда хуже, чем вы думаете, — снова вступил в разговор лорд Солсбери. — Он не просто позор, он еще и угроза нашей национальной безопасности. Вы слышали о Рафиуддине Ахмеде?

— О том адвокате, который руководит Мусульманской патриотической лигой?

— А что это такое? — спросил третий собеседник.

— Организация, которая активно работает против нашей нации. Они хотят изгнать Британию из Индии. И добиваются самоуправления для этой колонии.

— Силы небесные! И этот мунши как-то с ним связан?

— Да. На самом деле они в тесной дружбе. У нас есть информация, что мунши стало известно содержание абсолютно секретных документов, и он передал его этому типу из Мусульманской лиги.

— Стало известно? Да как такое возможно?!

— Королева позволяет ему оставаться в комнате, когда открывает свой ящик для официальных бумаг. — В голосе говорившего звучало осуждение. — И она достаточно мягка, поэтому кто знает, что она с ним обсуждает. Или, может, он заглядывает ей через плечо.

— Но ведь это измена! Выходит, этот человек — проклятый иностранный шпион!

— Похоже на то.

— Королеве об этом говорили?

— Говорили, но она отказывается верить, что ее любезный мунши способен на такое.

— По крайней мере, мы можем утешаться тем, что сейчас находимся на безопасном расстоянии от британского двора.

— Напротив! — сердито воскликнул лорд Солсбери. — Я получил известие, что этот гнусный Рафиуд-дин Ахмед едет в Ниццу, если уже не добрался сюда. Он явно планирует встретиться с мунши.

— Это нужно во что бы то ни стало пресечь.

— Согласен, — проговорил лорд Солсбери. — Мы сделаем все возможное, чтобы не допустить встречи этих двоих. Уверен, можно устроить так, чтобы наши люди перехватили его и незаметно сопровождали всю дорогу. Но если у мунши по-прежнему будет доступ к секретным документам, что помешает ему пересказывать всем подряд их содержание в письмах?

— Нужно заставить королеву понять это, — отрезал обладатель высокого голоса.

— И кто сможет это сделать?

— Возможно, принц Уэльский. Он не любит этого мунши и не доверяет ему, как и мы. Несмотря на все его сластолюбие, он человек здравомыслящий и принимает интересы страны близко к сердцу.

— Когда он приезжает на Ривьеру, то предпочитает жить подальше от матери. Она не одобряет его бесконечных любовниц.

— Протокол требует, чтобы он засвидетельствовал королеве свое почтение. Я переговорю с ним, и, возможно, он сможет открыть ей глаза.