Двор отеля был ярко освещен, там царило оживление. Прибывали и отъезжали экипажи. Из открытых дверей главного входа доносились звуки оркестра. Я без происшествий добралась до виллы «Ангельская». Это название было написано над воротами, но я и без того узнала бы ее по ярко освещенным окнам и суете, царившей во дворе, где лакеи встречали гостей. Я нерешительно двинулась вперед, все еще не понимая, гостья я или часть развлекательной программы, но ко мне почти сразу шагнул лакей в черной ливрее.

— Bonsoir[22], мадемуазель, — сказал он. — Сюда, пожалуйста.

Он проводил меня к парадному входу, и я неожиданно оказалась в комнате, полной элегантных людей. Сколько раз я мечтала о чем-то подобном! Когда отец рассказывал о своих визитах в родовое гнездо, о званых ужинах и балах в Индии и о приемах в «Савойе», я представляла себе все это и тихонько шептала: «Когда-нибудь это случится, Белла». Сейчас моя мечта сбывалась, но я была в ужасе. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что мое платье не совсем уместно. Бархата, казалось, ни на ком не было — только шелка; талии у дам были затянуты гораздо туже, вырезы казались гораздо глубже, а турнюры — гораздо больше. И как же непринужденно выглядели все вокруг, болтая и смеясь с бокалами шампанского в руках! Все они принадлежали миру, к которому я принадлежать никогда не буду.

Я двинулась вдоль стены комнаты, а когда ко мне подошел официант с подносом шампанского, не знала, следует мне принять угощение или нет. Впрочем, нужно было куда-то девать руки, поэтому я взяла бокал и пригубила, наслаждаясь вкусом и пузырьками, и тут услышала, как меня окликнули:

— Хелен! — Ко мне спешила, протягивая руки, Мэри Крозье. — Деточка, вы пришли! Как славно! Я боялась, что спугнула вас своим энтузиазмом. И уже с бокалом! Замечательно! Проходите, познакомьтесь кое с кем из земляков. — Она взяла меня за руку и подвела к пожилому мужчине, одиноко стоявшему у камина. — Еще одна английская роза, лорд, — мисс Хелен Бартон. А вы, Хелен, конечно же, знаете лорда Солсбери.

Я попыталась ничем не выдать своего изумления. Меня представили премьер-министру Англии! Странно было то, что и он выглядел тут несколько инородно: его одежду не помешало бы как следует выгладить, а волосы явно нуждались в расческе. По сравнению с остальными гостями, он казался каким-то потрепанным. У меня был лишь миг, чтобы все это осознать, а потом лорд Солсбери дружелюбно кивнул мне:

— Мисс Бартон, вы недавно приехали на Ривьеру?

— Сегодня, сэр, — ответила я.

— И у вас хватило сил прийти на вечеринку после кошмарного путешествия? Ну и ну! Восхищаюсь энергией молодых. Приехав к себе на виллу, я первым делом прилег вздремнуть. У вас была возможность как следует выспаться в поезде? Мне кажется, даже в лучших купе первого класса так трясет, что отдохнуть совершенно невозможно.

— Признаюсь, я тоже почти не спала, — ответила я.

— А морская переправа? Я правильно понимаю: вы ехали коротким путем через Булонь?

— Правильно. И погода была ужасная. Но, наверное, из меня вышел бы хороший моряк, потому что я перенесла это лучше большинства.

— Таков уж наш дух. Мы, англичане, крепки как дубы, не так ли? Рождены, чтобы быть мореплавателями.

— Некоторые джентльмены из числа тех, что ехали со мной, не согласились бы с вами, сэр, — сказала я. — У них был очень нездоровый вид.

Лорд Солсбери запрокинул голову и рассмеялся.

— Прелестное дитя, — сказал он. — Вы остановились у маркиза де Крозье?

— Нет, лорд, она из свиты королевы, — вмешалась Мэри. — Послана вперед в качестве гонца и разведчицы.

— И когда же прибудет королева? — К нам присоединилось еще несколько гостей.

— Только через три дня, — ответила я.

— Как вы полагаете, эта уродливая громадина соответствует ее нуждам? — спросил какой-то человек помоложе.

— Вы имеете в виду отель? Думаю, королева найдет его в высшей степени приемлемым, — улыбнулась я.

— Непременно, — поддержал лорд Солсбери. — Он был спроектирован специально для нее. И обошелся, как мне говорили, в целое состояние. Будем надеяться, что покои королевы станут сдавать, когда она уедет. Или если она решит вообще больше не посещать Ниццу.

— Она ведь уже в годах, не так ли, — сказал молодой человек. — В ее возрасте ничего нельзя знать наверняка.

— А я вот верю, что она будет жить вечно. — Крупная старуха, разодетая в пурпур и сверкающая бриллиантами, издала низкий смешок. — Она не хочет, чтобы трон занял Берти.

— А кто этого хочет? — сказал первый мужчина, и все засмеялись.

— Осторожно, следите за речью, друзья, — проговорил молодой человек. — Эта юная леди, возможно, королевская племянница. Если она доложит об этом разговоре, мы все в мгновение ока окажемся в Тауэре.

— Послушайте, вы же не ее родственница, правда? — спросила крупная дама, уставившись на меня через лорнет. — Мы не должны называть вас «мэм»?

— Силы небесные, нет, конечно! — воскликнула я. — Я просто у нее работаю.

Мэри Крузье положила руку мне на плечо:

— А теперь я должна увести Хелен. У меня есть для нее кое-какое поручение.

Я была благодарна ей за возможность сбежать и спросила:

— Вы хотите, чтобы я уже надела костюм?

— О нет! Это пока еще нескоро. Половина гостей даже не приехала. Но я хочу убедиться, что вы перекусите перед тем, как мне понадобитесь. Идите сюда и угощайтесь. Я знаю, что для ужина еще рановато, но пока все будут заняты едой, мы приготовим наш сюрприз.

Она толкнула отделанные позолотой двойные двери, и передо мной предстал самый большой стол из всех, что мне доводилось видеть. В свете горящих на десятке канделябров свечей сверкало стекло и серебро, а на столе во множестве расположились разнообразные потрясающие блюда: заливное из лосося на блюде в форме лосося, холодные цыплята, перепела, огромное ассорти из устриц, креветок и клешней омара, всевозможные салаты, фрукты и сыр. Все это было так красиво сервировано, что я едва ли решилась бы коснуться хоть чего-нибудь. На одном конце стола стояла громадная миска с персиками.

— Персики в это время года?! — выпалила я.

— Они из нашей теплицы. Разумеется, парниковые. Но Франсуа любит фрукты. — Мэри сунула мне в руки тарелку. — Угощайтесь на здоровье, не стесняйтесь.

Я ничего не ела после нашего похода в кафе, а омлет, пусть и очень вкусный, — еда не слишком сытная. Когда я поинтересовалась в отеле насчет питания поваров, мне сказали, что, пока мы не запустили свою кухню, французские коллеги будут рады, если мы составим им компанию, но они не едят, пока не обслужат постояльцев, а происходит это обычно часам к десяти вечера.

Мэри снова положила руку мне на плечо:

— Я пока вас оставлю.

Несмотря на сильный голод, нарушать красоту прекрасной сервировки мне не хотелось, поэтому я положила себе немного салата, клешней омара с креветками и кусочек холодной курятины. Потом меня одолело искушение, и я взяла один персик.

— Вижу, веселье в разгаре, вы согласны? — раздался у меня за спиной чей-то голос.

Я обернулась к говорившему. Он оказался молод, вероятно, ненамного старше меня, худой, со светлыми, чуть в рыжину, волосами, и вообще выглядел типичным англичанином. Из-за довольно сильно отросших волос и жабо с оборками на шее он производил впечатление романтического поэта.

— Все просто великолепно, — ответила я.

— О, благодарение небесам, вы говорите по-английски! — обрадовался он, смущенно улыбаясь. — Мой французский ужасен, и мой наставник от меня в отчаянии. Я пытался убедить отца отправить меня на несколько месяцев в Париж, чтобы я мог поработать над произношением, но, думаю, он заподозрил, что я найду там себе куда менее достойные занятия.

— Даже в самых недостойных местах вы все равно совершенствовали бы свой французский, — ответила я, и он расхохотался.

— И правда, клянусь королем Георгом! Какая вы замечательная девушка! Как вышло, что я никогда не видел вас раньше? Или вы только недавно приехали?