— И что тут такого, раз человек хочет и умеет петь, то почему бы и нет. Мы с удовольствием послушаем. — Клавдия иронично хмыкнула, а ее подруга с благодарностью за поддержку посмотрела на предводительницу.

Как оказалось, правила были достаточно конкретные с существенными ограничениями в выборе песни и даже времени, на которое могут рассчитывать сидящие за одним столиком. Выступить от каждого стола мог только один участник, затем микрофон передавали дальше.

— Это как раз нам подходит. От нас выступает Света, — Эмма вопросительно посмотрела на соседку, яркий румянец на щеках которой выразительно говорил о ее волнении.

Клавдия опять презрительно хмыкнула и только повела плечиком. Светлана посмотрела на нее с вызовом, говорящим: «Не всегда же тебе лидировать!»

Пока женщины выясняли отношения, Петрович, насладившись кулинарными шедеврами и легкими напитками, опять погрузился в мечты об Экстрим-коктейле, обозначенном в меню загадочными латинскими буквами — Extrime-coctails.

Он даже стоимость этого огнедышащего вулкана подсмотрел в меню. И мысленно подсчитывал свои возможности, одновременно сомневаясь в том, как к этому отнесется Эмма Борисовна.

— Придется умаслить женщин ликерчиком или еще каким-нибудь лакомством, — решил он.

Забыть яркое впечатление от приготовления невероятного коктейля не удавалось, поэтому решение было принято окончательно и бесповоротно:

— Чуть позже я все-таки рискну…

Петрович не был эгоистом. Пока женщины выбирали репертуар для Светланы, он выяснил стоимость не только чудо-коктейля для себя. Но прикинул, хватит ли у него денег, чтобы заказать для дам Мохито.

Уж очень понравился ему напиток, фото которого и состав он рассмотрел в меню. Почему-то он был уверен, что дамы не откажутся от коктейля, в который кроме белого рома и содовой добавляют мяту, лайм и кубики льда.

Он так размечтался, что даже не заметил, как очередь выступать с микрофоном подошла к их столику. Каково же было его удивление, когда ведущий подошел к ним и предложил микрофон Светлане, шепнув, что она может петь с места, если ей это будет удобно.

Но она, взяв микрофон, гордо направилась к небольшой сцене. Затем, кивнув звукорежиссеру, смело осмотрела зал и запела. Песню она, конечно, выбрала, не аховую, но исполняла ее просто великолепно. Если закрыть глаза и слушать жалобные слова «Плачу, снова, слышишь, о тебе, любимый, плачу…» то можно было подумать, что в зале пела сама Буланова.

Клавдия, Эмма и даже Петрович были ошарашены вокальными способностями и артистичностью исполнения. А соседка пела так свободно и прочувствованно, что зал сначала притих, а потом буквально взорвался шквалом аплодисментов этой хрупкой и очаровательной, хоть и далеко не молодой исполнительнице.

А Света, сделав реверанс, уже спешила к своим друзьям, раздавая направо и налево улыбки. И даже ручкой всем сделала. А своим сказала в ответ на их удивление:

— А то! Я всегда петь любила. И в клубе по молодости выступала, — она сделала глубокий вздох и короткий выдох. Волнение все же давало себя знать. Она уже почти успокоилась, когда к их компании подошел высокий немолодой мужчина. Он, не отрываясь, смотрел на Свету и сдержанно произнес:

— Я поражен Вашим пением до глубины души. Позвольте пригласить Вас на танец, когда закончатся выступления вокалистов, — в ожидании ответа он слегка наклонил голову.

Светлана, у которой дух перехватило и голос куда-то пропал, только кивнула в ответ, вся зардевшись, как маков цвет.

Незнакомец не спешил уходить, чем все больше смущал соседей.

— Так я не прощаюсь. Меня зовут Владимир. Могу ли я узнать Ваше имя?

После возникшей на секунду паузы за нее ответила Эмма Борисовна:

— Это наша Светлана. Переволновалась во время выступления. Надо дать ей отдохнуть, извините.

Владимиру ничего не оставалось, как откланяться.

Клавдия, до сих пор не проронившая ни слова от изумления, обрушилась на все еще не пришедшую в себя подругу:

— Ах ты, тихушница! Все только ля-ля-тополя, а про свои таланты ни слова. То-то ты так рьяно настаивала на отдыхе в караоке. Нет бы признаться. Ну хотя бы мне… — она с обидой отвернулась от соседки.

Виктор Петрович вмешался:

— Не ссорьтесь, девочки! У меня для вас есть хорошее предложение. Выступления подходят к концу, и мне захотелось побаловать вас восхитительным напитком. Заодно и успех Светочки отпразднуем.

Эмму зацепило то, как Петрович ласково и по-особенному назвал соседку. Она не сдержалась:

— Это что же опять общие деньги транжирить будем? — строго спросила она, но тут же, вспомнив про долг, уже помягче сказала: — мне кажется, всего было вдоволь…

— Не волнуйтесь, Эмма Борисовна. Я угощаю, — Петрович был на коне. Он был горд и независим от воли предводительницы. Оставив соседок, он прошествовал к барной стойке и, заказав мечту для себя, добавил: — И три Махито дамам.

— Будь сделано, — бодро ответил бармен. — Подать за столик или у барной стойки?

— Мы полюбуемся с места. Поэтому, будьте добры, изобразите эффектное шоу для меня и для дам.

— Без проблем. Все будет исполнено по высшему разряду.

И бармен пошел вытворять чудеса. А женщины не сводили глаз со своего единственного кавалера, решившего доставить им удовольствие. Правда, он скрыл, что его коктейль обладает сногсшибательной силой, но надеялся, что ему не удастся свалить его с ног.

Зрелище было потрясающим, а удовольствие, полученное Петровичем от Extrime-coctails, превзошло все его ожидания. Дамы тоже были очень довольны и с удовольствием потягивали освежающий напиток, обладающий удивительным эффектом бодрости и спокойствия в одном флаконе.

С другого конца зала за ними наблюдал новый знакомый. Убедившись, что не отвлечет их от коктейля, Владимир направился к Светлане. Ее щеки опять покрылись густым румянцем. Она не знала, как быть. Но, подбадриваемая взглядами соседей, поступила совершенно неожиданно: нашла в себе силы отказаться от приглашения пройти на танцпол, сославшись на усталость.

Извинившись, незнакомец удалился. А Светлане пришлось выдержать шквал возмущения от подружек:

— Ну ты вообще, возгордилась совсем!

— Нет, что вы? Просто не хочется ворошить прошлое.

— Я что-то не поняла, — не переставала возмущаться Клавдия, — Что значит, прошлое? Вы знакомы?

— Отстаньте от меня, — тихо прошептала Света, — я домой хочу…

Покидать уютный бар не хотелось. Ведь здесь можно было отдыхать хоть до утра. К тому же после Мохито и Экстрим-коктейля друзья немного расслабились, а ваза с фруктами так и оставалась почти нетронутой (!).

Но состояние Светланы беспокоило ее соседей: глаза на мокром месте, настроение вконец испорченное и непреодолимое желание немедленно сбежать. От кого, от чего — было непонятно. А посвятить соседей в то самое прошлое, встреча с которым заставила ее разволноваться, Светлана категорически не желала.

В такси ехали молча. Правда, согревала мысль о том, что фрукты, заботливо упакованные официантом в контейнер, ожидали своего часа по возвращении домой.

Эмма с сознанием выполненного долга ожидала благодарности от подопечных. Но ситуация была аховая, поэтому как-то не хотелось обсуждать приятно проведенный вечер в присутствии вконец раздосадованной Светланы.

Она чувствовала себя виноватой — из-за нее пришлось прервать отдых. Но оставаться в одном помещении с Владимиром категорически не желала.

Компания решила закончить пиршество в квартире у Эммы Борисовны. Не пропадать же добру! А делить на части содержимое контейнера было как-то неудобно.

Умница Петрович уже на выходе из клуба почему-то, не говоря ни слова женщинам, вернулся. Как оказалось, он истратил последние оставшиеся в кармане деньги на бутылку красного вина. Поэтому счастливо улыбался в предвкушении продолжения праздника.

И праздник продолжался. Правда, со слезами на глазах у Светки.