— Домой? — спросила я тоненьким голосом. Как я могла считать это место своим домом? Дворец был больше, чем маленький городок. И все же… было что-то странно успокаивающее в том, чтобы быть здесь.

— У нас никогда раньше не было дома, — сказала Дарси, обменявшись со мной взглядом, который говорил о том, что она тоже не уверена в этом.

— Теперь он у вас есть, — твердо сказала Джеральдина. — Наши принцессы были потеряны слишком долго. Но теперь вы дома, и Королевство Солярия ликует, поскольку наша самый могущественный род восстановлен. — Мир фейри построен на фундаменте силы и могущества. И теперь к нам вернулась наша самая могущественная семья. Возможно, найдутся те, кто захочет удержать вас или увидеть ваше падение, но истинные королевы восстанут. Линия Вега снова цела. И когда вы полностью овладеете своей судьбой, даже звезды не будут готовы к тому могуществу, которыми вы обладаете.

Мои губы разошлись в знак протеста, но вместо этого я могла только посмотреть на сестру, чувствуя, как сила слов Джеральдины омывает меня.

Мы никогда не просили об этой судьбе, никогда не хотели этой власти, трона или противостояния с Наследниками. Но она все равно была нашей.

Мы были рождены, чтобы править этим королевством, и сила нашего отца и любовь нашей матери текли по нашим венам.

Мы были самым могущественным Орденом фейри из всех, что появлялись за тысячу лет. Мы были первыми фейри, владеющими всеми четырьмя стихиями на памяти живых.

Так что, возможно, пришло время перестать отрицать наше право на рождение. Ведь Вега были рождены, чтобы править. И мне надоело, что меня заставляют склоняться.

Я свернулась калачиком рядом с Тори в ее кровати, когда наступила и прошла полночь. Приближалось Рождество, и я была так рада, что проведу его как обычно: мы будем спать в одной комнате, готовые вместе проснуться на рассвете — или, по крайней мере, я буду просыпаться на рассвете и подгонять Тори.

Тори тихонько дышала, но сон не давался мне так легко. В голове крутились мысли и вопросы о наших матери и отце. Мне нужно было больше ответов, и казалось, что сами стены хранят их, шепча тихими голосами, которые я не могла расслышать.

Я закрыла глаза, думая о матери, вспоминая ее лицо из зеркала, которое она подарила нам. Она знала, что однажды мы снова войдем в этот дворец и разгадаем секреты, которые она оставила для нас. И я знала, что нам еще многое предстоит найти.

Бледный свет проникал сквозь мои веки, и я присмотрелась, обнаружив, что луна пробилась сквозь снежные облака за стеклянными дверями, ведущими на балкон. Мы оставили шторы открытыми, чтобы посмотреть, как снег наваливается на каменные перила.

Шепот становился все громче, и у меня возникло сильное ощущение, что мне это не показалось. Стены действительно говорили, а может, это были звезды. В любом случае, что-то звало меня, вырывая из тепла под одеялом, как песня Сирены.

Я сунула ноги в пушистые тапочки и запустила тепло в свои вены, чтобы прогнать холод за пределами нашей кровати. Я подошла к окну: луна выглядела ярче, чем я когда-либо видела, расположившись среди покрывала звезд, которые сияли, как бриллианты.

— Что это? — прошептала я, как сумасшедшая, но я пережила слишком много странных вещей с момента своего прибытия в Зодиак, чтобы не поверить в это. — Что ты хочешь нам показать?

Что-то привлекло мое внимание на периферии, и я повернулась, чтобы увидеть карту Аструма, лежащую на изножье нашей кровати, изображение Солнца светилось, как будто в нем горел огонь.

Я неуверенно подошла к ней, мое сердце забилось, когда я взяла ее в руки, и тепло затрепетало в моих пальцах. Я перевернула ее, чтобы перечитать послание, и услышала в голове последнюю строчку, произнесенную голосом моей матери. «Там, где крылья встречаются с правосудием, ваша кровь была спасена».

Мое горло сжалось, когда маленький набор нарисованных крыльев на стене засветился под лунными лучами, направляя меня к нему.

— Тори, — шептала я, торопясь разбудить ее.

— Я не хочу надевать шляпу, — пробормотала она, и я потрясла ее за руку.

— Вставай, — потребовала я, и ее глаза прищурились.

— Дарси? Что происходит?

— Я думаю, наша мама хочет нам что-то показать, — вздохнула я.

Она полностью проснулась, соскользнула с кровати, и я указала на сияющий набор крыльев на стене, когда она сделала мне выражение лица «ты с ума сошла»?

— Смотри, — настоятельно попросила я.

— Черт, — выдохнула она.

Мы подошли к ним, и я протянула руку, проводя пальцами по рельефной серебряной краске. Сияние мгновенно угасло, и рядом с дверью загорелся еще один набор крыльев. Я глубоко вдохнула и повернулась к Тори, которая кивнула мне, вложив свою руку в мою.

— Пойдем, — твердо сказала она.

Мы вышли из комнаты, и нас окружил грохот водопада, а также удушающая жара бассейна. По другую сторону от него зажглись крылья, и мы поспешили к ним. Когда Тори прижала к ним пальцы, над дверью справа от нас засветились еще одни.

Мы бегом направились к ней, и я толкнула ее, открыв темный коридор. Тори зажгла пламя в своей ладони, я сделала то же самое, и мы шагнули в давящую черноту. Пока мы шли, стены были освещены, на них висели большие картины в позолоченных рамах. На многих из них были изображены наши мать и отец, но были и другие родственники, все они смотрели на нас.

В дальнем конце коридора висела огромная картина во всю стену. Наши родители стояли бок о бок, каждый из них держал на руках ребенка. Я разинула рот от того, как они смотрели на нас, любовь лилась из их лиц.

— Ищите хорошо, ищите глубоко. — Голос матери наполнил воздух, и я замерла.

Тори посмотрела на меня, ее широко раскрытые глаза сказали мне, что она тоже это слышала.

Слева от нас засверкали крылья, и мы свернули в большой бальный зал. Потолки были сделаны из стекла, и одна из стен тоже, выходящая на внутренний дворик под огромной покатой крышей. Пол был настолько отполирован, что я могла видеть в нем наше отражение, пока мы шли, направляясь к серебристым крыльям в дальнем углу комнаты. Рядом с ними лежал нарисованный набор золотых чешуек, которые воспламенялись с той же силой.

— Там, где крылья встречаются с правосудием, ваша кровь была спасена.

Я прижала к нему руку и нахмурилась, когда они продолжали сиять. Тори подалась вперед, тоже прикоснулась к ним пальцами, и по моей руке пробежала пульсация энергии.

Раздался щелчок, и в стене распахнулась потайная дверь, открывая темный проход с ледяными стенами.

— О Боже! — Я наклонилась вперед, чтобы заглянуть внутрь, но как только я это сделала, меня охватила волна жара. Меня втянуло в видение крови, смерти и огня.

Слуги лежали на полу, а четверо стражников пытались удержать закрытую дверь в конце комнаты. Под ними клубился дым, а в нос ударил запах гари.

Один из стражников сплел толстые лианы, чтобы удержать дверь на месте, в то время как остальные готовили магию в своих ладонях, чтобы бороться с тем, что пыталось прорваться сквозь нее. Стены содрогнулись, когда на них обрушился огромный вес, и страх пронзил мое сердце, когда я уставилась на происходящее.

Где-то плакал ребенок и кричала женщина, эти ужасные звуки звенели в моем черепе.

Слева от меня открылась еще одна дверь, и мое сердце замерло при виде профессора Аструма. Он был намного моложе, но его волосы уже поседели и спадали на плечи. Его рука была обхвачена рукой ребенка, который бежал на шаг позади него.

— Сюда, не паникуй, дорогой мальчик, — успокаивал его Аструм.

Дверь распахнулась, и стражники были отброшены в сторону огромной рукой, похожей на дерево, а в комнату ввалились три Нимфы. Ужас сжимал мое сердце, когда стражники пытались уничтожить их, но ужасный сосущий, хрипящий звук наполнил воздух, когда чудовища овладели их магией. За чудовищами вспыхнул огонь, взбираясь по стенам и пожирая все на своем пути.