Лэнс:

Прости, Голубок. Дариус не может нам помочь.

Дарси:

Что случилось?

Лэнс:

Я объясню, когда увижу тебя в следующий раз.

Мне жаль… Я найду ответ, обещаю.

Дарси:

Мы найдем его вместе.

Лэнс:

Я останусь с тобой на ночь.

Я представил ее в своих объятиях, ее тело прижимается к моему, а я пытаюсь насытиться тем, как хорошо чувствую себя рядом с ней. Эта мысль немного улучшила мое настроение, но ее ответ заставил мое счастье снова улетучиться.

Дарси:

Слишком рискованно приходить сюда. Сет может прийти за уликами.

Скоро увидимся хх

Я застонал, но звук затерялся в шуме Габриэля, выкрикивающего в телевизор череду проклятий.

Скоро? Как скоро?

Мое сердце заныло, когда я понял, что провести с ней целую ночь снова будет нелегко. Я попытался заглушить страдания от этой мысли еще одним глотком бурбона, но сомневался, что это получится так быстро.

Габриэль повернулся ко мне с озадаченным видом.

— Ты этого не видел?

— А? — пробормотал я, не отрывая глаз от своего атласа.

— Красные Солнца забили в две Ямы подряд. Черт возьми, Орио, ты, должно быть, влюблен в эту девушку, потому что я никогда не видел, чтобы ты игнорировал игру Звездного Огня.

Влюблен?

У меня была физическая реакция на это слово, которая ощущалась где-то между аневризмой и ударом локтем в кишки. Я никогда не был влюблен. Хотя в моей жизни были люд, о которых я заботился. Я мог бы сосчитать их всех на пальцах одной руки. И если быть до конца честным, мне хватило бы всего трех пальцев.

Я пробормотал что-то бессвязное, и это было просто замечательно, потому что Габриэль выглядел так, будто попал в самую точку.

— Я помню, когда я впервые понял, что я…

— Не надо, — оборвал я его. — Остановись, нахуй, прямо здесь, Нокси. Я не влюблен. Я просто… в беде.

— Это оно и есть, — заметил он, и я ухмыльнулся.

Самое худшее в отрицании этого было то, что это было похоже на ложь. Что не было бы самым ужасным в мире, если бы мы не оказались в этой дерьмовой ситуации. Любовь к ней была как обещание будущего. И я не мог дать ей это обещание.

Габриэль с мрачным видом стукнул костяшками пальцев по моему плечу, но прежде чем он успел что-то сказать, в дверь постучали.

— Ку-ку! — позвал Вошер, и мои внутренности свернулись в тугой узел. — Я принес закуски! Сегодня утром я сделал несколько моих знаменитых шариков в шоколаде. Они тают во рту, как оргазм.

— Ради всех звезд, — прорычал я.

— Мы должны игнорировать его, — сказал Габриэль, и я кивнул.

— Я вижу тебя там.

Я вздрогнул, когда увидел его у кухонного окна, проклиная себя за то, что оставил шторы открытыми. Его обнаженная грудь была прижата к стеклу, а когда он отступил назад, то оставил на нем два следа от сосков.

— И как мне отмыть это дерьмо? — проворчал я.

— Магия воды и тряпка на длинной палке? — предложил Габриэль, и я фыркнул от смеха.

Я со вздохом встал, потянул за дверь, и в мой дом вошел Вошер в одних плавках. Должно быть, он высушил себя с помощью магии воды, но это не объясняло, почему он ходит в таком виде посреди зимы. В руках у него была миска с вышеупомянутыми шоколадными шариками, к которым я не прикоснусь ни одной частью своего тела, а уж тем более ртом. Он поставил их на стол, наклонившись прямо к лицу Габриэля и заставив его сжаться в кресле при виде своей загорелой задницы.

Я опустился обратно на диван, ожидая, что Вошер займет кресло, но нет. Конечно, он этого не сделал.

Вошер протиснулся между нами, затем перекинул руки через спинку дивана и раскинулся так, что его волосы в подмышках почти касались моей рубашки.

Ага. Нет, нахуй. Я ухожу.

Я встал и направился на кухню за стаканом воды. Я уже жалел, что выпила бурбон. Я не хотел пить, пока Голубок во мне нуждается. Самое меньшее, что я мог сделать для нее сейчас, — это быть трезвым.

Я заметил, как рука Вошера потянулась вверх, чтобы коснуться волос Габриэля, и выстрелил в его сторону крошечным, контролируемым порывом воздушной магии, так, что его палец напрягся, пытаясь сократить расстояние.

— Держу пари, твоя жена облизала каждую из этих татуировок, а? — спросил Вошер.

— Будешь так говорить о моей жене, лишишься зубов. Есть еще вопросы? — резко спросил Гэбриэль.

— Только один… — промурлыкал Вошер. — Правдивы ли слухи о тебе… действительно ли ты делишь это стройное тело с другими…

Габриэль вырвал Вошера из кресла и с рычанием шлепнул его на журнальный столик.

— Что я только что сказал? — Он поднес кулак к челюсти Брайана, а я скрестил руки, чтобы посмотреть на шоу.

— А-извините, — заикался Вошер, и Габриэль медленно опустил руку.

— Убирайся, — приказал он, и я щелкнул пальцем, открывая входную дверь, чтобы Вошер мог уйти.

Гэбриэль отпустил его и опустился на диван, когда Вошер поднялся на ноги.

— Это был просто вопрос. — Он невинно надулся.

— До свидания, Брайан, — сказал я, и он закатил глаза.

— Ты испортил игру, Лэнси. Мы могли бы так весело провести время вместе. Мы все трое могли бы. Наш новый мальчик явно экспериментировал, а ты Гейб?

— ВОН! — рявкнули мы одновременно, и Вошер выскочил за дверь. Я изо всех сил старался не обращать внимания на то, как его плавки прочно сползли по заднице, но звезды сегодня были не на моей стороне. Может, занести это в мой гороскоп в следующий раз, а? Небольшое предупреждение могло бы избавить меня от недельных кошмаров.

Я направился прямо к миске с шоколадными шариками, которые принес Вошер, отнес их к мусорному баку и высыпала прямо в него.

— Он всегда такой? — спросил Габриэль, сморщив нос.

— Иногда он еще хуже.

— Принято к сведению.

Я посмотрел на свой диван, мысленно решив купить новый.

— Хочешь помочь мне сжечь диван? — спросил я, и Габриэль усмехнулся этой идее, в его взгляде появилась искра озорства.

— Нам нужен Огненный Элементаль, почему бы тебе не попросить Дариуса?

— Нет, — пробурчал я, мое сердце заколотилось. — У меня есть огненный кристалл. — Я направился к кухонному ящику, чтобы достать один, и Габриэль снова бросил на меня взгляд, который говорил, что он видит меня насквозь.

— Не спрашивай, — умолял я его.

— Не буду, — грустно сказал он. — Но когда ты захочешь поговорить, Орио, я буду рядом.

Еще одна ночь, когда тени взывали ко мне, оставила тяжелое чувство в моем нутре. Я не спала с рассвета и провела несколько часов за набросками, но каждый раз, когда я пыталась нарисовать что-то беззаботное, я обнаруживала, что превращаю изображение в нечто более мрачное. Спутанные корни дерева превратились в извивающуюся массу змей, мерцающий солнечный свет на крыше Сферы стал темными, неровными трещинами, которые я заштриховала густыми черными тонами. Это не принесло мне особого облегчения, и вскоре я со вздохом разочарования убрала наброски в ящик стола.

Что мне действительно хотелось сделать, так это поговорить с Тори. Вчера вечером я написала ей сотню сообщений, но потом удалила их все. Я долго думала, есть ли способ рассказать ей о Сете так, чтобы он не узнал. Но потом я подумала о последствиях того, что если он узнает, что я пошла против него, и снова стала волноваться. Но чем дольше я медлила с разговором с ней, тем дольше я оставалась без своего близнеца. И это было невыносимо.

Некоторое время я упражнялась в управлении огнем Феникса, позволяя синему и красному пламени собираться в ладонях, ощущая призыв огромной силы, проникающей под кожу. Оно шептало обещания отомстить, и чем жарче оно становилось, тем сильнее разгоралось во мне это желание. Я позволила пламени охватить мои руки, играя с ним, как с живым существом, когда оно обвилось вокруг меня, целуя мою плоть, обдавая ее жаром.