– Когда стану Владыкой, я сделаю тебя официальной наложницей. Ты ни в чем не будешь нуждаться, и мы всегда будем вместе! – Он до сих пор не верил, что она говорит всерьез. Наун не понимал причин такой резкой перемены и пытался искал аргументы, способные удержать ее рядом. Наверное, все дело в ревности, и она не хочет быть на вторых ролях.
– Наун. – Кымлан посмотрела на него, и его будто окатили ледяной водой – настолько равнодушным был ее взгляд. Она не называла его по имени с детства, когда они еще были друзьями, а не возлюбленными. – Дело не только в статусе. Слишком много всего произошло, жизнь изменилась, мы изменились. Между нами остались только воспоминания и больше ничего. Детская влюбленность, которую мы оба не можем отпустить. Но сейчас я осознала, что пережила эту привязанность. Ты тоже должен оставить это в прошлом и жить дальше.
Каждое слово камнем падало на его сердце.
– Мои чувства к тебе не были детской влюбленностью. Они настоящие. Я люблю тебя! – Только что обретенный мир стремительно рушился, и Наун пытался удержать в руках хотя бы осколки. – Ты тоже любишь меня, я же вижу! Я сделаю все, что захочешь! У тебя будет самый высокий статус после королевы и…
– Нет, я больше не люблю тебя. Прости. – Кымлан покачала головой и сделала шаг назад. Повернулась к нему спиной и вышла из спальни.
Не до конца понимая, что это конец, Наун бросился вслед за ней, но увидел лишь ее темный силуэт, стремительно покидающий дворец. Он прислонился к стене и закрыл глаза.
Неужели все кончено?..
После такого сокрушительного удара Наун не мог опомниться несколько дней. Он не покидал свои покои и почти не притрагивался к еде. Раз за разом прокручивал в голове их страстную ночь и последовавший за этим разговор, пытаясь понять, что сделал не так, и найти доказательства того, что Кымлан говорила неискренне. Он злился на нее, ненавидел и клялся себе, что никогда больше не посмотрит в ее сторону. А потом снова погружался в отчаяние и рвал душу предположениями и вариантами.
Тем временем приближался день, когда войско должно отправиться на войну. Насэм лично собирался сказать напутственные слова командирам, как это раньше делал Владыка. Но Науна это не трогало. Сердце иссушили терзания по Кымлан, и он равнодушно прошел мимо брата, облаченного в праздничные одежды.
– Хочешь потешить свое самолюбие, отправляя людей на смерть? – бросил он, криво усмехнувшись.
– А ты, смотрю, опять заинтересовался политикой? Надолго ли? – Насэм злорадно улыбнулся, но Наун проигнорировал его слова и направился в высокую беседку, откуда собирался наблюдать за тем, как наследный принц совершает самую большую ошибку в своей жизни.
Тами поднялась по ступеням с противоположной стороны. Наун ответил на ее приветствие и отвернулся. Ему было стыдно встречаться с ней взглядом. Лицо жены будто посерело, глаза опухли. Это была их первая встреча после возвращения из Силлы, и Наун не представлял, какой теперь будет их супружеская жизнь после всего, что произошло. После того, что он натворил.
Тами встала рядом с ним, сложив руки на животе, и уставилась вперед. Во дворец начали заходить воины. Первым шел генерал Чильсук, которому поручили командование армией, а следом за ним – командиры и знаменосцы. Они преклонили колена перед Насэмом и склонили головы, приготовившись слушать напутственные слова наследного принца.
Взгляд Науна зацепился за самого щуплого воина, и его сердце пропустило удар. Там была Кымлан! Неужели она собирается на войну? Хочет снова рискнуть своей жизнью? Нужно увести ее, не дать участвовать в кровопролитии, уберечь любой ценой! От ужаса у него перехватило дыхание, и Наун уже метнулся к лестнице, но Тами преградила ему путь.
– Куда вы собрались, Ваше Высочество?
Наун будто вернулся в прошлое, когда Ён Чанмун остановил его в похожей ситуации. Он тяжело вздохнул, понимая, как виноват перед ней, но сейчас ему было не до выяснения отношений. Он должен был остановить Кымлан, пока еще не поздно.
– Прости, Тами, я должен.
Она слегка поморщилась, но быстро совладала с собой.
– Вы никуда не пойдете, – отчеканила она, не сдвинувшись ни на шаг. – Я не позволю вам опозориться еще больше!
– Сейчас не время, поговорим позже! – Наун попытался обойти ее, но Тами раскинула руки в стороны и с ненавистью прошипела:
– После всего вы смеете пренебрегать мною?
– Отойди! – рявкнул Наун, выйдя из себя. – Я не могу допустить, чтобы она погибла! Можешь ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь.
– Вы чудовище, принц, – выдавила Тами. – Но я не думала, что вы еще и безвольный слабак! Вы растоптали все хорошее между нами, но этого вам оказалось недостаточно, так вы хотите еще и уничтожить мое будущее! Я не позволю! Мы с братом не для того старались сделать вас тем, кем вы являетесь теперь. Немедленно вернитесь назад!
Наун рвано дышал, сердце билось где-то в горле. Он смотрел на Тами и не узнавал ее. В ее глазах горело столько боли и ярости, что он невольно отступил на шаг. Зациклившись на возвращении Кымлан, он даже не подумал о том, через что проходит Тами, молчаливо наблюдая за тем, что он творит.
– Тами…
– Я дала вам время, чтобы вы пришли в себя. – Ее голос дрожал, губы кривились. – Надеялась, что вы не поступите так со мной. Как же я ошиблась в вас! Но несмотря ни на что, я все еще ваша жена и принцесса Когурё. Поэтому должна соблюдать интересы своей страны. Вернитесь и не ставьте под угрозу ваше положение.
Каждое слово резало сердце Науна, но страх за любимую женщину оказался сильнее стыда и чувства вины.
– Я очень виноват перед тобой, но не могу потерять ее снова, – твердо сказал он. – Сейчас для меня имеет значение только это. Уйди с дороги.
– Вы хоть отдаете себе отчет в том, как много от вас зависит? Судьбы людей, которые встали на вашу сторону, будущее страны. Вы готовы отказаться от всего этого? Готовы ли вы снова ходить в тени брата и быть предметом насмешек министров? Готовы разрушить все, чего с таким трудом добавилась последние месяцы? Второго шанса не будет! Вы станете никем! Как думаете, кого вы будете винить в своем позорном положении и разрушенных мечтах? Не себя. И даже не меня. А Кымлан. Любовь всей вашей жизни в итоге станет вашим проклятием, и вы возненавидите ее.
Наун тяжело дышал, глядя в глаза жены, в которых бушевала ярость и обида преданной женщины.
– Очнитесь, Ваше Высочество! Придите в себя и примите то, что вы не можете делать все, что заблагорассудится. – Тами взяла себя в руки и понизила голос: – Как вы собираетесь в будущем управлять страной, если уже сейчас готовы пустить все под откос только из-за личных чувств? От вас зависят жизни тысячи людей, и они не должны страдать из-за ваших прихотей. Такова участь короля, и еще несколько недель назад, на приеме у кана Силлы, вы были готовы к ней. Страна не может зависеть от минутных порывов одного человека. Поэтому сделайте выбор раз и навсегда: или вы до конца жизни остаетесь младшим принцем, или вы становитесь правителем. И этот выбор вы должны сделать прямо сейчас.
Наун пошатнулся и оперся на деревянные перила. Ноги не держали его, и он сполз на пол, устремив взгляд в небо. В груди давило так, что становилось больно дышать. Он попытался представить, что скажет Первый советник, если он выбежит на площадь на глазах у всех и силой уведет Кымлан. «Я знал, что он всего лишь незрелый юнец! Не могу поверить, что мы слушали его на заседании в Совете!» Министры, которые перешли на его сторону, сразу отвернутся от него, он потеряет Чанмуна и Тами. Он вернется к самому началу. И вновь восстать из пепла уже не получится.
Наун закрыл лицо дрожащими ладонями, чувствуя, как сердце с громким треском раскалывается пополам. Одна его часть принадлежала Кымлан, но другая – Когурё, Чанмуну, Тами, Ансоль… а также стремлению к власти, которое не смогла усмирить даже любовь. Он знал, что будет проклинать себя до конца жизни за этот выбор. Знал, что разбитое сердце никогда не станет целым. Но ведь отцу как-то удалось справиться с чувством вины. А значит, получится и у него. Нужно только уничтожить половинку сердца, которую занимает Кымлан.
