Прохожие провожали девушек недоуменными взглядами. Они и правда выглядели странно – чумазые оборванки верхом на хороших, дорогих конях. У многих наверняка возникали вопросы, где эти замарашки взяли таких роскошных скакунов. Но, слава Небесам, ни один стражник не остановил их, и девушки спокойно продолжили путь.

Последний город Пуё была пройден, и, преодолев горы, девушки оказались на границе с Когурё. Обширные равнины расстилались до самого горизонта, а за ними виднелись снова туманные пики гор.

Кымлан на мгновение замерла, вслушиваясь в песнь ветра. Ее сердце встрепенулось, забилось в груди, как птица в клетке. Она обвела взглядом бескрайний простор, чувствуя каждую травинку, каждый лист дерева, распахнутой душой встречая свою родину. И та приветствовала свою вернувшуюся дочь шумом ветра в кронах и шелестом высокой травы.

Сольдан за ее спиной притихла. Молчали и Юнлэ с Акин, будто стеснялись стать свидетелями этой сакраментальной встречи.

Глубоко вдохнув аромат родной земли, Кымлан пришпорила Исуга и помчалась вперед, словно у нее выросли крылья. В ее глазах стояли слезы – не то от ветра, не то от неописуемого, чистейшего счастья.

Мрачные вершины гор стремительно приближались. Величественные и мощные, как и сам Когурё. Грозные и устрашающие для чужих, но такие восхитительные и ласковые для своих.

Даже воздух здесь был другим. Свободным. Чистым. Непокорным.

Словно чувствуя настроение новой хозяйки, Исуг ускорил бег.

– Это моя страна! Сольдан, это Когурё! – выкрикнула Кымлан, задыхаясь от переполнявшего ее счастья. Ее голос прокатился над равниной, отражаясь от разрисованных последними осенними красками склонов, разнося этот безудержный восторг по огромной территории древней земли, пропитанной духом гордых предков.

Жадно глотая ртом воздух, Кымлан, как никогда остро, осознала, что находиться вдали от Когурё равносильно смерти. И то время, что она провела в чужом краю, она не жила. Все здесь было дорого сердцу настолько, что за это было не жалко умереть. Оторвать Кымлан от этой страны можно было, только вырвав ее сердце. Что бы ни говорил Даон, она была уверена, что в глубине души он тоскует по родине. Он родился когурёсцем и останется им навсегда.

Осенняя ночь стремительно опускалась на землю, и девушки спешились, остановившись на ночлег. Завтра днем они уже достигнут Куннэ. Кымлан даже удалось подстрелить двух куропаток на ужин, – видимо, родная страна помогала ей. Впервые со дня побега подруги смеялись и шутили, вспоминая редкие забавные моменты из жизни в деревне рабов. Напряжение спало, и даже неудобства и лишения сейчас не имели значения. Восторг Кымлан передался всем, и девушки крепко уснули впервые за множество ночей.

Однако Кымлан не сомкнула глаз и смотрела на усыпанное звездами небо. Ее сердце заколотилось как сумасшедшее, когда она представила, как зайдет в родной дом, как встретится с отцом, Ансоль и Науном. Она так долго этого ждала! И хотя она пробыла в плену всего два месяца, они показались ей вечностью.

На рассвете она разбудила подруг, и они снова двинулись в путь.

Миновав горный хребет, Кымлан узнала широкую дорогу, ведущую к Куннэ. Не удержавшись, она пустила Исуга галопом и вскоре увидела величественные Северные ворота: грубая кладка крепостной стены, три арочных прохода, сквозь которые медленно проходили люди, и огромный желто-красный флаг с трехногим вороном, горделиво развевающийся наверху. Сердце билось так, что готово было вот-вот остановиться.

– Куннэ… Ты так долго этого ждала, – шепнула сидящая сзади Сольдан.

Кымлан дрожала от переполнявших ее чувств. Холодными ночами в бараке она сотни раз представляла себе этот момент, и даже сейчас, глядя на суровых когурёских стражников, которые проверяли поклажу и тележки входящих в столицу людей, Кымлан не могла поверить, что все это не сон. Она вернулась домой. Сколько всего ей пришлось пережить, сколько всего потерять, чтобы снова оказаться здесь! И в этом приправленном грустью счастье она чувствовала себя одинокой, потому что ни Сольдан, ни Акин, ни Юнлэ, ставшие ей по-настоящему родными, не понимали, что она переживает в этот момент.

Сморгнув слезы, Кымлан спешилась, кивнула подругам и повела Исуга к воротам. Возле них толпился народ с именными табличками. На всякий случай Кымлан придумала историю, что они служанки, которые ведут коней, присланных в подарок начальнику дворцовой стражи от его двоюродного брата.

Стражники смерили девушек подозрительным взглядом, но пропустили.

Кымлан шагала по знакомым улицам и, хотя за два месяца здесь ничего не изменилось, чувствовала себя так, будто все стало чужим. Вот лавка мясника, а вон там – кузница, куда они с Чаболем бегали смотреть, как мастер выковывает мечи. За поворотом начинался рынок и стоял трактир, где они с принцем Науном частенько праздновали день сбора урожая и праздник Солнца.

Слезы застилали глаза, и Кымлан не сразу заметила странное оживление на улицах столицы. Тут и там раздавались взрывы смеха, шутки, веселье и песни. Переглянувшись с восхищенными и притихшими девушками, Кымлан удивленно пожала плечами. Вдруг ее толкнул пожилой крестьянин, судя по исходившему от него запаху, уже успевший набраться посреди дня. Скосив глаза на чумазую Кымлан в местами обугленной одежде, он широко улыбнулся и сказал:

– Вот оборванки! Голодные небось?

– А вам что за дело? – холодно отозвалась Кымлан. Она не хотела нарываться на ссору сразу по возвращении.

– Так идите поешьте! Сегодня еда и выпивка бесплатная! Пейте и ешьте, сколько влезет! Указ Владыки, да будет его царствие вечно. – Старик почтительно поклонился непонятно кому и пошатнулся, едва не упав.

Кымлан удивленно переглянулась с подругами.

– Указ? Сегодня какой-то праздник? – спросила она. Такую щедрость она видела всего дважды: после покорения Пэкче и в день свадьбы наследного принца Насэма.

– Ба! Да вы, видать, не местные! Не знаете, что ли? – Старик недоверчиво прищурился.

– Мы только прибыли. Не были в Куннэ несколько месяцев, – призналась Кымлан.

– Так ведь принц сегодня женится! – Мужчина поднял руку к небу и заулыбался, обнажая две крупные прорехи на месте передних зубов.

– Принц? – Кымлан нахмурилась. – Его Высочество Насэм женат уже два года.

– Э-э… Так ведь женится-то младшенький, Наун, что ж ты такая недогадливая! А еще меч носишь… Вот в честь этого и праздник. Идите скорее в трактир, пока вино не закончилось.

Кымлан будто ударило молнией в разгар солнечного дня. Она растерянно уставилась на подруг и поймала испуганный взгляд Сольдан.

– А вот и они! – Старик кивнул за спину Кымлан.

Вдалеке послышались торжественные звуки труб и зычный голос провозгласил:

– Дорогу! Дорогу Его Высочеству принцу Науну и принцессе Тами!

Толпа пришла в движение, заиграли уличные музыканты, народ радостно запел, а кто-то даже пустился в пляс.

Расталкивая людей, Кымлан кинулась вперед. Она должна увидеть это собственными глазами.

Два роскошных паланкина практически плыли по воздуху – носильщики терялись в огромной толпе людей. Наун, восседая словно на троне, снисходительно оглядывал подданных.

Кымлан так соскучилась по нему, что первым чувством, пронзившим сердце, стала бесконечная радость от долгожданной встречи. Она смотрела на его благородное лицо и понимала, как сильно, беззаветно любит его.

Тут он слегка повернул голову и посмотрел на свою невесту. На его губах заиграла счастливая улыбка. Кымлан хорошо знала эту улыбку, видела ее не один раз. Открытая, искренняя, и которая всегда принадлежала только ей. А теперь предназначалась для другой женщины.

Ревность пронзила сердце, потому что невеста была прекрасна. Красное шелковое платье идеально сидело на худой фигуре, горделивая осанка выдавала в ней знатную особу, понимающую свою значимость, а высокая прическа оголяла белую шею – настоящая принцесса, благородная дама, какой Кымлан никогда не стать. Яркие полные губы, мягкие черты юного лица… она была достойной партией для Науна. Не долговязая худая оборванка с мозолями на руках и грубой, обветренной кожей, а настоящая женщина, которая имела власть над мужскими сердцами. Принцесса нежно улыбнулась Науну и вложила пальцы в его протянутую ладонь.