Но надолго ли?
Аден расхаживал по кабинету Доминика, считая шаги. Двенадцать к окну, столько же назад к камину, туда и обратно, туда и обратно, снова и снова – так он дожидался, когда шеф вернется с бала леди Бентли.
Казалось невероятным, что прошел всего час с того момента, когда он увез Вивьен, как какую-нибудь зачарованную принцессу. Они даже целовались – да что уж там, не просто целовались, и эти поцелуи пробудили прекрасную принцессу ото сна чувственности. Под его губами и руками она ожила, и воспоминания об этой короткой интерлюдии до сих пор жгли его память.
Но сказка не дошла еще до счастливого конца, и Аден сомневался, что это когда-нибудь произойдет. Может, он и отпрыск принца, но незаконный, а его опасная профессия означает, что он никогда не станет героем романа Вивьен.
Аден остановился посреди комнаты, приказав себе не двигаться с места. Господи. Он становится банальным, мечется туда-сюда, как персонаж какого-нибудь дурацкого романа. Мысль о том, что Вивьен чудом избежала ранения или чего-нибудь похуже, прожгла его сознание и лишила способности мыслить ясно, сделав его опасным и для нее, и для самого себя.
Такое положение терпеть больше невозможно. Если внимание к женщине растирает в пыль здравый смысл человека, Аден не может позволить себе и капли заботы о ней.
Дверь отворилась, в кабинет вошел Доминик и кинул на него короткий оценивающий взгляд.
– Должно быть, все совсем плохо, раз уж ты протоптал в моем ковре дорожку, – заметил шеф, подходя к столику с напитками. – В жизни не видел, чтобы ты вот так метался. Должно быть, леди Вивьен опять испытывает твое терпение.
Аден остановился перед письменным столом, сцепил руки за спиной и уставился в пол. Сообщая свои новости, он не мог заставить себя посмотреть на Доминика.
– На нас напали неподалеку от дома моей матери, – произнес он напрямик. – Джем мертв.
Он упорно смотрел на бледно-розовые и зеленые розы, вывязанные на аксминстерском ковре. В комнате повисла гнетущая тишина, и Адену показалось, что температура понизилась на несколько градусов. В отличие от других мастеров шпионажа, считавших гибель своих агентов или служащих достойной сожаления, но неизбежной, Доминик тяжело реагировал на любую потерю, и неважно, кто именно умер. Аден собирался с силами, понимая, что заслуживает гнева своего шефа.
Он услышал звяканье хрусталя, звук льющейся жидкости. Мгновение спустя Доминик сунул ему в руку бокал с порядочной порцией бренди.
– Мне очень жаль, – негромко произнес он. – Он был славным пареньком, и я знаю, что ты был к нему привязан.
Аден собрался было возразить, но не смог произнести ни слова. Доминик прав. Джем ему нравился, он обнаружил в мальчике задатки хорошего шпиона и прекрасного человека. Эта утрата будет для него особенно ощутима.
Аден смотрел в лицо своему шефу, толком его не видя. Первым стал Джон во Франции, а теперь вот Джем. С каких пор Аден стал так привязываться к людям? Да, теперь еще и Вивьен. И он понятия не имел, что, черт возьми, ему с ней делать.
«Уходи, пока не стало слишком поздно».
От одной мысли все внутри перевернулось, что только подтверждало – совершенно необходимо все прекратить.
– Сядь и расскажи, что случилось. Позже у тебя будет достаточно времени для самобичевания, – сказал Доминик.
Аден с трудом сохранял осанку и старался не сутулиться, как провинившийся мальчишка. Доминик всегда знал, о чем Аден думает; и это в нем особенно раздражало. Но опять же именно сверхъестественная проницательность помогла шефу подняться от самого рядового клерка до одного из лучших мастеров шпионажа, служивших в разведке.
Оба устроились в удобных креслах, стоявших по обе стороны камина. Аден сжато пересказал основное, пропустив происшествие в карете. Когда он замолчал, бесстрастное выражение на лице Доминика сменилось скептическим.
– Дай-ка я попробую разобраться, – сказал он. – Из-за скандального свидания леди Вивьен с лордом Тамблером ты решил, что лучше всего увезти ее с бала как можно незаметнее.
– В результате, после скандального свидания, как вы это назвали, она несколько утратила свой внешний лоск. Если бы она вернулась к обществу, это непременно вызвало бы разговоры. Кроме того, она не хотела встречаться с князем Иваном.
– Заверяю тебя, ее отсутствие сразу заметили, в особенности князь Иван. К несчастью, он был весьма красноречив.
Аден выругался, и Доминик слегка усмехнулся.
– Разумеется, твоя мать весьма искусно спасла положение. Она распустила слух, что у Вивьен начался рецидив толком не прошедшей болезни и ей пришлось немедленно уехать домой. Кроме того, она позаботилась о том, чтобы леди Блейк тоже почти тут же уехала, что только подтвердило ее пояснения.
– Помогло? – с сомнением спросил Аден. Все и так складывается хуже некуда, не хватало еще скандала.
– Как сказать, но твоя мать опять пришла нам на помощь.
– И что она сделала?
Доминик поднял бокал с бренди так, чтобы горевший в камине огонь заиграл янтарным блеском на хрустальных гранях, затем не торопясь сделал глоток. Аден подавил вздох, понимая, что шеф его дразнит.
– Леди Торнбери открыто начала флиртовать с принцем-регентом, – произнес наконец Доминик. – Несколько минут такого представления, и уже никто больше не вспомнил про леди Вивьен.
Аден резко выпрямился, плеснув бренди на манжет.
– Что она сделала?
Доминик насмешливо посмотрел на него.
– Ты меня слышал. Одно из величайших разочарований в моей профессиональной деятельности – это то, что твоя мать так и не вступила в наши ряды. Много лет назад я сказал, что из нее получится по-настоящему талантливая шпионка, но она отказалась.
Аден смотрел на него, приоткрыв рот, и не знал, что потрясло его сильнее: то, что Доминик предлагал его матери сотрудничество, или то, что она публично флиртовала с его отцом. Аден никогда не разговаривал с матерью о принце-регенте, но давным-давно пришел к выводу, что она презирает этого человека за то, что воспользовался ее молодостью, наивностью и неудачливостью в браке, да еще за то, как это повлияло на жизнь Адена. И факт, что она добровольно повела себя таким образом…
– Она сделала это по необходимости, – сказал Доминик, словно прочитав его мысли. – И пошла на это ради тебя.
Аден от услышанного словно окаменел. Ему была ненавистна сама мысль даже о малейшей зависимости от матери. Это делало его… уязвимым.
– Предлагаю тебе выкинуть это из головы, – деловым тоном произнес Доминик и со стуком поставил свой бокал на небольшой столик, давая понять, что эта часть беседы окончена. – Значит, состоялась вторая попытка похищения, и на этот раз куда более рискованная, ведь сейчас леди Вивьен надежно защищают…
– Недостаточно надежно, – прервал его Аден.
– Надежно защищают, – хладнокровно повторил Доминик. – С учетом этого, кого стоит считать главным подозреваемым?
– Хованский. Он обладает неограниченными финансами и влиянием, позволяющим уклоняться от любых неудобных вопросов. Блейк, может быть, и причастен, но лишь косвенно.
Перед мысленным взором Адена мелькнула картинка – Хованский, накинувшийся на Вивьен в доме ее брата и едва не поваливший ее на стол. Он невольно сильнее сжал бокал.
– Тебя очень беспокоит одержимость Хованского леди Вивьен, верно? – обманчиво небрежно спросил Доминик.
Аден недоверчиво уставился на наставника.
– А вас нет?
– Конечно, но у тебя все по-другому. Намного глубже.
И опять слова буквально рвались с языка, но Аден благоразумно промолчал. Какой смысл? Доминик отлично знает о его чувствах, а сам он в любом случае собирался затронуть этот вопрос.
– Да, и посему я хочу отказаться от этого дела. – Аден посмотрел в дымчатую глубину своего бокала, пытаясь подобрать нужные слова. – В игру включились мои чувства. В последний раз, когда такое случилось, Джон погиб в постели французской шлюхи. – Его снова охватила боль утраты, а по пятам шли первые признаки отчаяния. – А теперь и Джем мертв.
