Это воспоминание и его близость вызвали еще один образ. Точнее, ощущение его восставшего мужского естества, прижавшегося к спине. Вивьен тогда слегка занервничала, но при этом была заинтригована. Все в этом мужчине ее интриговало, и она не могла не думать о том, как бы чувствовала себя, стань он ее кавалером, а не своего рода телохранителем, назначенным для ее защиты. Если бы он поцеловал ее, крепко обнял и прижал к своему…

– Леди Вивьен, вы хорошо себя чувствуете? – ворвался его голос в ее мысли.

Ее окатил жар. Боже, какая она идиотка! Воображать такое о мужчине, когда он стоит рядом!

– Да, конечно. А что?

– Вы очень раскраснелись. – Он посмотрел на нее, затем на небольшую толпу, пытающуюся протиснуться в гостиную, отведенную для игры в карты. – Здесь для вас слишком жарко. Нужно вернуться в столовую и выпить чего-нибудь прохладительного.

Вивьен вздохнула. Пусть он уже перестанет обращаться с ней как с ребенком! Или с инвалидом.

– Я же сказала, со мной все хорошо. И я собираюсь поиграть в карты. Не хотите играть, не нужно со мной ходить.

Его подвижный красивый рот сжался в тонкую линию.

– Вы любите играть в карты, да?

– Да. А что, это плохо? – Она изо всех сил постаралась, чтобы это не прозвучало воинственно.

Он ответил не сразу. Они как раз подошли ко входу в большую гостиную, и Сент-Джордж ловко провел ее в дверь и сразу оттеснил в сторону, подальше от толпы. Он прикрыл глаза, будто обдумывал свой ответ.

– Вы известны тем, что играете часто и всерьез. И еще своими выигрышами, – произнес он наконец. – Должен добавить, весьма последовательными. Такое умение играть в азартные игры – весьма необычное призвание для незамужней молодой аристократки.

Обычно Вивьен ничуть не волновало, что некоторые представители общества не одобряют ее поведение. Почти все играют в карты на деньги, в том числе и молодые леди вроде нее. Конечно, молодые леди не делают таких ставок, как она, и не садятся за стол с опытными игроками, преимущественно мужчинами. Но за это Вивьен извиняться не собиралась. Она давным-давно научилась гордиться своим мастерством и плевать на стыд. Да, некоторые могут счесть ее поведение весьма вызывающим, но лучше она выслушает очередную сплетню или нотацию, чем позволит матери нищенствовать и полностью зависеть от Сайруса. Или увидит Кита в долговой тюрьме или в армии.

Но впервые за очень долгое время щеки ее запылали от стыда как за себя, так и за семью. И это ей совсем не понравилось.

– Вы не одобряете? – с вызовом спросила Вивьен, сплетя перед собой пальцы. Она не будет извиняться за то, что делает, и не унизится до того, чтобы начать защищаться. Не понимает – так тому и быть.

Он словно изучал ее. Наполовину его лицо оказалась в тени из-за мерцания свечей в канделябре на стене. Глаз его не было видно, и Вивьен внезапно поняла, насколько плохо она его понимает. Их вынужденная близость несколько ночей назад оказалась всего лишь обманом чувств, вызванная ненормальной и опасной ситуацией. Она просто внушила себе, что уже узнала его, но на самом деле он по-прежнему оставался для нее тайной.

И все же по какой-то непонятной причине она отчаянно желала его одобрения.

И когда Вивьен уже решила, что капитан не ответит, его губы приоткрылись.

– Не мне одобрять или не одобрять вас, миледи. Только вы можете быть себе судьей.

Что определенно означало – он не одобряет. А это переводило его в лагерь тех, кто осуждает и считает ее поведение неприличным. Вивьен несколько секунд молча смотрела на него, стараясь скрыть свое необъяснимое разочарование.

– Что ж, капитан, я предоставляю вас самому себе. Мне вовсе не хочется, чтобы мое скандальное поведение шокировало вас еще сильнее, чем сейчас. Доброго вечера.

Его лицо исказилось нетерпением, на секунду победившее железное самообладание.

– Я совсем не это имел в виду, – произнес Аден, протягивая к ней руку.

Вивьен сумела увернуться и быстро скользнула в толпу. Проходя между столами, она боролась с соблазном оглянуться. Но грудь теснило негодование по отношению к нему и недовольство собой. Что еще хуже, Вивьен его не хватало, а это наверняка говорило о ее душевном нездоровье. Как можно тосковать по мужчине, который тебя не одобряет и, возможно, считает всего лишь обузой, навязанной ему сэром Домиником?

Нет уж. Чем скорее она забудет капитана Адена Сент-Джорджа, тем лучше. Нынешним вечером у нее есть дело, и нужно на этом полностью сосредоточиться.

Но сев на свободное место за столом для игры в «мушку», Вивьен не удержалась и взглянула на дверь. Слава небесам, Сент-Джордж ушел, но, вероятно, ее сосредоточенность удалилась вместе с ним. Борясь с головной болью, вызванной жарой и шумом, и с нахлынувшими эмоциями, она выложила на стол свои записи.

Пропустив три взятки подряд, Вивьен поняла, что и удача покинула ее вместе с Сент-Джорджем.

Закончив укладывать локоны Вивьен, Сьюзен просияла.

– Вы просто картинка, миледи, ей-богу, правда! Все эти русские лорды и князья из собственной шкуры вылезут, чтобы только сесть рядом с вами.

Вивьен болезненно улыбнулась камеристке. Именно этого она и боялась, в особенности со стороны одного русского князя. Господь свидетель, узнав о присутствии Хованского, она каких только поводов не придумывала, чтобы избежать обеда, который брат давал в честь русского посла, но Сайрус и слушать не желал. Он бушевал, кричал, что она обязана прийти, и сыпал невнятными угрозами. И продолжал орать, даже когда матушка предложила заменить ее в роли хозяйки, чем превратил бедняжку в дрожащий комок нервов. В конце концов Вивьен поняла, что если она откажется, Сайрус сделает жизнь в доме невыносимой.

Сьюзен ходила по спальне, прибираясь и убирая на место ненужную одежду. Вивьен порылась в ящичках туалетного столика и отыскала там золотой веер, подходивший к платью. Впрочем, сегодня это будет не просто аксессуар. Сайрус настоял на том, чтобы жарко натопить все комнаты, а если добавить сюда беспокойство из-за Хованского, она будет потеть весь вечер. Если говорить правду, то уже начала.

Вивьен сделала все возможное, чтобы свести контакты с Иваном Грозным к минимуму – к примеру, прокралась в столовую и поменяла местами карточки на столе, так что Хованскому придется сидеть за обедом между вдовствующей графиней Марквит, самой глухой дамой в обществе, и леди Пиксворт, самой болтливой. Вынужденная необходимость прибегнуть к такой детской уловке говорила о том, до какого отчаяния она дошла.

Взяв веер и перчатки, Вивьен в последний раз проверила свое переливающееся платье из золотистого шелка и направилась к двери. Она не могла дождаться окончания приема, потому что имела куда более важные дела, – например, выиграть денег, чтобы заплатить долг Кита. Из-за Сент-Джорджа и его сверхъественного умения растревожить ее, выигрыш на балу у Дарлингтонов оказался мизерным. Этот человек – угроза ее душевному равновесию, поэтому нужно держаться подальше от него, особенно с учетом следующего пункта ее плана.

Не успела она подойти к двери, как в нее коротко постучали. В спальню вошел Сайрус с видом напыщенным, но обеспокоенным.

– Что случилось, Сайрус? – спросила Вивьен, натягивая перчатки. – Гости появятся с минуты на минуту, я не хочу опаздывать.

Брат нахмурил густые темные брови. Из троих детей Блейка только он пошел в отца. Высокий, весьма крупный, он нес себя с таким же врожденным достоинством. К несчастью, добрый характер отца Сайрус не унаследовал. В брате объединились самые худшие качества родителей – папина тяжеловесная гордость и мамин эгоизм оказались не лучшим сочетанием.

– Это займет всего минуту, – сказал он, кивком отпустив Сьюзен.

Вивьен громко вздохнула. Брат бросил на нее мрачный взгляд и прошагал к камину. Там повернулся и поднял фалды фрака, грея спину.

– Как тебе уже известно, Вивьен, сегодня вечером наш прием посетит князь Иван.