Может быть, он все-таки не считает ее совсем уж отвратительной.

– А как насчет моей чести? – продолжал Аден. – Каким бы я был мерзавцем, если бы совершил по отношению к тебе подлость?

– Тогда почему ты вообще сел со мной играть? – прошептала Вивьен.

– Мне необходимо было тебя защитить. Бэрримор и Кастл буквально пускали слюни у твоих ног. Выиграв у них такие крупные суммы, ты полностью завоевала их внимание, а это бывает очень опасно. Мне требовалось увести тебя оттуда, и игра против тебя оказалась самым быстрым способом это сделать.

Вивьен обдумала это, примеряя к тому, что уже о нем знала. С точки зрения Адена это выглядело вполне разумно.

– Необязательно было так чертовски хорошо играть, – пробурчала она наконец. – Кстати, где ты этому научился?

– О, то тут, то там. Должно быть, у меня есть к этому некоторые способности, – беспечно ответил он, осторожно вынимая ридикюль из ее пальцев.

И способности к поцелуям, подумала Вивьен, но решила не уточнять, где он так хорошо научился делать это.

Когда Аден снова начал заталкивать деньги в ее ридикюль, Вивьен замерла.

– Капитан…

– Нет, Вивьен, – твердо ответил он. – Тебе нужны эти деньги, и я хочу, чтобы ты их взяла. Я уже говорил, что уберегу тебя от беды, а я всегда держу свое слово. Кроме того, я с ужасом думаю, какие еще безумные планы можете придумать вы с братом ради получения денег. Пока этот – самый безопасный.

Вивьен почувствовала, что слабеет. Да, он рассуждает разумно, но ей совсем не нравилась мысль, что она для него всего лишь обязательство. Или источник раздражения, что еще хуже.

– Но это же целая куча денег! – сделала последнюю попытку она. – Я не могу так с вами поступить.

Аден рассмеялся.

– Поверьте, я страдать не буду. А теперь, пожалуйста, успокойте мою гордость и возьмите чертовы деньги.

Нет, он не будет жалеть об этих деньгах. По крайней мере тут он не врал. Семейство Сент-Джорджа обладало одним из самых крупных состояний в Англии. Даже будучи младшим сыном, Аден имел куда более толстый кошелек, чем она.

– Ой, ну ладно. Но обещаю вернуть их вам и рассчитываю, что вы примете мои выплаты.

В его глазах снова полыхнуло жаркое пламя, и сердце Вивьен куда-то ухнуло. Она начинала думать, что самым убийственным талантом Адена было умение превращать ее мозги в желе.

– Следовало бы поймать вас на слове, – отозвался Аден, затянул шнурки на ридикюле и отдал его Вивьен.

Она выглянула в окно кареты и вздохнула, только сейчас заметив, что они остановились всего за несколько домов от Блейк-Хауса.

– Полагаю, мне лучше пойти домой. Раньше или позже кто-нибудь непременно подойдет и поинтересуется, что мы так долго делаем в карете.

И разве это будет не идеальное завершение сегодняшнего вечера? Аден, конечно, придет в ужас, если его увидят в карете наедине с ней. Последнее, что ему требуется, – оказаться в компрометирующем положении.

При этой мысли Вивьен снова потянулась к дверной ручке, но Аден накрыл ее руку своей ладонью.

– Еще нет. Нужно обсудить еще один вопрос.

– Должно быть, вы шутите, – вздохнула она.

– К сожалению, нет. Полагаю, вы используете деньги, полученные в результате сегодняшнего восхитительного приключения, на покрытие векселей вашего брата?

– Да, но вы же знаете, что он должен гораздо больше.

У Адена снова сделался суровый вид.

– Как ни печально, но вам придется воздержаться от вылазок вроде сегодняшней. Собственно, пока я не найду человека, виновного в вашем похищении, вам лучше всего держаться как можно ближе к дому.

Проклятье. Вивьен посмотрела на Адена, прикидывая, как сильно можно на него надавить.

Он предостерегающе прищурился.

– Вивьен, вы испытываете мое терпение.

Поборов соблазн ответить в таком же духе, она прибегла к благоразумию.

– Знаю и прошу за это прощения. Но вам же прекрасно известно, сколько Кит должен. Я просто не могу стоять в стороне и смотреть, как в моей семье назревает катастрофа.

– Я уже говорил, что вы не отвечаете ни за свою мать, ни за Кита.

– Тут мне придется с вами не согласиться.

Вид у Адена был недовольный, но внезапно он удивил Вивьен, наклонившись вперед и легонько шлепнув ее по подбородку.

– Вы, мадам, доведете меня до Бедлама, и сейчас он кажется мне самым спокойным местом на земле. Я уступаю…

Вивьен радостно улыбнулась, но он поднял руку.

– …пока, но настаиваю, чтобы вы рассказывали обо всем, что намерены делать. Я все еще должен оберегать вас.

И в первый раз за долгие часы ее беспокойство улеглось. Может, она и стала колючкой под его седлом, и до сих пор не может понять, что же он на самом деле чувствовал, целуя ее, но на душе становилось тепло при мысли, что он твердо намерен выполнить свою клятву – обеспечить ее безопасность. А теперь ей нет нужды врать насчет своих планов помочь Киту, и все становится намного проще.

– Вообще-то у меня есть план, – призналась Вивьен. – И мне кажется, совсем неплохой. Я уверена, что вы знаете о завтрашнем бале-маскараде у леди Бентли. Я понимаю, это очень рискованно, но там будут все лучшие игроки, и я уверена, что смогу отлично поиграть. – Она просияла. – А раз уж вы будете за мной присматривать, то мне и беспокоиться не о чем.

И стала выбираться из кареты, старательно игнорируя поток приглушенных ругательств, лившихся изо рта Адена.

Аден прислонился плечом к мраморной колонне в бальном зале леди Бентли, сердясь на причину своего дурного настроения. Не то чтобы Вивьен это заметила. Увидев его, она нахально ухмыльнулась, весело помахала рукой и опять повернулась к своим истекающим слюной поклонникам. Прямо сейчас чертова девица улыбалась Регги Дивейну, довольно безобидному малому, ходившему за ней по бальным залам и гостиным как преданный пес. Остальные были не такими безобидными, и Адену пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не пронестись через всю комнату и не утащить ее в безопасное место.

Когда дело касалось самосохранения, Вивьен демонстрировала полное отсутствие базовых инстинктов.

Одного этого хватало, чтобы в висках у него начало пульсировать, хотя голова, в общем-то, не болела. Всепоглощающий аромат лилий, расставленных повсюду, в сочетании с удушающей жарой и ослепительной позолотой особняка леди Бентли превратился в настоящее насилие над чувствами, и сейчас Аден мечтал о каком-нибудь славном шпионском задании, предпочтительно где-нибудь на улице, на ледяном холоде. И как можно дальше от британской аристократии.

И подальше от Вивьен и необходимости наблюдать, как она улыбается другим мужчинам. После того восхитительного, но гибельного поцелуя в карете минувшей ночью мысль о том, что она может, пусть и невинно, кокетничать с другими, заставляла все его внутренности скручиваться в узел.

Хотя она вовсе и не кокетка. Насколько Аден понимал, Вивьен привлекала к себе мужское внимание всюду, где появлялась, хотела она того или нет. Ее изысканная красота и обворожительное остроумие уже притягивали к себе, но кроме того, она умела так откровенно и безыскусно смотреть на мужчину, что становилась просто неотразимой.

К несчастью, Аден подозревал, что сегодня она привлекала внимание не столько своими манерами, сколько внешним видом. В очередной раз доказывая, что у нее полностью отсутствует инстинкт самосохранения, Вивьен нарядилась Еленой Троянской – в греческий хитон, застегнутый на одном плече золотой пряжкой, оставив другое обнаженным, сверкающим в свете свечей. Добавьте сюда мягкий шелк ее белого одеяния, подхваченного под прелестными грудками золотым шнуром, и поймете, что эта женщина была воплощением бесконечного соблазна. Не нужно быть одержимым ею, чтобы, пылая страстью, пронестись через бальный зал, перекинуть ее через плечо и уволочь подальше, где как следует насладиться этим телом.

От этого яркого видения Аден переступил с ноги на ногу, чувствуя, что возбуждение достигло предела. Сдержав стон, он плотнее запахнул полы черного домино. Аден страстно ненавидел балы-маскарады, и домино было его единственной уступкой идиотизму взрослых, выряжающихся в костюмы, плохо им подходящие. Но сейчас он мысленно вознес благодарственную молитву за то, что мать настояла на этом нелепом плаще, поскольку он укрыл его от позора.