— Бардак ты тут развёл, папаша, — дал политическую оценку Король Многоземельный.

— Да, есть и моя вина, — не отрицал король — тесть — мало я расстрельных списков составлял, ленился, жалостливый слишком был, патронов жалел. Вот, теперь, и маемо шо маемо… А вот был бы у меня горшочек с двумястами тысячами золотых, я бы всё в зад вернул. Ну, уж, прежних своих ошибок бы не повторял!

— Вот же ты заладил, — раздражённо произнёс Король Многоземельный — вынь тебе и положь эти двести тысяч золотых. Я же тебесказал, прекрати зариться на чужое, это золото — это то что ты мне за сватовство не додал, а теперь, пришёл час тебе расплатиться со мной полностью, хотя бы и тридцать лет спустя! Не забывай, что я — твой зять, муж твоей любимой дочери!

Король — тесть тёр покрасневшие глаза, чувствуя, что дорогой зять загоняет его в безвыходное положение и, уже, прикидывал — хватит ли у него средств откупиться и, если что, в каких банках можно будет взять ссуду, но мысли разбегались и ничего толкового в голову не приходило. Он, дрожащей рукой взялся за бокал, надеясь найти спасение в вине, но тут, троекратный удар посохом о пол, как электрический ток ударил по его натянутым нервам и бокал, выскользнув из пальцев, упал на устланный шкурами пол, и тёмно — красное вино разлилось по мехам, словно бедные звери, вновь, истекали кровью.

Церемониймейстер прокашлялся и громко выкрикнул лишь одно слово:

— Дед!

Тут же появился и вышеназванный персонаж, опиравшийся на кривую клюку, в своих неизменных ледерхозенах, в белых гольфах и красных домашних тапочках, красная клетчатая рубаха с закатаными рукавами, обнажала загребущие руки и удерживала круглый, как бочонок животик, хитрый прищур под толстыми линзами очков, седая кудрявая борода и твидовая кепка, прикрывающая залысину на макушке, вобщем, самый, что ни наесть Дед.

— Жерете? — с укором спросил он, поглядев на стол.

Король — тесть, спешно промакнул губы салфеткой и, как бы оправдываясь, ответил:

— Я послылал за тобой, но твой камердинер ответил, что ты почиваешь и просил не беспокоить.

— Завжди знайдеш спосіб викрутитись, — проворчал Дед — не поважаешь Діда, маєш не за шо…

— Что ты такое говоришь? — спросил король — тесть с обидой — Я ли тебя не лелею, не я ли воздаю тебе, как самому родному и близкому?

— А грошей не даєшь! — Дед пошёл к столу, нервно стуча клюкой по полу — На словах кожен здатний Діда любить, а ти грошей дай! Грошенят!

— Дед, прекращай, — попросил Король — тесть — зачем тебе, ещё, и деньги? Пенсию ты прежнюю получаешь, ещё, мною назначенную. Квартира в столице, в центре, семикомнатная, тоже между прочим я на тебя её переписал. Ешь, спишь — всё за мой счёт, чего тебе, ещё, не хватает?

— Ось ти який, курво мать, — не прекращал брюзжать Дед — такуж і доньку виховав, шо вона, власного дідуся, у пустелі на загибель кинула!

— Но с тобой такой фокус не работает, — с долей сожаления в голосе, сказал король — тесть.

— А ти, вже, й радий був, шо Діда позбувся, — старик погрозил королю — тестю клюкой — та даремно, від мене так легко не здихаєся! Не мрій!

Уже, прошкандыбав мимо Короля Многоземельного, Дед, вдруг остановился и сдал назад. Подойдя к стулу, на котором сидело Его Многоземельное Величество, он, резко изогнувшись, поглядел ему, прямо, в глаза, пристальным изучающим взглядом.

— Гей — гей, та хто це в нас такий? — процедил Дед.

— Дедушка! — позвал старика король — тесть, боясь, что бы не вышло чего плохого — Это муж моей младшенькой, Закатиглазки, зять мой.

— Звідки мені б його знать? — Дед нетрывно смотрел на Короля Многоземельного — Ви ж мене, навіть, на весілля не запросили, стидались рідного Діда!

— Всё же это была королевская свадьба, — напомнил король — тесть — событие международного значения, как тебя можно было пускать туда? Ты бы, обязательно, что — нибудь учудил.

— Так, — согласился Дед — утнув би, та може, воно б і накраще було, коли б я весілля розстроїв, то не було б у тебе такого зятя, який тобі у нічних жахіттях мариться, та донька твоя не поцупила б горшик із золотом і він би мені дістався! — последние слова Дед выкрикнул, злобно клацнув зубами и ударил клюкой по столу.

Король Многоземельный, которому сразу не понравилась хитрая физиономия Деда, оттолкнул старика от себя, выразив своё мнение о нём парой скверных слов.

От толчка Деда отнесло на пару шагов назад, но упёршись клюкой в пол, он крепко зафиксировал себя.

— Та ні, — засопел Дед — я вже цього пройдисвіта, колись бачив. Але де саме? — он поскрёб в затылке — Ніяк не можу пригадати. Але ця наглюча пика добре запала мені у пам» ять. Довжелезна космата борода, таку не забудеш. Але де? — он опёрся всем весом на клюку, задумчиво разминая пальцами нижнюю губу и, вдруг, подпрыгнул, да так, что с него свалилась твидовая кепка — Згадав! — закричал он — Згадав! Сорок років тому, я придбав собі діляночку, та почав будувати маленьку хатинку, хотів там оселитись, та для цього, по — перше, вирішив огородити свій маєток парканом. Добрий паркан зробив, високий, із товстих дошок, дійшла справа його фарбувати, тож і вирішив я винайняти пару наймитів, хай вони пофарбують, а я, тим часом, до міста з'їзджу, бо всі цвяхи вийшли, треба ше купувать, думав, як повернусь, то паркан, вже, й обсохнуть встигне. Тож найняв я двох батраків, вони тинялись навколо, байдикували, дав їм фарбу, разчинник та пензлі, наказав, до вечора, коли я повернусь, шоб усе було пофарбоване, та шоб якісно, бо, як мені не сподобається, грошей не отримають. Та шо воно вийшло! Не встиг я від'їхати за ближню річку, як мене обігнала якась вантажівка, у кузові якої я встиг помітити діжку із фарбою, яка видалась мені дуже знайомою. У мене, аж, серце, похололо! Я, відразу, повернув свого віслюка назад, та галопом поскакав на будмайданчик. І шо я там побачив? Два ледарі, яких винайняв, замість роботи, торгували моїми ж пензлями! Ні фарби, ні розчиннику, вже, не було! Я, ледь встиг, схопити обох! Гроші, шо вони заробили за свою злочинну комерцію — відібрав, але їх не вистачило б і на пів діжки фарби, не кажучи за розчинник! Тож я затягнув цих злодюг до себе на ділянку, прив'язав обох, та всипав їм таких різок, шо вони верещали, як навіжені, звинувачуючи один одного, немов би це полегшело катування. Та нарешті, надвечір, я притомився, та пішов відпочить, шоб, наранок, примусити цю босоту відпрацювать гроші, яки вони заробили на моїй фарбі, але обидва негідники за ніч перегризли мотузки і втікли. Із тих самих пір я тільки і мріяв, шоб доля звела нас ше раз. І ось, заходжу я сюди і шо бачу? Один із тих пройдисвітів сидить за королівським столом, як так і треба. Шо, думав я тебе не впізнаю? — Дед ткнул прорезиненным кончиком клюки в плечо Короля Многоземельного — Хай сорок років із тих пір минуло і тоді ти ше був малий, але твою бороду я добре запам» ятав!

— Это правда, — поддержал старика король — тесть — у нашего Дедушки фетиш на бороды, к бородатым он относится с крайним вниманием и опаской. Ему всё кажется, что склад с солью, который он сторожил — обокрал, какой — то бородатый маньяк. Бред конечно, зачем маньку соль? Скорее всего её Дед сам продал, а для прикрытия выдумал маньяка, но сути дела это не меняет, к бородачам он бдителен необычайно.

— Годі мене оббріхувать! — вспенился Дед — Маньк Борода існує! Так, сіль я хотів тихенько продати, але, коли вночі під'їхав покупець та розбудив мене, виявилося, шо на всьому складі не залишилося ані крихти сілі, нічого!

— Зачем же маньяку понадобилось столько соли? — спросил король — тесть, пряча улыбку.

— Та я ж вам сто разів казав! — видно было, что упоминание о маньяке было для старика крайне чувствительной темой — Він змушений витримувати у солі свою довжелезну бороду, а саме у ній і криється його маньяча сила! А, смієтеся!? Ну ось побачимо, як ви посмієтесь, коли я його упіймаю і буду за гроші показувать. Цей також думав, шо я його ніколи не знайду, — Дед снова ткнул клюкой Короля Многоземельного — але ж от, попався, тепер ти від мене не втичеш! Ану йди фарбуй паркан! Хутко! — Дед ударил клюкой по столу, разметав в стороны приборы стоявшие перед Королём Многоземельным и забрызгав всё жиром.