Перегруженные караваны зерновозов потянулись по дороге, на всём протяжении которой их сопровождали автомобили сотрудников милиции — честно отрабатывавших полученные взятки.

По той же дороге, навстречу зерновозам, двигалось королевское воинство. Милицейские патрули, едва завидев движущуюся навстречу бесконечную колонну автомобилей и, поняв, что это не тот транспорт, который можно оштрафовать, спешили ретироваться, поварачивая назад, зерновозы же, необладавщие такой манёвреностью и мобильностью, легко попадали в руки королевской гвардии и, естественно, тот час реквизировались на военные нужды. Так армия приросла дополнительной колонной состоявщей, исключительно, из зерновозов с пшеницой, овсом, ячменем, чичевицой и, даже, был один прицеп, до краёв наполненный бесценной гречей!

Но, естественно, что годится на корм свиньям, не может удовлетворить тонкому вкусу Короля! Потому, для пополнения стола Его Величества, попутно, реквизировались продукты питания с встречавшихся по дороге атозаправочных станций, а к особой радости генерала — Зайца, был добыт и целый холодильник со спиртными напитками, ибо что это за заправка, где автомобилист не может подкрепиться рюмкой — другой водки? Правда, стоит признать, что из — за наличия алкоголя в распоряжении верховного командного состава, дисциплина в армии ослабла, ибо Заяц напивался за день так, что ночью никак не мог заниматься «дедовщиной». А что же это за армия без «дедовщины»? Зайчихе приходилось вламывать за двоих…

Через пару дней пахотные земли кончились и армия вошла в край дивной красоты.

Дорога пошла меж гор, в пышных белых шапках снега, поросших мохнатыми елями — великанами, воздух стал кристально чист и свеж, звеня, спускались по склонам гор прозрачные ручьи.

Этот благословенный край давно был очищен от черни, земельные участки здесь стоили, так, будто в недрах каждого был скрыт алмазный прииск, но, невзирая на дороговизну, живописные склоны гор и лесные полянки, были усеяны грандиозными особняками в стиле шале и дворцами — замками, увенчанными десятками маленьких башенок с гербовыми флагами.

Наличие поблизости элитного жилья, безусловно, насторожило Короля, ему не хотелось повторно попасть в ловушку, когда всё воинство перепьётся и его можно будет взять голыми руками, потому зайцы получили от него приказ, постоянно передвигатся вдоль движения воинской колонны, и контролировать, что бы никто не покидал строй. По счастью особняки находились на приличном расстоянии от основной дороги, да ещё, в основном, на склонах гор, так что путь до них был неблизкий, и свернуть незаметно было весьма затруднительно. Конечно, совершенно, избавиться от непредвиденных потерь не удалось. Парочка шале, расположенных в небезопасной близости от шоссе, была взята мгновенным натиском. Прикладами винтовок быстро снесли двери в погреб, и, пока, Зайчиха обнаружила отбившуюся группу, пять человек, уже, успело упиться до смерти. Зайчиха думала предать провинившихся полевому суду, за мародёрство, но стало не ясно, кого же именно за это судить? То ли гвардейцев, насильственно изъявших пару бочонков коньяка или владельцев особняка, занимавшихся поставками продуктов питания в школьные и дошкольные учреждения и заработавших таким образом на персональный рай. В итоге дело дошло до королевского суда, на котором председательствовал сам Многоземельный государь, в мудрости своей, порешивший дело за пять минут — гвардейцам он влепил по пощёчине и вернул в строй, а с владельцев особняка взыскал мешок денег, естественно в западной валюте.

Весть о взятии винного погреба разнеслась повсюду.

Все владельцы недвижимости пришли в крайне взволнованное состояние и бравым сотрудникам милиции, которые были массово привлеченны на охрану элитной собственности, получили новый приказ, перекрыть движение королевским полчищам, дабы уберечь особняки от возможного разорения. В результате проведённых милицией оборонных мероприятий, на дороге появилось с десяток блокпостов, целью которых было остановить Короля и его гвардию. И им, таки, действительно удалось на какое — то время остановить движение войск. Конечно, обошлось без боёв, ведь, стоило блокпосту замаячить перед, шедшим во главе армии, королевским лимузином, Заяц, хряпал для смелости стопку водки, не закусывая, и палил в воздух из дробовика — милиционеры тут же прыгали в служебный транспорт и применяли свой излюбленный манёвр — отступление, оставив после себя на дороге груду мусора, который приходилось разбирать королевским гвардейцам. Иногда милиционеры умудрялись убегать так быстро, что забывали на блокпосту своих товарищей, и те, до того как авангард королевской армии успевал приблизиться к баррикадам, успевали разобрать его, и выстроившись на обочине, при проезде королевского лимузина, брали под козырёк, улыбались во весь рот и низко кланялись, и так пока мимо них не проезжала вся армия, при этом военнослужащие грязно ругали стражей порядка, склоняя их на все лады, но те, как настоящие профессионалы своего дела, проявляли железную выдержку — улыбались и кланялись.

На исходе третьего дня пути по горному краю непобедимая королевская гвардия стала лагерем для ночёвки на опушке леса, под защитой пышных елей, верхушками, казалось, упиравщимися в самое звёздное небо. Задымили походные кухни, в котлах закипело вариво для армейского ужина. Вокруг кухонь, в ожидании расселись гвардейцы, полились песни, матерные.

Зайчиха выбрала с полсотни бойцов и, уплетая из жестяной банки страусиную тушёнку, измывалась над ними посредством строевой подготовки.

Заяц, уже, успел напиться, избить попавшегося под горячую лапу солдата, после чего, совершенно заслуженно дрых на заднем сидении лимузина.

Его Величество распологался в разбитом, персонально для него шатре. Он сидел за переносным столиком на котором были разложенны карты с начерченными планами наступления, а поверх них расставлены блюда с яствами и две бутылки испанского вина. Король аппетитно чавкал и причмокивал, выбирая ложкой сок из омара, пил большими глотками вино, а, вконце, вытер секретными картами залитую жиром бороду и улёгся спать в походную, двуспальную кровать, и крепко спал до самого рассвета, разбросав руки и ноги по сторонам, с одеялом, натянутым по самую макушку.

Король сладко похрапывал, когда почувствовал, как его толкает мягкая маленькая лапка и противный голос Зайчихи призывал:

— Вставай, твоё Превеликое! Вставай!

— Пшла вон! — Король вяло отмахнулся и повернулся к Зайчихе спиной.

Та, откинув полог одеяла, принялась ласкотать королевские пятки, но он, вместо того, что бы подскочить, наоборот, блаженно засопел, моментально впав в глубокий сон. Тогда Зайчиха огляделась, заметила возле столика ведёрко с растаявшим льдом, то бишь, довольно холодной водой, в котором Королю вчера подавали шампанское. Зайчиха взяла одной лапкой ведёрко, а второй приподняла край одеяла и выплеснула содержимое ведёрка под одеяло.

И Король проснулся!

Ещё и как проснулся! Столько матюков не содержал в себе не один словарь обсценной лексики. Птички сидевшие на верхушках елей, окружавших шатёр, в испуге взмыли ввысь и полетели в тёплые края, хотя и были не перелётными.

Король стоял, бешенно выпучив глазища, весь голый и мокрый.

— Сколько раз я, уже, наблюдала тебя без исподнего? — обречённо произнесла Зайчиха, обращаясь скорее сама к себе — Когда же это кончится? Смогу ли я это забыть, не пребегая к помощи психиатров?

— Дура! — обозвал её Король — Как ты смеешь прерывать сон своего повелителя?! Да, ещё, и подобным образом!

— Кто рано встаёт, от того армия не уйдёт! — у Зайчихи, от восхищения наготой августейшего, задёргался глаз.

— Куда, ещё, уйдёт? — Король тряхнул бородой — Не пьяна ли ты, старуха?

— Если бы это было единственной нашей проблемой, — вздохнула Зайчиха — а, штука, в том, что в армии нет ни одного пьяного гвардейца, я за этим слежу, но, тем не менее, сегодняшним утром они все, как один, заявили о своём намерении, покинуть театр боевых действий.