Испугавшись, что звук падения мог привлечь Короля и, что хуже, женскую часть обитателей дома, Заяц, на четвереньках, рванул с веранды, молнией пронёсся по двору, хлюпая в глубоких лужах грязной водой, и заскочил в будку, где, не взирая на укусы полусонной сестры, надёжно забился в угол, и лежал так, стуча зубами, до самого рассвета.

Утренее солнце играло бликами в озёрах дождевых луж. Через всё небо перекинулась цветная арка радуги, а над ней скользили пушистые белые облачка, всё было мирно и безмятежно, как будто и не было вчерашней бури. Не хватало, только, пения птиц.

Зайчиха, что бы не сидеть в грязи, вылезла на плоскую покатую крышу будки и грызла гнилое кислое яблоко.

Сегодня, с самого утра, в доме царили панические настроения. Король, то и дело выскакивал на веранду, сверкая нагими телесами, нервно прохаживался на ней, вставал на ципочки, и глядела через забор. За Величеством, неотступно, бегала старуха — мать, постоянно что — то ему увещевала, гладила по руке и пыталась напоить чаем, но монарх отвергал все поползновения привести себя в состояние покоя, топал ножками, махал ручками, из — за чего опрокинув чашку с горячим чаем и обварил свои пухленькие ножки, от боли Король запищал, схватился за голову и забежал в дом.

Мать, прежде чем последовать за августейшим, спустилась с веранды и подошла к старшей дочери, которая была занята тем, что опять стирала королевский костюм.

— Что ты натворила! — грубо сказала мать дочери, из — за эмоций не сдерживая голоса, так что Зайчиха могла всё слышать.

— А что такого? — оправдывалась девушка — Я предупредила его о великане. Так же со всеми было. Тех — то, предыдущих, я даже не предупреждала, что за мою руку нужно сразиться с великаном, это для них всегда было неожиданостью.

— Да разве среди тех, предыдущих, были короли? — обозлилась мать.

— Не было, конечно, — девушка принялась тереть портки о стиральную доску — а нынешний, настоящий король, потому его я и предупредила, что бы помочь ему, предупреждён — значит подготовлен.

— Кто тебя за язык тянул? — мать покрутила пальцем у виска — Разве я тебя за тем к нему приставила, что бы ты его до инфаркта довела? — мать хотела было дать дочери хорошего леща, но сдержалась, побоялась товарный вид испортить — Ладно, может ещё обойдётся, великан не видел Короля и не знает, что он здесь.

— Уже знает, — пискнула девушка, не прекращая отдраивать королевские портки.

— Как?! — у матери округлились глаза, отчего она стала похожей на камбалу — Откуда? Кто выдал?

— Я сама ему сказала, — невинным голоском сказала девушка — хотела как лучше, ведь, чем скорее Король победит великана, тем скорее мы сможем сыграть свадьбу и уехать отсюда.

— Идиотка… — прошипела мать и, взбежав на веранду, спросила — где младшая?

— Как всегда, зверушек пошла кормить, — ответила девушка.

— Как вернётся, запрёшь ворота на замок, а ключ принесёшь мне, — распорядилась мать.

— Что, боишься, что великан ворвётся к нам?

— Нет, — мать покачала седой головой — боюсь, что бы твой жених не сбежал, — она резко развернулась, и громко стуча каблуками по доскам веранды, прошла в дом, откуда разносились причитания Его Величества.

Не успела за матерью захлопнутся дверь, как появилась девочка, за ней плёлся Заяц с пустыми ящиками в лапках. Косой снова помогал девочке, на прежних условиях, он, почему — то, был уверен, что, уж, второй раз его не обманут. Разочарование было скорым. Едва девочка и Заяц вошли во двор, девушка заперла ворота и, дав, младшей сестрёнке длиный ржавый ключ, велела, тотчас, отнести его матери. Девочка взяла ключ в обе ручки, весело проскакала по ступенькам веранды, у самой двери дома она обернулась показала Зайцу, поразительно длиный, розовый язычок и заскочила в дом.

Заяц показал в ответ свой слюнявый фиолетовый язык с белым налётом, но тут же получил по морде мокрыми королевскими портками — косой подзабыл, что во время стирки, лучше держаться подальше, за что и поплатился.

Зажав лапой разбитый нос, он поплёлся к будке.

— Какова маленькая нахалка! — пожаловался он сестре — Второй раз меня обманула? Как же можно?! Я же в этот раз с ней с ней договаривался, что бы без обмана. Мы на мизинчиках поклялись!

— Что — то сегодня удивительное творится, — сказала Зайчиха, не обратив никакого внимания на жалобы брата — Король носится, как угорелый, да и эти, как переполошённые куры.

— Ещё бы ему не носиться, нашему Превеликому, как оказалось, предстоит поединок с великаном — людоедом, — припомнил Заяц подслушанное вчера ночью — так что не долго ему осталось бегать. Тут нужно о себе подумать. Как мы — то будем выбираться? Как нашу машину забрать, да заправить её. Бензин — то уних есть, во втором гараже, я по запаху чую.

— И не надейся, — огорчила Зайчиха брата — хотя, впрочем, можешь попытаться, договорись, опять, с этой мелкой прохвосткой, авось получится, а? — она подмигнула брату и криво усмехнулась, но тут же перешла на серьёзный тон — Нет, братец, ничего мы, уже, не вернём, самим бы выбраться живыми.

— Ты думаешь, великан после Короля за нас возьмётся? — испуганно предположил Заяц — Зачем мы ему? Король он вон какой — толстенный, да с него одного жиру целому семейству великанов на год хватит, а мы — то что? Кожа да кости, покрайней мере я, ты — то вон какую сраку наела…

Заяц тут же получил звонкую оплеуху за бестактность.

— Могла бы и большую отрастить, — сказала Зайчиха — если бы тебя, нахлебника, не содержала.

— Да чего, уж, теперь ссориться, — Заяц потёр ушибленное ухо — нужно думать, как нам ускользнуть отсюда, пока великан — людоед сам сюда не заявился.

— Да что мне этот великан, вряд ли мы его заинтересуем, — Зайчиха наморщила лоб — нет, я гораздо сильнее опасаюсь этих троих, — Зайчиху передёрнуло — и чем дольше мы тут находимся, тем больше.

— Ты про здешних баб? — уточнил Заяц.

Зайчиха молча кивнула.

— От чего? — спросил Заяц, выпучив бестолковые глазки — они, конечно, по — моему все здесь не в своём уме, но если к дому близко не подходить, то, вроде, неопасные.

— Они не к дому нас не подпускают, — Зайчиха выкинула яблочный огрызок — а к Королю.

— А я и не заметил, — удивился Заяц — думал, они просто животных не любят.

— Ты всегда был глупцом, — дала определение брату Зайчиха — а я, сразу, поняла, что Короля они отсюда не выпустят.

— Так что же, придётся уходить самим? — спросил Заяц — Это все договорённости с Королём аннулируются, как мы дальше будем, нас же коллектора ищут, выходит, всё равно, оставаться в стране нельзя.

— Если мы попытаемся уйти открыто, — Зайчиха задумчиво мяла свою раздвоенную верхнюю губу — то Король, тоже, попытается уйти и ни чем хорошим это для нас не кончится. Нет, пока мы сидим тихо, они, тоже, ничего не предпринимают, выжидают. А если мы сбежим, а они, безусловно, постоянно следят за нами, то далеко живыми мы не уйдём, свидетели им не нужны. Нет, нужно, выйти как — то так, что бы не привлекать подозрений…

— Что ты нагородила какой — то чепухи! — Заяц встряхнул головой, словно сбрасывая с себя наваждение — Напридумывала какого — то бреда! Сидишь и меня пугаешь!

— Если бы это были, только, мои выдумки, то меня бы уже здесь не было со вчерашнего дня, — Зайчиха грустно покачала головой — я, ведь, когда вчера утром уходила, уже надеялась, что покидаю вас навсегда. Ан нет! Сначала я немного попетляла по улочкам, для виду, а потом двинула прямо, с мыслью, покинуть этот посёлок как можно скорее, но не успела я пройти и сотни шагов, как стала замечать, мелькающую, то слева, то справа от меня, серую фигурку. Пригляделась, а это та самая девчушка с которой ты утром пришёл, стоит и на меня немигающими глазёнками смотрит, так, будто дыру прожечь хочет. Ну я влево, а она, уже, там, вправо — она тут как тут. Куда бы я не свернула, она всегда впереди оказывалась. Уж я петляла, запутывала — всё бесполезно. Целый день мы так мотались, но это было ещё не самое худшее, худшее началось, когда внезапно всё затянуло тучами, стало темно, как в одном месте, где солнце не светит, хлынул ливень, и я, почти не могла разглядеть эту девчонку, только её глаза, они будто фосфоресцировали во тьме. И тут эти две, горящих белым светом, точки кинулись на меня. Я удирала, что есть сил, но эта малютка не отставала, я слышала как у меня за спиной по лужам хлюпают её ноги.