— Кто бы сомневался, — скривилась Зайчиха.

— Да ты не расстраивайся, — утешил её Король — в сравнении со мной, все — скоты.

— Долго мы, ещё, трындеть будем? — не выдержал Заяц — Пора занимать купе!

И, больше не тратя слов, они смело отодвинули дверь купе.

— А кто это тут расселся!? — закричала Зайчиха — Вон на хер!

Троица ввалилась в купе, после чего от туда донеслись звуки возни, звонкий ляск пощёчин, и отобрнейшая матерная брань голосами Короля и Зайчихи. После, в дверном проёме, появился Король, он держал за шиворот худенького беспомощного человечка, тот смотрел на монарха жалобными моляшими глазами, но августейший был непоколебим, он размахнулся и зашвырнул человечка, чуть ли ни на снондину прохода. Следующим из купе появился Заяц, он тащил в лапах кресло — каталку, которое, тут же и было им запущенно вслед человечку.

— Ха! Ты ему прямо по ногам попал! — засмеялся Король.

— Они ему всё равно без пользы, — сострил Заяц, и задвинул дверь.

В купе было всего две полки, с одной стороны, а с другой, на полу, стояли нехитрые пожитки, выселенного инвалида.

Его Величество, сразу, занял нижнюю полку, вальяжно растянувшись на ней и свесив одну ногу на пол.

— Верхние нары! — крикнула Зайчиха и быстро, оккупировала верхнюю полку.

— Ну чего ты! — возмущался Заяц, пытаясь, тоже, взобраться на верх — Там места на нас двоих хватит!

— Бесплатно и не суйся! — Заяйчиха лягнула брата пяткой в зубы и он, с глухим стоном, рухнул на пол.

Заяц, ругаясь про себя, стал стелиться в углу, используя под постель, оставшиеся от инвалида вещи, предварительно, тщательно обыскивая все карманы, денег он не нашёл, но, в потёртой дермонтиновой сумке на молнии, была запечённая курица.

Заяц, хорошо поголодовавший последние дни, с жадностью вцепился в тощую жилистую птицу.

Зайчиха, привлечённая запахом, свесилась с полки и, едва завидев, у брата курицу, тут же попросила:

— Братик=братик, дай сестричке кусочек птички, — медовым голоском запела она.

— Бесплатно и не суйся! — припомнил ей мстительный брат.

— Ах, ты погляди на него! — возмутилась Зайчиха, такой злопамятности — Каков засранец! Ему в морду, а он — не рад! Да я из — за тебя нищей осталась, за доброту свою, за то что приютила тебя, скотину безрогую, алкоголистическую! Ану дай сюда курицу! Пока я сама не спустилась! Тогда я с тобой тумаками расплачусь!

Заяц, уже, ничего не отвечал, он забился в угол, оставшаяся шерсть на его загривке встала дыбом, он рычал и жадно чавкал, пока не съел всю курицу, оставив, только, обглоданный скелет.

— Скотина бессовестная, — укоряла его сверху сестра, нерискнувшая спуститься.

— Всё купе этой падалью провонял, — высказал недовольство Король, привыкший питаться изыскаными разносолами, он уже, успел забыть голодное время — объедки, хоть, выкинь, и окно открой — проветрить.

Заяц запрыгнул на стол, открыл окошко и выкинул в него кости.

— Пойду оправлюсь, — сообщил он важную информацию всем присутствующим.

Но, выйдя, из купе, он, что бы далеко не идти, пристроился прямо возле окна и сделал лужу на ковровой дорожке. Окончив дело, он уже, было, собрался возвращатся в купе, но уходя бросил беглый взгляд в окно и обмер.

Простояв в зацикленном состоянии с минуту, он, опомнившись, завизжал:

— Скорей сюда! Вы должны это видеть!

С недовольной миной из купе, на зов Зайца, вышел Король, между его ног пролезла Зайчиха.

— Чего орёшь, придурок? — раздражённо процедила она — Совсем ополоумел!

Но Заяц лишь молча указал им в окно.

Король и Зайчиха подошли к окну вплотную, так что, королевское пузо растянулось по стеклу, и не могли поверить своим глазам — параллельно движения поезда нёсся немецкий мотоцикл BMW модель R — 12, серо — зелёного цвета, но главное, что было в мотоцикле — не его историческая ценность, а водитель и, державший его за спину пассажир.

Водителем была старуха — мать, на голове у неё был воодружён трофейный штальхельм с бычьими рогами, а за спиной у неё сидела старшая её дочь.

Хоть расстояние и было приличное, но и Король и зайцы сразу узнали преследователей.

— Ложись! — вскомандовала Зайчиха, больше для Короля, ибо от Зайцев в окно можно было разглядеть одни уши.

Лечь в таком узком проходе Его Величество, конечно, не имел никаких шансов, потому, он съёжившись как мог, быстро протиснулся назад, в купе. Заяц, тоже, юркнул за августейшим и забился в свой угол.

Одна Зайчиха, смело, осталась стоять в проходе, краем глаза наблюдая в окно.

Мотоцикл, подпрыгивал на ухабах и постепенно отставал, пока не превратился в чёрную точку и, наконец, совсем исчез из поля зрения. Зайчиха облегчённо выдохнула и вернулась в купе.

— Что, наделали в портки? — язвительно поинтересовалась она — Да успокойтесь, отстали они. Наверное меня увидели и испугались. Да и вообще, если бы не я, вовек бы вам не вырваться, а вы — скоты неблагодарные, протухшей курицы мне пожалели, — и она отвесила брату оплеуху.

— Про курицу ты верно подметила, — Король сидел на своей полке, положив руки на стол, и любовался проплывавшими мимо пейзажами разграбленной страны — мне от нервов есть захотелось, пойдёмте что — ли в вагон — ресторан, отобедаем.

— На какие шишы? — Зайчиха запрыгнула на стол и, теперь, глядела прямо в глаза августейшему — Там ни то что мест для инвалидов нет, там даже скидок им не делают, так что будем поститься до крайней остановки.

— А когда она? — спросил Король, что бы иметь представление как долго затянется постничество.

— Для нас, желательно, что бы как можно позже, — дала неутешительный ответ Зайчиха — движемся мы в нужном направлении, в сторону границы с государством твоего тестя, может поезд, даже, границу пересекать будет, что было бы отлично, хотя скорее всего нас пограничники не пропустят, но можно будет попытатся проскочить.

— Как? — поинтересовался Король.

— Да как обычно, дать на лапу, — причмокнула Зайчиха — у братика моего, ведь, часики золотые имеются, стоят немало, может за них нас и пропустят, мы — то в конце концов, ничего не везём, голенькие так сказать.

— Не дам! — отозвался из угла Заяц — Это мои часы! Я лучше сейчас пойду в вагон — ресторан и пропью их!

— Я тебе пропью! — пригрозила ему Зайчиха — Эх, интересно знать, до куда билет у этого инвалида был. Что бы нас не высадили. А то, сейас, новый пассажир вопрётся, и хорошо если, опять, окажется инвалид и мы его, как и предыдущего — взашей, а если это окажется господин нам подобный, что тогда?

— Не глупи, — порекомендовал Зайчихе Король — господа в общественном транспорте не ездят.

— И то верно, — спохватилась Зайчиха — хвала тебе небо и земля за классовое общество!

— Меня благодари, — поправил августейший — подобная стратификация нашего общества — это моё детище.

— Толково, — согласилась Зайчиха.

Вдруг что — то ударило в стекло и Король с Зайчихой, прервав беседу, уставились в окно.

Прямо напротив купе ехал тот самый страшный мотоцикл.

Старуха — мать помахала Королю рукой, затянутой в кожанную шофёрскую перчатку, а, сидевшая у неё за спиной девушка, послала Величеству воздушный поцелуй. Но не это было самым пугающим, нет, самым страшным оказалось то, что мотоцикл был с люлькой, почти прижимавшейся к вагону, в люльке сидела девочка, тоже в рогатом шлеме, постоянно сползавшем ей на глаза, а перед ней, на вертлюге, был закреплён пулемёт, патронная лента которого, змеёй опутывала девочку, теряя свой хвост где — то на дне люльки.

— Всё таки у них был бензин, — невпопад заметила обомлевшая Зайчиха.

Тут в руке у девушки появился рупорный громкоговоритель, они поднесла его к губам матери и, через стук колёсных пар, донеслись слова:

— Король Многоземельный, сдавайся! Ты окружён! Тебе не скрыться! Дёргай стоп — кран, останавливай поезд!

Его Величество не поленился подняться, вылезти на стол и высунув голову в открытое окно прокричать: