— Так, ведь, дождь был, — попытался найти объяснение Заяц — ясное дело — она домой и поспешила.

— Ага, — иронически усмехнулась Зайчиха — но, только, вместо зонтика в руках у неё был вот такой тесак, — Зайчиха показала лапами примерную длину ножа — наверное спутала, не то взяла.

— Тьху на тебя, старая дура! — взвился Заяц — Мерещится тебе всякое, а ты сидишь и меня пугаешь, своими бреднями! — но как Заяц не хорохорился, было слышно, что у него от страха зубы стучат.

— Да что же ты, и в правду, ничего не замечаешь? — оскорбления совершенно не действовали на Зайчиху, до того она была уверенна в своих словах.

— Не замечаю? — нервно икнул Заяц — А что я должен замечать? Я тебя не понимаю!

— Напряги остатки своих скудных мозгов… — Зайчиха не успела договорить, как её прервал грохот, повторившийся троекратно — кто — то стучал в ворота.

Зайцы замерли на крыше будки, вытянвшись во всю длину на задних лапах, что бы лучше видеть происходящее.

Стук в ворота, снова, повторился, а вслед за ним раздался грубый голос:

— Фи — фай — фо — фут! Дух королевский чую тут!

— Великан! — одновременно догадались Зайцы, при этом Заяц сразу нырнул в будку, а Зайчиха осталась наблюдать.

— Фи — фай — фо — фой! Выходи на бой со мной! — кричал великан, и было слышно, что язык его, почему — то заплетается.

В окне показалось бледное лицо Короля, он открыл форточку и крикнул в ответ:

— Убирайся, лучше, подобру — поздорову, — настоятельно советовал Великану авгутейщий — пока я милицию не вызвал!

— Выходи бороться! — гнул своё великан.

Король громко захлопнул форточку и задёрнул на окне занавеску, показывая наглецу, что разговор окончен. Но великан и не думал отступать, он продолжал греметь в ворота, шатать их, при этом злостно матерясь во всё горло.

Король не мог снести подобного оскорбления, потому, снова, открыл форточку и принялся крыть хама в ответ. При чём бойкий, властный голос Короля, явно, одерживал в этом соревновании вверх над сбивчивым, глухим голосом великана.

Неожиданно за воротами всё стихло. Казалось, что Король одержал победу и враг позорно бежал, даже не попытавшись вступить в бой.

Вдруг, над воротами, показался какой — то куль грязных латаных тряпок, и с противным звуком, шмякнулся во двор. Сперва Зайчиха, следившая за событиями, подумала, что это мешок с говном, который великан закинул что бы выкурить Короля смрадом. Но это оказался не мешок. Куль тряпок шевелился и рос, это было что — то живое. У Зайчихи от страха замерло сердце. Куль грязных, засаленных тряпок — и был великан! И то что она первоначально приняла за тряпки — были старый латаный свитер и синие, в жёлтых пятнах, штаны — гамаши с вытянутыми коленками, поверх свитера на великане был, ещё, кургузый пиджачок, коричневого цвета, без пуговиц, обляпанный грязью и ещё какой — то неизвестной субстанцией, из левого кармана пиджачка торчала чекушка.

Великан, держась одной рукой за ворота, с трудом поднялся на ноги, при этом роста он оказался не совсем великанского, а, скорее, самого обычного. Покачиваясь, он подошёл к веранде и схватился рукой за перила, что бы не упасть.

— Опять нового хахаля привела? — фамильярно спросил он у стиравшей девушки — А ты знаешь, что сначала я должен его в бою испытать, что бы определить можно ли тебе водить с ним шашни!

— Естественно! — девушка и не думала оспаривать великанские правила — Он там — она показала в направлении дома — Зови.

Великан поджал тонкие бескровные губы на коричневатом, изрытом морщинами лице и стал подниматься по ступеням, было видно, что для него это настоящее испытание. Едва преодолев одну ступеньку, его отбрасывало назад на три шага, он в последний момент хватался за перила, и с трудом восстанавливал равновесие. Три — четыре раза великан штурмовал три непреступные ступеньки, всё безрезультатно. Тогда он придумал неожиданную хитрость, стал на четвереньки, и, цепляясь вытянутыми коленками гамашей, пролез по ступенькам на веранду и дополз до самой двери. Здесь, опять пришлось подниматься. Великан обеими руками, мондражируюшими от сильного похмелья, вцепился в дверную ручку, и извиваясь, как змея, встал, оперевшись плечом о лутку двери. Он постоял, переводя дыхание и срыгивая алкогольные пары, потом сжал венистые дрожащие пальцы в кулак и забарабанил по двери.

— Выходи и сражайся! — кричал великан — А если же боишься, то не достоин ты такой невесты и должен убираться отсюда восвояси! Уходи и не возвращайся! Я проганяю тебя!

Король, спрятавшийся за занавеской, счёл требовыания выдвинутые великаном, вполне разумными и приемлимыми. Он облегчённо выдохнул, утёр холодный пот выступивший на лбу и крикнул в форточку:

— Моё Величество согласно пойти тебе на уступки и принять предлагаемые тобой условия! Отойди от двери на десять шагов и считай до ста!

Великан, заслышав, что Его Величество даёт капитуляцию, презрительно фыркнул, вытянул из кармана чикушку, открутил крышку и, сделав несколько жадных глотков, утёрся рукавом.

— Даёшь безусловную капитуляцию! — еле выговорил великан — Выходи сейчас же! Я, просто, дам тебе пару затрещин и отпущу восвояси… ик!.

Ответом великану была гнетущая тишина, затем за дверью послышались тяжёлые шаги и клацнул, отпираемый замок. Дверь начала отворяться, медленно боязливо, с гадким визгом несмазанных петель, она отодвигалась от стоявшего перед ней в упор великана, тот, уже, расплылся в победной улыбке, готовый встретить сдавшегося Короля.

Внезапно, великан успел только ойкнуть, из — за двери вылетела, страшная как Мегера, мать, белки глаз налиты кровью, зубы оскаленны.

Великан отпрянул в ужасе, и тут же на него обрушился удар огромного топора. Топорище просвистело в воздухе и начисто срезало великану левую часть черепа, он всё ещё стоял, когда следующий удар вонзил топорище ему в костлявую грудь, круша рёбра со страшным хрустом. Великан свалился на спину, разбросав руки в стороны, а мать всё била и била топором по безжизненному телу, всю веранду залило кровью, и её весёлые ручейки просачивались между плохо сколоченных досок пола. Наконец мать вымахалась, устала и, отложив топор, вытерла лицо от пота и крови. Она поглядела на равнодушно замершую у стирального корыта старшую дочь и позвала её жестом.

— Помоги мне его вынести, — она наклонилась и взялась за ноги великана в потемневших от напитавшейся крови гамашах.

Девушка вытерла руки и, поднявшись на веранду, взялась за руки поверженного великана и они, вдвоём с матерью, неловко покачиваясь, потащили тело. Когда они проносили чудище через ступеньки из кармана пиджака выпала, звякнув, чекушка.

Этот характерный звук, тут же, привлёк внимание Зайца. Переборов страх, косой высунул морду из будки. Вроде бы опасность миновала, а женщины заняты. Он, быстренько, на пузе, пересёк двор, и подобрал утерянную чекушку, тут же выдернул зубами пробку и допил содержимое. Самогон был отличный, очистки, конечно, никакой, зато крепость оказалась ядрёнейшая, у Зайца, сразу, помутнело в голове, да так, что он и, сперва, и не расслышал, как к нему обратилась мать.

— Эй, ты, выродок ушастый! — позвала она и швырнула Зайцу ржавый ключ — Раскрой нам ворота пошире!

Заяц стоял, удивлённо мигая косыми очами.

— Живо! — гаркнула мать — Или будешь следующим!

Заяц опомнился, подскочил к воротам, быстро отпер замок и распахнул створы ворот во всю ширь.

Мать и дочь потащили поверженного великана за двор.

— Ну и как мне, теперь, идти замуж за Короля? — спрашивала девушка — Он великана не побеждал, а без преодоления этого испытания, я не вижу возможности отношений между нами. Всякого претендента я приводила к великану. За меня нужно сражаться!

— Не глупи, — фыркнула мать — Король — это не всякий! Для него не должно быть никаких испытаний.

— Но как же без драки? — ныла девушка — А, вдруг, он и мне не сможет врезать как следует, как настоящий любящий супруг. Я жить в браке без любви не смогу.