— Останься с нашим психом ладно? Скинул тебе адрес, вызови на него врача Эркерта немедленно! И дай мне, черт возьми, машину, я знаю, где Агата! — Скороговоркой выпалил я, оттесняя Уго от машины. Он не успел даже завести свою привычную шарманку насчет того, что все нужно делать по правилам, а в экстренной ситуации работать скоординировано, как я уже нырнул в салон и завел такой дорогой и от того столь любимый Эркертом внедорожник.

Даже если бы я очень захотел поминутно воспроизвести в памяти ту страшную ночь, я бы не смог вспомнить, как добрался до заброшенного автосервиса, погруженного в темноту. В голове с таким грохотом шумела кровь, что я и мыслей то своих не слышал. Впрочем, угадаю без труда, была только одна мысль: твою мать, детка, хоть бы ты была жива!

Я бросил машину прямо на обочине, вытащил из бардачка дежурный пистолет и, стараясь двигаться бесшумно, отправился вдоль каменной стены, ища глазами дверь.

— Ненси, очнись, пожалуйста, очнись, он убьет тебя!!! — Долетел до меня пронзительный Агатин крик. Я рванулся с места и, пока бежал, все отчетливее слышал странный заглушаемый чем-то голос ее похитителя.

— Грязная богатенькая мразь! Он все равно подохнет! Ночью мы здорово его отделали. Отойди от него!

— Нет!!!

— Ты так и будешь на нем валяться?

— Убей меня. Легче будет. — Услышал я и вышиб ногой шаткую полоску двери. У нападавшего не было намерения вступать в сопротивление, его замешательство я почуял моментально. Даже несмотря на нелепую резиновую маску Джокера, скрывавшую лицо и шею, и огромную куртку, делавшую фигуру неузнаваемой.

Агата распласталась в углу на чьем-то неподвижном теле, силясь всем своим существом заслонить того от пули, которая так и рвалась из дула пистолета, наставленного на ее голову.

— Выстрелишь, и я выстрелю! — Предостерег похититель. — Дай мне уйти, и она не пострадает!

Я решительно двинулся ему навстречу, держа на прицеле. Он же, продолжая держать на мушке Агату, пятился к противоположной стене. Когда я сравнялся с девушкой и телом, похититель толкнул спиной дальнюю дверь и растворился в темноте. Я так и хотел догнать его, чтобы всадить ему в плоть каждую пулю не только из своего пистолета, но и из того, которым он посмел угрожать Агате. Но девушка медленно оторвалась от тела и, не успев даже как следует рассмотреть меня, дернулась в бок, не в силах преодолеть рвотный позыв.

Агата силилась удержаться на руках, но все время падала обратно, пока я не подхватил ее и не стащил с неподвижного… Френсиса. Так вот кого она так самоотверженно защищала! У меня защемило в груди. Прежде я мог только подозревать, какое огромное у нее было сердце, теперь же видел живое тому доказательство. Я столько еще не знал о ней! А этот подонок чуть было не лишил меня такого шанса! Но гневная дрожь сменилась испугом, когда я увидел рваную рану на побелевшем лбу и ее взгляд, остававшийся совершенно пустым. Веки постоянно опускались, Агата смотрела и не видела меня, борясь с сильнодействующим наркотиком. Мои руки ощущали напряжение, сковавшее ее тело, я чувствовал, как она из последних сил старалась меня узнать.

— Детка, это я, все хорошо, ты в безопасности. Больше ни о чем не беспокойся! — Шептал я. Мне хотелось перецеловать каждый окровавленный пальчик и каждый миллиметр осунувшегося личика, забрать себе ее боль и страх.

Прижимая Агату к своей груди так, чтобы она все время слышала мое сердцебиение, которое служило бы ей ориентиром на пути из психоделического кошмара, я придвинулся к Френсису.

Сердце билось, но с очень частыми перебоями. У бедолаги в груди что-то свистело при каждом редком вздохе, и его жизнь встала в прямую зависимость от скорости, с которой сюда мчались врачи.

Но фамилия Эркерт априори служила правильным паролем для любой службы, будь то безопасность, развлечения или медицина. Не нужно было и до ста считать, чтобы услышать пронзительный вой серены скорой помощи, и не абы какой, а с целой армией врачей.

Пока Агату осматривал нарколог, Френсиса переложили на носилки, и хирург тут же ввел обезболивающее. Он здорово торопил всех, поскольку бедолаге незамедлительно требовалась операция. А тот и не подозревал, какая суматоха вокруг него разворачивалась.

— Держись, братишка, — я сжал его плечо, когда каталка начала подниматься внутрь машины, — такая девчонка тебе жизнь спасла, умирать теперь ты не имеешь никакого права!

Кто знает, быть может, находясь на смертном одре, и мы сумеем себя простить?

Агата

Томас ни на секунду не отпускал мою руку, даже сквозь тяжелый сон я чувствовала тепло его пальцев, жар его губ, шептавших мне полные любви обещания, напоминавшие благодарную молитву. Когда меня везли по больничному коридору, надо мной звучал взволнованный голос Адриана, требовавшего объяснить ему, что произошло.

Они еще не догадывались, что я узнала это место.

Хотя я узнала бы его и через сорок лет. Оно все так же пахло смертью. Забегаловка и прилегающий к ней автосервис. Здесь 8 лет назад два брата и одна сестра обрекли на смерть несчастного мальчика. Когда неизвестный начал тыкать в тело Френсиса пистолетом, я уже предполагала, чье лицо скрывалось под маской Джокера. Разрозненные факты сложились вдруг в одну пугающую картину.

Прежде чем избить, Адриану из машины слили тормозную жидкость. Это же он сделал с джипом Тео под руководством Артура. Вчера ночью меня накачали наркотиком, от которого я почти моментально захотела спать. Именно такой наркотик я подсыпала в колу Теона, уверенная, что это снотворное. На языке наркоманов он назывался «Yellow Jackets». Откуда я знаю? Полгода провела в наркологической клинике. Именно такая рубашка была вчера на Себастиане. Желтая. И я сама ему сказала о чипе, вшитом в мою руку.

Нас не пытались убить за наследство. Нам мстил младший брат Теона.

И Артур не был нашим убийцей. Он был следующей жертвой.

Несмотря на ужас, я была… восхищена. Это было очень красиво сработано.

Мы с Адрианом единодушно готовы были нести ответственность за убийство Теона, ведь за годы сокрытия этой чудовищной тайны мы успели подготовиться к любому шквалу ненависти и презрения со стороны семьи и общественности, но нас лишь поместили под охрану, как главных свидетелей обвинения. Обвинения нашего старшего брата. Дедушка заплатил немалую сумму, чтобы расследование не получило огласку в прессе, ему было одновременно стыдно и необходимо сохранить своим наследникам чистую репутацию.

Артур лишь спустя несколько дней после убийства посвятил нас в его детали, и ужас от осознания содеянного до сих пор не позволял взглянуть на ситуацию со стороны. С той стороны, к примеру, с которой смотрели Томас и Алина, наперебой уверявшие нас в невиновности.

Вместе с первым признанием Томаса в любви в мою жизнь пришла необходимость выкроить правильный момент, чтобы рассказать ему об убийстве. Обманывать своего телохранителя я хотела, пожалуй, меньше всего на свете. Но я так боялась его реакции, что упорно продолжала молчать. Новость о том, что Томас уже все знал, должна была ввести меня в панику, но вместо нее я испытала невероятное облегчение. И он, и Алина наперебой уверяли нас с Адрианом в невиновности, за что я была благодарна им просто бесконечно, хоть это и не аннулировало нашу ответственность.

Уже несколько дней прошло, как я очнулась с перебинтованными руками и головой, а прооперированного Френсиса только перевели из реанимации в палату. Сашу уволили за халатность и запретили приближаться ко мне, так что я могла лишь надеяться, что ему досталось не так сильно, как Френсису, а дедушка не слишком сильно подпортил ему резюме.

Сам дед уже не раз уговаривал меня вернуться долечиваться в гнездо, но я упорно цеплялась руками за больничный матрас, уверяя, что чувствую себя лучше, находясь под постоянным присмотром врачей. Я понимала его волнение за мою безопасность, только усилившееся с приездом в Гамбург Артура, вот только у меня были свои мысли насчет дальнейшего развития событий. Наш старший брат и главный обвиняемый по делу Тео считал своим долгом регулярно наведываться ко мне в больницу, так что добрая половина охранников деда переехала из гнезда прямо под двери моей палаты. Судебный запрет приближаться ко мне дедушка аннулировал на время расследования, поскольку судья просто устал выезжать на его жалобы и выписывать Артуру штрафы.