— Мать, да ты в конец обленилась, уже Макса себе в водители записала! — Высмеял меня Свят, когда мы преодолели последнюю лестницу.

Я только отмахнулась от него, сканируя взглядом аудиторию в поисках огненно-рыжей макушки Эллины, которая в итоге нарисовалась позади нас, раскрасневшаяся от ноябрьской утренней свежести.

— И как это называется?! — Безо всяких вступлений закричала она. — Я, значит, неделю не могу вытащить тебя в клуб, а с Максом ты всегда готова?! Где твоя совесть? Очевидно там же, где и стыд! — Эллина все не унималась, так что на нас уже начали поглядывать студенты с передних рядов. — Я! Я твоя лучшая подруга, а не этот накачанный красавчик! У него точно не найдется для тебя тампона, когда нагрянут ЭТИ дни!

— Лина, угомонись, пожалуйста! — Взмолилась я. — Ты сама установила мне приложение для знакомств, вот я и пошла на свидание с одним из парней.

— Иии? — Заинтригованно протянул Свят.

— Ой, да как обычно, отвечаю, — вместо меня заговорила Эллина, — она расфуфырилась так, что встало бы даже у импотента, а когда бедолага уже захлебывался в луже своих слюней, отшила его и ушла пить голубую лагуну с Максом.

Я не выдержала и зажала подруге рот. Она никогда не славилась тактичностью и способностью фильтровать свою речь, но была хороша тем, что видела меня насквозь.

— Если мы сегодня напьемся у нас дома, ты прекратишь меня позорить? — Спросила я. Эллина довольно закивала мне в ответ. — Свят, ты как?

Парень задумчиво поскреб затылок:

— А нормально, если я приду не один? Помните Алину? — Мы синхронно кивнули, хотя понятия не имели, о ком речь. — Она из того же города, что и я, с соседней улицы, так что я, вроде как, отвечаю за неё, как старший брат. Филиал ее универа закрыли в нашей дыре, а ее перевели в Питер. Мать у нее еще та стерва, бросила на отца еще в детстве. Так что денег особо нет. Пашет на двух копеечных работах, чтобы можно было с учебой совмещать. Сегодня за два месяца у нее первый выходной.

— Какая трогательная история, — Эллина картинно смахнула со щеки воображаемую слезинку, — вся такая Золушка.

— Помолчи, — огрызнулся Свят, почти с мольбой уставившись на меня. — Агата, ну ты же адекватнее Лины.

— Что ты от меня хочешь? Приводи, я не против.

— Помогите ей вписаться в нашу компанию, вы же в ней единственные девушки. Алине бы не помешали подруги. У нее в жизни столько дерьма…

— У всех нас в жизни полно дерьма. — Отрезала я. — Святик, давай, ты не будешь навязывать нам подруг? Знаешь же, мы больше по мальчикам.

— Вашу мать, ну какие же вы вредные! Тогда хотя бы постарайтесь не щемить Алину первую половину вечера.

— Ну, на это мы готовы пойти, — поразмыслив, кивнула Эллина.

Когда Свят нырнул под стол, чтобы достать из рюкзака ноутбук, я поймала на себе многозначительный взгляд Лины.

Да, я тоже подумала о своем брате.

С болью разбитого сердца я никогда не была знакома, но ни за кого прежде оно так не болело, как в те первые, самые мучительные для Адриана дни. Он не жил, а просто насильственно пребывал в своём теле. Я даже не подозревала, что он так сильно любил Нину. В первую ночь, оставшись без нее, он разбил свою машину, врезавшись в фонарный столб. Ехал непристёгнутым и нетрезвым, получил сотрясение мозга. Потом разнёс свою комнату, оставив целой только кровать, где они с Ниной спали.

Он упрямо не давал обрабатывать свои разбитые в кровь костяшки, от чего раны воспалились, и пришлось некоторые из них вскрывать, чтобы выпустить гной. Так что недели полторы Адриан ходил с перемотанными руками, словно малыш, которому надевают рукавички, чтобы он не расчесывал оспины во время ветрянки. Конечно, без алкогольной интоксикации тоже не обошлось. Но так или иначе, спустя три недели Адриан снова стал собой.

А несколько недель назад мы прописали в нашей квартире Тайлера и постарались себе вообразить, что все минувшее было просто страшным сном.

Можно было только надеяться, что подружка Свята обыкновенная провинциалка, на которую никогда бы не клюнул мой брат.

Алина ждала нас после пар, задумчиво шагая взад и вперед по парапету перед главным корпусом университета. И, вот черт, она оказалась настоящей красавицей.

У неё были совершенно невероятные изумрудные глаза, обрамлённые густыми километровыми ресницами (причём своими). Острый вздернутый носик и щеки покрывал красивый геометрический рисунок веснушек, будто бы ее создатель измерил по линейке каждую, прежде чем разместить на лице. Алина была ниже меня на голову, хотя ноги, выглядывавшие из-под коротенькой курточки были стройными и длинными. Она сама была до того хорошо сложена, что я даже позавидовала этой пропорциональности. А густые рыжие волосы бежали вниз по спине, почти доходя до поясницы.

Какова же была вероятность, что этой безупречной внешности окажется достаточно, чтобы сердце Адриана перестало так болеть от одиночества, которое он так неумело от меня скрывал?

Я не знала тогда. Но 7 ноября именно я впустила эту девушку в наш дом.

Адриан

Тайлер смачно рыгнул и продолжил вытаскивать синтепоновые потроха из распоротого брюха игрушечной крысы. Руслан и Макс с сомнением взирали на это кровожадное убийство, восседая за барной стойкой со стаканами джина с тоником.

— Сколько он ещё будет дома сидеть? — Поинтересовался первый, дразня щенка куском фокаччи.

— Не давай ему мучное, Агата его на диету посадила, — отозвался я, строгая огурец, — у него вторая прививка через пару недель, после неё и пойдём.

— Самки, наверно, сами стелиться будут, перед таким то орлом, — Руслан довольно гоготнул, потом сполз со стула на пол, видимо, чтобы Тайлер принял его за своего, и, обдав щенка хмельными парами, пустил его в дикую пляску вокруг ломтика огурца.

Мы досматривали футбольный матч по телеку, когда стукнула входная дверь. Тайлер, всего секунду назад храпевший под диваном лапами кверху, подорвался и с пронзительным лаем помчался в прихожую встречать Агату. Цокот коготков по полу сменился мурлыканьем сестры, которая, я и с места не вставая, мог это утверждать, тискала щенка в своих объятиях. К ее голосу присоединились голоса Свята и Эллины, а по тому, в каком неистовом лае зашелся вдруг Тайлер, не трудно было догадаться, что в дом привели чужака.

Она была такой нелепой в своей коротенькой курточке ярко-розового цвета, а вязаная шапка с помпоном поверх охапки рыжих кудрей делали ее похожей на ребенка, которого Свят только что забрал из детского сада. Эллина тоже была рыжей, только полыхающая макушка делала ее настоящей бестией, концентратом сексуальности, которую в тайне или не очень в тайне хотели все мои друзья. Мы с ней даже переспали на первом курсе, но дальше дело не пошло. Да и рыжих в нашей семье не слишком любили. А эта девочка, да еще на фоне Агаты в кашемировом платье и дорогущем пальто, выглядела так, что сразу хотелось открыть благотворительный фонд ее имени.

Не скрывая ухмылки, я представился. Ее, кажется, звали Алиной.

Агата о чем-то трепалась с Эллиной, но гогот парней из кухни, всегда чрезмерно оценивавших юмор стендапа, оборвал ее на полуслове.

— Да-да, мы очень голодные, — закивал я на ее вопросительный взгляд.

Я точно мог сказать, что парни не налегали на заказанную еду только потому, что ждали возвращения домой Агаты. Как она наденет фартук поверх своего дизайнерского платья (в присутствии которого нам с Тайлером дозволялось дышать в сторону и находиться от Агаты на расстоянии минимум в 30 сантиметров), и начнёт замешивать тесто для оладий или блинчиков.

Руслан и Макс, как и любые из наших друзей, воспринимали Агату, как нечто идолоподобное и в то же время совершенно своё. Я не понимал, как ей это удавалось. Как можно было настолько идеально вписываться и одновременно преображать наше тотально мужское сборище. Даже Руслан в ее присутствии накладывал на свою речь фильтр, чтобы уберечь Агатины уши. Хотя сама Агата могла ругнуться так, что я потом сутки голову ломал, где она нахваталась таких выражений.