— Нет!! — перебила его я, — Я гарантирую тебе, что ничего не было. Мы даже спали в одежде.

Мы ещё несколько минут молча смотрели друг на друга, пока уголки его губ вновь не поползли вверх.

— Знаешь, я думаю, ты круто танцуешь. Это я точно помню.

Его рука неожиданно опустилась мне на плечо. Тёплая немного шершавая ладонь скользнула по руке и легла на спину. Макс легко привлёк меня ближе к себе, и его дыхание защекотало мне лицо.

— Скажи, а если бы я позвал тебя куда-нибудь, что бы ты мне ответила? — прошептал он.

— Макс… сегодня ночью на моих глазах ты почти склеил девушку, уверен, что именно меня ты хотел куда-нибудь пригласить? К тому же, ммм, — я закусила губу, — ты же знаешь, что я не фанат этих классически сопливых отношений…

Макс смерил меня насмешливым взглядом.

— Ну какая же ты засранка! — Заявил он. — Я своими глазами вчера видел, какая ты… — он осекся, — да тебя в баре вчера хотели все мужики! А ты все наиграться не можешь. Ну должен же найтись кто-то, кто тебя угомонит!

— Это вряд ли, — фыркнула я. — Что ты начинаешь опять? Я же не дразню ваших с Адрианом друзей, а в универе я вообще паинька! Агата Якунина, которая хочет красный диплом, как кровь из носу.

— Это так сексуально, — захихикал Макс, но я только закатила глаза и спихнула его с кровати.

— Это потому что ваш папаша дипломат? — Спустя какое-то время спросил он, выуживая из-под подушки свой телефон, пока я, нырнув за ширму, боролась с молнией на вчерашнем платье.

— Скорее потому, что наш дедуля немецкий Ротшильд, — пропыхтела я.

— Когда ты расскажешь мне, что за шрам у тебя на спине? Мы ж почти родня, — голос Макса прозвучал совсем близко от моего уха, я обернулась и тут же столкнулась с его любопытным носом.

— Ладно, сдаюсь. Молния зажевала ткань, помоги, пожалуйста, — я махнула рукой, игнорируя вопрос и вновь предоставляя возможность его ладоням к себе прикоснуться. — И я уже говорила, что 4 года назад случились определённые события, — я замялась, — после которых нас с Адрианом, мягко говоря, выписали из семейного круга доверия.

Молния поддалась. Макс аккуратно вел ее вниз, и тонкая ткань платья легко соскользнула с моего плеча. Я почему-то не стала удерживать его и просто наблюдала, как оно сползает по мне вниз к нашим ногам. А потом я почувствовала лёгкое прикосновение губ на шее. Руки опустились на бёдра и прижали меня к себе.

— Переодевайся, отвезу вас на пары, — прошептал Макс и ушёл, оставив меня наедине с тянущим чувством внизу живота и глухо выстукивающим сердцем.

Натянув джинсы и свитер, я глянула в зеркало. Макс посчитал меня красивой с отпечатавшейся под глазами тушью, размазанной губной помадой и волосами, свившими себе в гнездо на макушке, а мое сердце оставалось черствее, чем сухарь, который засушили в прошлом столетии.

В комнате Адриана было темно и тихо, если не считать жалобного поскуливания прямо под дверью. Тихо прокравшись внутрь, я выпустила в коридор Тайлера, уже совсем отчаявшегося оказаться на воле, и забралась к брату на кровать. Как и в раннем детстве, когда у нас была одна комната на двоих, Адриан заворачивался в одеяло, будто в кокон, и мог проснуться в той же позе, в какой и заснул.

Я легонько почесала брата за ухом.

— У тебя сегодня пары есть?

Ответом мне послужило положительное мычание.

— Пойдёшь?

Мычание повторилось, Адриан глубоко вздохнул и открыл глаза. Сквозь темноту задвинутого портьерами утра на меня сонно глядели карие глаза. Острый нос дёрнулся, принюхиваясь к запахам с кухни: Макс готовил нам завтрак под аккомпанемент довольного повизгивания Тайлера.

Я смотрела на Адриана, как в своё отражение. Только у него была щетина и короткие тёмные волосы, а у меня за неимением первой вились густые темно-каштановые пряди, что сейчас щекотали брату грудь.

— Извини меня за вчерашнее, мне фигово от того, что я напомнила тебе об этой стерве, и…

— Какая она была? Счастливая?

— Я вылила на неё голубую лагуну.

Сначала Адриан не понял, что я говорю совершенно серьёзно, но как только осознал смысл сказанного, зашёлся таким хохотом, что мне сразу стало легче.

— Так это Макс? — Многозначительно поинтересовался он, когда закончился приступ смеха.

Я яростно замотала головой, но глупая улыбочка против моей воли все равно выползла на лицо.

— Но мне очень хорошо сегодня спалось.

Эта фраза сама вырвалась, никто не просил мой мозг формулировать эту дебильную мысль, а язык облачать ее в слова. Тем не менее, именно в этот момент в дверном проёме замаячила довольная физиономия Макса. Я зарычала и швырнула в него подушкой. Парень ловко увернулся и, уже спустя мгновение злосчастная подушка впечаталась в мое лицо. Я слетела с кровати и кинулась за Максом под довольный смех Адриана. Вот же засранец. Сомнений не было, речь о Максе он завёл специально, завидев его на пороге раньше меня.

Погоня по мраморным полам нашей квартиры под звонкое тявканье малыша Тая завершилось вполне логично после танцев, что мы устроили накануне. Макс свернул за угол и, стоило мне вытянуть руку, чтобы схватить его за шиворот, поймал меня за талию и притянул к себе. Я знала, что будет дальше. Он хотел меня поцеловать, и я ему не помешала.

Макс тихо засмеялся и прижался ко мне лбом.

— Хорошо, что я лучший друг твоего брата, правда?

— Да, ты всегда будешь поблизости, — с улыбкой прошептала я.

Мы чуть не опоздали от того, что Тайлер посчитал кампусную карту Адриана самой совершенной игрушкой на планете. И пока я пыталась ее обменять на резиновую косточку, наш крошечный бигль рычал и ругался так, будто я отнимала нечто, находившееся у него на полном праве собственности. Наконец, обслюнявленная до невозможности карта оказалась у меня в руках, я чмокнула сморщенный от гнева кожаный нос и препроводила его владельца в будку.

Загадка, заключавшаяся в том, как Макс планировал подбросить нас до универа, если прибыли мы ночью на одном такси, разрешилась, когда с одного из мест подземного паркинга ему заговорщицки мигнул двудхверный бмв. Как выяснилось, он простоял у нас где-то с неделю в ожидании своего хозяина.

Вся дорога прошла под воспевание преимуществ как конкретно этого кузова и вида двигателя, так и марки машины в целом. Довольная тем, что мой мини обозвали отпрыском бмв, я в концерте не участвовала, а украдкой подкрашивала губы, сидя позади Макса.

Санкт-Петербург, наше убежище в последние пять лет, ворчливо стряхивал с себя остатки ночи, морщился рассвету своими дождливыми глазами и отмахивался от ветра остатками листвы. Каждый ноябрь этот город впадал в депрессию вместе со своими жителями. Куксился от холода, морщился от редкого солнца, надругался над бесполезными зонтами и скучал по туристам. Но я любила Петербург почти так же сильно, как и Гамбург, наш родной с Адрианом город. Любила потому, что он нас принял, а мы сумели принять его. Со всеми его заморочками, разводными мостами и белыми ночами. С его сногсшибательной человечностью и красотой.

Я уже привыкла к тому, что возле Адриана постоянно вились примерно одинаковые девушки, ну те, что вечно носят облегающие майки или джемпера, лосины и норковые жилеты-гусеницы, ежедневно вываливают лица в ведрах косметики и ходят с жесткими и прямыми, как жерди, волосами. Они с Адрианом "дружат", даже не скрывая своего желания подобраться к его телу и кошельку. Ему же нужен от них лишь секс. Каждому свое.

Я мысленно ожидала, что в паре с Максом они вызовут на бульваре перед университетом настоящий гормональный взрыв, поэтому быстро выскочив из машины и, махнув парням на прощанье, поспешила ретироваться от прорвы наигранно милых приветствий "Агата, классная сумка, а что это за парень с твоим братом?".

Свят как обычно дожидался меня у главной лестницы, так что, по привычке чмокнув его в загорелую щеку, я поспешила наверх, едва поспевая за его длинными тощими ногами.