Командир с наставником молчали и только хмыкали насмешливо на это.

Но потом из дверей вышел сержант Вук в сопровождении троих старших хранов. Местный народ затих и подался прочь с наших багги. Под раздачу, ясное дело, никому попасть не хотелось, а сержант был мужиком крутым и непорядка не терпящим. Это даже я не понаслышке узнать успел.

— Ну что, Стояк, прибыли, — констатировал он, окидывая цепким взглядом сначала меня, а потом и тюки в кузовах. — Вижу, мальчишка жив и вполне здоров. Что радует меня и должно еще больше радовать вас. Додуматься только?! Оставить рекрута на дальних нехоженых территориях! Вы чем вообще думали?!

— Сержант, не начинай. Все ж нормально закончилось! — попросил командир, поморщившись. — Затрахались, дальше некуда — полтора суток, считай, не спавши! На одном энергетике держимся.

— Ладно, — снизошел до понимания ситуации тот, — езжайте наверх, сдавайте товар. Разбирать ваши косяки будем завтра.

— Да-а, надо уже черед отвести, а потом желательно на боковую… — протянул Паленый, который под слова сержанта обреченно переглянулся со Стояком и вместе с ним уже раздосадовано зыркнул на затихших пока в стороне мужиков.

Взгляды моих старших были так красноречивы, что я без подсказки догадался, о чем они думали: оставлять добычу здесь, внизу, нельзя — из любопытства распотрошат, потом в целое не соберешь. А то и упрут, если не на сдачу, то на сувениры — как-никак, что щер, что полисай, трофеи редкие.

— Ты, Хвост, — напутствовал меня наставник после того, как мы на складе сгрузили контейнеры с оборудованием, — здесь не рисуйся. Покою тебе не дадут. Иди в командный отсек и сиди до нашего прибытия там. На сержанта Вука и его ребят не надейся, они, конечно, тебя в обиду не дадут, но потом на нас с командиром отыграются. А нам и так еще как-то отмазываться от штрафа придется. Мы будем часа через два-три, груз сдадим, премиальные получим и вернемся. Давай, будь молодцом и нам лишних проблем не создавай.

Под эти слова меня похлопали по плечу и подтолкнули в спину — типа, топай давай быстрей, и старших не задерживай. Но все же оба стояли и ждали, пока я поднимусь на второй этаж и скроюсь в отсеке. За что я им был благодарен, поскольку без их тяжелых взглядов, которыми они «придерживали» толпу, мне бы вряд ли удалось подняться даже по лестнице. Тяжела она, доля знаменитости…

А оказавшись внутри, повернул замок и стал ждать… не вернуться ли зачем-нибудь парни. Убедившись, что они точно отбыли, заметался по отсеку в поисках потайного места для подарков Сайруса.

Впрочем, скоро стало ясно, что если защитный комбез, в том виде, в каком он был, я бы может куда-то и пристроил, но вот карабин, даже в сложенном состоянии, вещь достаточно крупная и спрятать ее просто негде.

Единственное укромное место, в которое возможно не полезут в ближайшие дни, это была четвертая каюта, забитая хламом. Но вот, сколько продлятся эти «ближайшие дни» предсказать тоже было невозможно. Так что у меня оставался единственный вариант — оттащить ценное барахлишко в одно из необитаемых зданий, что стояли дальше, вдоль по улице. Благо, у меня теперь был браслет, с помощью которого я мог открыть любые двери.

Этот вариант я тоже рассматривал, когда в дороге косил под спящего. Но теперь проблема усугублялась тем, что просто так выйти из командного отсека я пока не мог и вот эта ситуация по незнанию просчитана не была.

Выход был, конечно, дождаться ночи, когда народ расползется по своим отсекам, а на улице убавят освещение. Но, как и в любом, тем более непродуманном плане, здесь было свое слабое место — к ночи должны были вернуть Паленый со Стояком.

Не желая пугаться раньше времени, я, для надежности запершись еще и в гальюне, принялся за поиск тайного места, а уж как добираться до него, решил, что действовать стану по обстановке.

Но, как водится, когда чем-то увлечен, не всегда все идет по плану.

Стоило активировать коммуникатор и запросить на схеме место своего нахождения, как сразу же стало нестерпимо любопытно: «А как далеко я сейчас нахожусь от каюты Александра?»

Сайрус сказал, что теперь, когда все права на собственность переданы мне, это место следует называть домом.

Мне это слово в такой интерпретации нравилось. Мы-то привыкли его употреблять в общем смысле: «Наш дом — Корабль», то есть, для всех вместе и ничей в отдельности. И понимание того, что теперь у меня есть свой… и ничей больше… дом, отчего-то грело изнутри.

— Показать «Дом» относительно меня, — тихо озвучил указание и с замирающим сердцем принялся наблюдать, как схема жилых помещений Корабля схлопнулась до одного отсека, а потом тот сектор, где горела обозначающая меня красная точка, поплыл на расширение. — Медленней… — попросил я, желая рассмотреть все получше.

Сначала проявилась вся казарма, следом на экране обозначились склады и гаражи с одной стороны от нее и пустующие здания с другой. Потом пролегла улица, и едва обозначились строения на противоположной ее стороне. Дальше не показало, а расширение пошло от нашей стороны дороги.

Вскоре стало ясно, что наша улица радиальная — идет от центрального «ствола» второго уровня, пересекая кольцевые дороги и расположенные кругами основные жилые кварталы.

Потом обзор сполз на нижний, третий от рубки уровень, но дальше не пошел, продолжая раздвигаться вширь. И, как оказалось, «золотой район», на территории которого теперь располагался и мой дом, находится не так уж далеко от того места, где находился сейчас я.

Ну, как недалеко? В одном, восточном, секторе, как это прописывалось в схеме.

Следуя моим указаниям, новая территория открывалась глазам постепенно, давая себя рассмотреть, и я в какой-то момент осознал, что эта самая третья палуба, вернее, восточная четверть ее среднего кольца, обустроена совсем не так, как остальные жилые кварталы на других уровнях. Оказывается, везде улицы шли в три ряда, а «золотой район» со своими парками занимал линию целиком.

На той, радиальной улице, где находилась казарма искателей, когда-то было три перекрестка, сейчас, естественно, перекрытых и недоступных. Но если я каким-то образом проникну на улицу, которая из трех круговых ближе всех к малому дорожному кольцу и находится над проезжей частью «золотого района», а потом смогу воспользоваться… одним из вон тех лифтов, то в результате окажусь сразу возле гаража, из которого вылезла щера!

А вот, сколько мне предстоит протопать по улице, это предстояло выяснить опытным путем.

Но сделав запрос на «рыболовное хозяйство в этом секторе» и просмотрев все прилегающие к нему пути подъезда, понял, что, добираясь до места в прошлый раз, мы дали немалого кругаля. Практически спустились до четвертого уровня, и только потом по реке, в обход, поднялись к техтоннелю-трубе, проходящему под третьим.

В общем, была надежда, что топать до лифта было не так уж и далеко.

Эта мысль, конечно, радовала, но не отменяла основной проблемы, из-за которой я засел в гальюне. А потому, сняв прежний запрос и выставив покрупнее на экране тот отрезок нашей улицы, что меня интересовал, я принялся, наконец-то, за дело.

Как я быстро понял, пробраться куда-либо можно было без труда — каждое помещение имело прилегающий к нему технический колодец, который, в свою очередь, выводил в коммуникационные шахты или, как мы их называли, техтоннели. Главное, надо было знать, где искать вход-выход.

Впрочем, по итогу исследования плана перекрестка был найден более легкий путь — одним из угловых зданий там значился «Опорный пункт полиции», который имел двери на обе, интересующие меня улицы.

Через час, припрятав рюкзак за железяками в отведенной под кладовку каюте, намывшись в душе и сжевав плитку сублимата, я, не раздеваясь, улегся в постель.

Вскоре пришли и Стояк с Паленым. Мужики видно устали сильно, так что возились не долго — почти не заводя разговоров пошуршали водой в душе, а минут десять спустя я услышал, как наставник прошел к своей кровати и, кряхтя, улегся.