— Ребята, смотрите-ка, кто у нас проснулся! — выпуская из приоткрытых губ дым, Кэлвин тасует колоду карт, в то время как остальные трое быстро оглядываются на меня. — Пришлось немного переделать твою люстру, эта дебильная хрень все время била Джимми в лоб. Он, должно быть, сломал одну из тех маленьких хрустальных штуковин, когда по ней долбанул.

В голове пульсирует боль. Я пытаюсь встать и, оступившись назад, хватаюсь за плиту, чтобы не упасть.

— Подойди-ка сюда на секунду, любовь моя. Я должен тебя кое о чем спросить.

— Мне нужно прилечь.

— Через минуту. Просто подойди сюда.

Я не обращаю внимания на его слова, сейчас мне действительно необходимо унять царящую у в голове круговерть. Когда я прохожу мимо стола, кто-то сильно дёргает меня за руку, отчего я неуклюже падаю к Кэлвину на колени. Он тут же обхватывает меня своими руками; я извиваюсь, все мои мышцы такие ватные, словно мне до сих пор не хватает кислорода.

— Отпусти меня!

— Я же говорил вам, ребята. Она такая злющая! — сквозь последовавший за этим общий смех, я чувствую, как мое бедро обжигает сильный шлепок. — Пока ты была в отключке, я взял на себя смелость покопаться в твоем телефоне и случайно наткнулся на нечто очень интересное.

Одно это признание уже приводит в ужас, но у меня в голове просто не укладывается, что это чудовище рылось в моем телефоне.

Отложив карты, он берет откуда-то рядом мой телефон.

— Парни, вы когда-нибудь слышали об эротических романах в жанре реверс-гарем?

Боже. Несколько недель назад я скачала книгу — реально похабную историю о женщине, взятую в плен бандой преступников. Я не дочитала и до середины, как история приняла совершенно скверный оборот, а мужчины заставляли свою жертву делать такие отвратительные вещи, что стали вызывать жуткое омерзение. К сожалению, я забыла удалить эту книгу из приложения.

— Судя по тому немногому, что я прочитал с того места, где остановилась Айви, это похоже на какую-то фантазию об изнасиловании или типа того. По всей видимости, девчонка из этой книги питает слабость к каким-то извращенствам.

— Я ее не читаю. Это отвратительно.

— Что-то не похоже, что отвратительно. И, как я видел, ты прочитала довольно много, любовь моя.

Подо мной подпрыгивает его колено, подталкивая меня. Я вырываюсь, чтобы уйти, но он заламывает руки мне за спину, выпячивая вперед мою грудь.

— Посмотрите на эти сиськи, парни. Кто-нибудь хочет их полапать? — надавив мне на локти, он толкает меня к сидящему рядом мужчине. — Давай, это твой единственный шанс. Я не люблю делиться тем, что мне принадлежит, но сегодня вечером… Парни, я сделаю для вас исключение.

Повисает пауза, мужчина опускает взгляд на мою грудь и хищно проводит языком по губам.

— Не смей ко мне прикасаться!

— В книге девчонка тоже так говорила, но все мы знаем, что это притворство. Эти сучки ведут себя так, словно они все независимые и против изнасилования, — по-прежнему держа меня своей мёртвой хваткой, Кэлвин кладет голову мне на плечо, и мне приходится сдерживаться из последних сил, чтобы не двинуть головой ему в нос. — Но ведь они обожают читать эту хрень, правда?

— Пошел нахер. Я никогда не говорила, что хочу этого! Это вымысел, невежественный осел.

Честно говоря, я фантазировала о сексе втроём и вчетвером, и даже иногда по весьма сомнительному согласию, но относилась к этому только как к фантазии, и уж точно не собиралась заниматься таким с этим придурком и его бандой неудачников.

Ухватившись пальцами за вырез моего платья, он дергает его вниз, обнажив мой черный лифчик.

— Посмотри на этот красивый лифчик. В книге один из ублюдков запихивает его в рот той сучке, прежде чем трахнуть ее фаллоимитатором. Это не кажется тебе забавным, Айви? Как по мне, звучит совсем неплохо? А? — он снова подталкивает меня коленом, при этом движении моя грудь небрежно подскакивает. — Потрогай ее, Майк. Почувствуй, как отлично эти сиськи впишутся в твою ладонь.

Я впиваюсь взглядом в сидящего рядом со мной ублюдка и сжимаю челюсти.

— Только тронь меня, мать твою, и я отрежу тебе член.

У меня из-за спины раздается неприятный смех.

— Нихрена она тебе не отрежет. Я держу ее за руки. Давай, я разрешаю тебе ее полапать. Не бойся. Я просто чуткий любовник, исполняющий тайную фантазию своей девушки.

Улыбаясь, толи взаправду, толи лишь для того, чтобы угодить Кэлвину, мужик протягивает руку и, схватив меня за одну грудь, сминает ее в ладони.

Скрипя зубами, я сверлю глазами лицо этого парня, представляя на его месте кровавое месиво.

— О, да, — стонет Кэлвин, толкая меня сквозь джинсы своим членом. — Ну, и как ощущения, любовь моя? Это тебя заводит? Может, мы положим тебя на стол, и каждый из них тебя трахнет? Как ту девчонку из книги? Я буду джентльменом и подержу тебя, так что до каждого дойдет очередь.

— Хватит! Хватит, мать твою! Прекрати, бл*дь, меня трогать!

Он шлёпает меня ладонью по губам, и я впиваюсь зубами в плоть, ногтями освободившейся руки царапаю его пальцы.

— Ты можешь шуметь сколько угодно, сука. Давай не будем забывать, что случилось в последний раз, когда сюда по жалобе заявилась полиция.

В прошлый раз всё кончилось тем, что моему соседу порезали шины и сломали палец. Да заори я сейчас благим матом, не думаю, что, кроме миссис Гарсиа, кто-нибудь из них хоть как-то обеспокоится. И, к сожалению, без своего слухового аппарата она тоже крепко спит.

— Мужик, оставь ее в покое.

Напротив Кэлвина, сцепив перед собой руки, сидит настороженный молодой парень. Опрятный, в рубашке с воротником на пуговицах, с зачесанными назад волосами, он не похож на двух других головорезов. Он выглядит величественно, может быть, какая-нибудь большая шишка. Еще один таинственный деловой партнер.

— Я пришел сюда не для того, чтобы сюсюкать с твоей подружкой. Я пришел поиграть в карты, и, если ничего такого не будет, я ухожу.

— Вы только послушайте этого Мистера «Я трахаю только супермоделей». Что? Моя девушка недостаточно горяча для тебя?

— Она слишком горяча для тебя, придурок. Но я бы не стал подбирать твои объедки, даже если бы мне за это заплатили. А теперь давайте играть в карты.

По кухне эхом разносится взрыв смеха, и Кэлвин отпускает мои руки. Смеясь вместе со всеми, он сталкивает меня со своих колен, и я, спотыкаясь, иду к двери.

— Согрей мне постель, — говорит он, продолжая тасовать карты. — И, если тебе повезет, я захвачу с собой в кровать огурец.

Под сопровождение их отвратительного смеха я иду в ванную, и к моим глазам подступают слёзы. Оказавшись внутри, я закрываю за собой дверь и сползаю вниз по стене.

— Эй, не задерживайся там слишком долго! — доносится из-за двери голос Кэлвина. — Тони нужно отлить!

Я обхватываю голову руками. Если бы я могла вернуться на восемь лет назад, то ни за что не продала бы свою душу этому дьяволу. Уж лучше бы я умерла от голода.

Пройдя через заднюю дверь дома приходского священника, я спускаюсь вниз. Наверху живет отец Руис, который ведёт испанскую мессу, ну а я выбрал цокольный этаж. Даже когда мы оба дома, то редко друг с другом сталкиваемся. Практически всё его свободное время занимает большая семья, полная братьев и сестер, поэтому вне Церкви мы с ним пересекаемся лишь в часовне во время утренней молитвы или на кухне, когда кто-нибудь из нас готовит. В остальном всё здание, по сути, принадлежит только мне и моему серому коту Филиппу породы Шартрез, до которого Руису нет дела.

Справа находится наполовину отремонтированная комната отдыха, в которой стоят тренажеры для тренировок. Моя спальня примыкает к расположенной в конце коридора комнате для гостей. Планируется, что в какой-то момент ее займет семинарист, но пока там тихо и пусто. Я бы обрадовался этой тишине, не меньше, чем в любой другой вечер, если бы у меня не шла кругом голова.