— А вот и нет. Это было ожидаемо. Ты такой, Ин. Для тебя совершить подвиг, как раз плюнуть. Гору свернуть — пожалуйста! Конец света остановить- без проблем! Ты даже ручку мою невозможную терпишь и не шипишь! — эк я завернула- то, главное, снова ручка эта всплыла.

Мы стояли друг напротив друга и бодались взглядами. Потом, поняв, что ссоримся из- за того, какие мы славные ребята, заржали.

— Ой, все не могу! Это крах моих шаблонов и опыта! — Марк пришел в себя первым, и, пока я еще смеялась, продолжил, — Лар, это круто! Правда. Самое интересное, что мне очень нравятся твои книги. Я читал все три! Ты, оказывается, знаменитая козявка!

А тут меня проняло.

— Выйду.

— Что?

— Я говорю, что пойду за тебя, — я улыбалась, — Я просто не могу спокойно слушать, когда ты меня хвалишь. Вот другие хвалят — просто приятно. А когда ты, я аж раздуваюсь от счастья. Еще бы, сам Бес одобрил. Тут любая выскочит за тебя. Не думая!

— Когда? — Марк деловито так подполз ко мне.

— Вот школу окончу и покупай колечко, — я потешалась как умела.

— Ок. Заметано!

На том и порешили.

Но, почему мне казалось, что это все правда?? Я же не сошла с ума? Хватит, перестань, шутка она и есть шутка. Но сердце мое трепыхалось сильно.

Лара, только не влюбляйся в этого бабника!

— Ну, а что тут делает мой портрет? — Марк тыкал в сторону стенда.

— Ты, точнее, твой образ, взят как образ главного героя. И предупреждая все твои вопросы, сообщаю, ты меня впечатлил как писателя, поэтому и вывела.

— Лестно, Сона Пирс, — ему действительно было приятно, от этого и мне стало хорошо.

— Хорошо, что тебе это по душе.

— Ты пишешь только приключенческие истории? Только детская и юношеская литература? — Марк бродил возле стенда.

— Ну, мои истории взрослеют вместе со мной. Надеюсь, когда-нибудь смогу написать что-то более глубокое, чем сказки. Знаешь, отсутствие жизненного опыта не дает мне права писать то, о чем я ничегошеньки не знаю. Сказки — это то, что я умею.

— Последняя твоя книга, «Золотой корабль», не была уже детской. Совсем не сказка, Динь.

— И все же, там о чудесах. Это не настоящая жизнь, — я вздохнула, приняла кивок Ина, мол, я понял тебя.

Марк внимательно рассмотрел каждый рисунок, кивая и подтверждая соответствия образов и Вороны и Ильича, да и остальных тоже.

— А что тут делают эти вот девочки? — теперь он указывал на изображения своих предполагаемых, книжных, невест.

— А это я тебе пару выбираю, — он поперхнулся и закашлялся.

— Кого?… Чего?…Не возьму! — тут же уперся Ин, включая барана.

— Не нравится? — печально поинтересовалась я, понимая его как никто, ведь мне тоже никто из них не нравился, — Даже Хана?

— Динь, ты бы хоть приревновала для вида, — он ржал, — Невеста же, как никак.

— Иди к черту, Ин! Я всю голову сломала, выбирая тебе пару. Мне надо «видеть», понимаешь? Я всех красавиц для тебя собрала! Цени невесту-то!

— Я уже оценил, Динь. Иначе, предложения бы не сделал, — опс, страшненько.

— Ин, не пугай меня, ладно? Просто скажи, кто нравится и я тебе ее пририсую.

— Ты меня накормишь? — он резко сменил тему.

— Да, конечно, сейчас. Чай и пирожки с мясом и картошкой подойдут? Могу приготовить что-нибудь, но придется подождать, — я включила «хозяюшку».

— Чай и пироги, то что нужно, — сказал мне Ин не глядя, а сам уже вовсю шуровал на моем столе с красками и бумагой, — Иди, Лар. Неси еду уже. И не торопись. Хотя, ты пироги на блюде будешь час раскладывать, ради красоты.

Я изумилась его наблюдению. Правда ведь, иной раз копаюсь. Это как с математикой. Желание придать красивый вид часто мешало мне. Приму к сведению! И ушла за чаем.

Вернулась я быстро, так мне показалось. Поднос с едой устроила на столике. Придвинула второе кресло.

Ин сидел на моем диване и любовался стендом. Когда я проследила его взгляд, то оторопела на мгновение.

Рядом с изображением Ина висел мой портрет! Пастельные мелки. Рисунок был исключительно технично начертан. Я в изумлении оглянулась на парня. Тот ждал, что я стану задавать вопросы.

— Как?

— Я ходил в художку. Бросил. Не мое, — вот и все объяснение.

Он изобразил меня, даже не знаю, как объяснить…. Я стояла вполоборота, глядя на зрителя. Рыжие волосы водопадом спускались до талии. Прозрачное одеяние льнуло к моему телу изящными складками. Наряд обнажал больше, чем скрывал, благодаря своей невесомости. Нет, ничего пошлого, но… Часть груди, талия, бедра, ноги, все это было и моим и не моим. Глаза сверкали аквамарином (как он этого добился??), губы розовели и в них не было ничего невинного. Слишком хороша. Слишком!

— Марк, — я даже не знала, что говорить, — Ты мне явно польстил. Я не такая. Я так хорошо не выгляжу.

— Ты знаешь, как ты выглядишь, Лар? — его голос заставил меня замереть, столько в нем было правды, — Из-за таких как ты, рушатся и поднимаются империи. Из-за таких, как ты, многие великие люди теряют головы. Невеликие, думаю, просто вешаются. Я не льстил тебе. Я просто попытался передать часть твоего сокрушительного обаяния. Ты красива. Для меня это даже слишком.

Я замерла. Марк встал с дивана и подошел ко мне. Я поскорее заговорила, чтобы не ощущать неловкости от его слов.

— Тебе не угодишь, Ин! Чем тебе плоха моя красота-то?

— Ты еще спрашиваешь??? Да мне придется с дубиной ходить возле тебя!

— Чего?!

— Козлов всяких отгонять, чтобы не лезли!

— Что значит «придется ходить»?? Тебя никто не заставляет!

— Рыжая, у тебя память как у рыбки. Сама согласилась за меня замуж пойти. Мне как жениху, придется лупить конкурентов! Вот теперь живи с этим, — он еще и заржал как полоумный!

Я подумала, подумала и засмеялась вместе с ним. Вот это у нас двоих получалось лучше всего.

— Марк, — я провздыхалась, — Я не могу себя поставить на роль твоей книжной девушки. Я никогда о себе не писала.

— Ну, уж постарайся, Сона Пирс, — он тоже отсмеялся, — Других не подсовывай! Прикопаю! Кстати, еда-то будет?

— Ой, иди скорее, — я усадила парня за стол, налила ему чая.

Когда начала ложкой накладывать сахар в его чашку (одну, как он любил), Ин завис.

— Инь, ты чего?

Тот не отвечал и внимательно следил, как я размешиваю сахар. Потом, словно решившись, сказал.

— Лар, знаешь, а ведь уже лет десять никого не интересует, голоден я или нет? Хорошо ли я спал? Как я себя чувствую? У меня такое ощущение, что кроме тебя это совсем никому не интересно. Я не знаю, откуда тебе известно, что я люблю одну ложку сахара в чай, но меня очень греет твоя забота и интерес ко мне, не как к грозе Дискерэ, а как к Марку Бессонову, девятнадцати лет.

Если бы я плакать умела, залилась бы слезами. Вот он, одинокий и несчастный суперарэ.

Я поняла, что он доверился мне так же, как я ему. И так же поняла, что нельзя сейчас смотреть на него. Ни в коем случае. Иначе, я увижу то, что он так старательно пытается скрыть от меня.

— Уроды они, Инь. Прикопай их! — и положила ему пирожок на тарелку, — Я положила тебе с мясом. Те, что с картошкой с косичкой на бочку.

И завозилась в своей чашке своей ложкой, внимательно глядя на чай. Мрак взял пирожок, судя по звуку смачно укусил его и, видимо, справившись с лицом заявил.

— Я тебя, Динь, прикопаю. Где? Моя? Монография?

Уф, отлегло. Если уж этот гадский фюрер запел про монографию, можно смело на него смотреть. Что я и сделала.

— Марк, я хотела с тобой об этом поговорить.

— Ты точно камикадзе! — в его глазах не было ни намека на только что прозвучавшее откровение, — Хочешь сказать, что потеряла ее? Или не сделала???

— Все я сделала. Но, я так же оставила и исходник.

— Вот прям чувствую подвох!

— Это не подвох, Ин, а вопрос «чистой победы».

Он заинтересовался и даже как-то весь подался вперед.

— Ты можешь использовать и мой вариант. Он, уверена, понравится членам комиссии. Но, вот если бы ты сам доработал текст, это была бы чистая победа!