— Александр Петрович, — я держал зрительный контакт со взбешенным преподом, — Думаю, отстранение Лакри преждевременно.

Я выдержал паузу. Пока Фрол удивленно задирал брови под кромку волос, а Лакри старательно сдерживала любопытство, я подошел ближе к Фролу и повествовал надменно и значительно.

— Что толку, если воспитанница куриной школы отделается легким замечанием ректора? — Фрол собрал мозги в кучку, от чего его узкий лоб пошел глубокими морщинами и буграми.

Я ждал, поймет ли он намек, что ректор всегда на стороне данов. Он понял, и его глаза превратились в две злые щелочки, а я продолжал.

— Предлагаю разумный компромисс. Я буду лично тренировать Лакри, и к концу семестра она легко внесет в корзину трехочковый. От Вас требуется уведомление в деканат об обязательных ежедневных дополнительных занятиях Лакри и Бессонова и допуск данни к экзаменам и посещению Ваших занятий. Иначе, мои усилия будут напрасными. Полагаю, ей пойдет на пользу бег с танцорами, — надо было как-то потрафить Фролу.

Первый «заяц» убит. Я получу возможность каждодневного общения с Лакри наедине в течение нескольких месяцев под благовидным предлогом. Не звать же ее на свидание, когда мы в состоянии горячей вражды. Вряд ли она обрадуется, если я признаюсь ей в своей любви сейчас. Я не собирался делать этого, чтобы не спугнуть козявку. Плюсом шел «зайчик» для Динь — без допусков ей будет туго.

Я обернулся и посмотрел на Лакри.

— Ну а Вы, мадмуазель, неужели откажетесь от возможности получения новых умений? — я та еще язва, когда надо и когда не надо, — Для девушки таких талантов не составит труда научиться играть в этот ужасный баскетбол.

Яд в моем голосе превысил все допустимые нормы. Я внимательно следил за реакцией моей девочки. Глаза ее полыхнули аквамарином. Она закусила нижнюю губу (черт, эти губы).

— Марк, но твои тренировки с командой? Финал в декабре! — Фрол забывал обо всем, когда речь шла о баскете.

— Я выиграю финал, — спокойно сказал я

Фрол аж задохнулся от радости. Еще бы…Бессонов никогда не давал невыполнимых обещаний. Мое слово было гарантией… Что же, придется попотеть, чтобы не подвести Фрола. Да и для меня самого дополнительная награда не будет лишней, когда я пойду на интервью для поступления в лучший политологический университет Империи. Спортсменам везде рады.

— Марк, да я…Да я…, - Фрол искренне пытался выразить свое восхищение.

— Лакри, — я уставился на нее своим самым серьезным взглядом, стараясь, тем не менее, не напугать, — Ваше слово?

Сейчас и проверим, что перевесит- непомерная родовая гордость или здравый смысл. Ну, давай, Лакри, не подведи меня! Я опасался, что она откажется. Ведь наверняка воспримет это как мою личную месть за те слова, которые она сказала мне при последней нашей встрече. Об одиноком и несчастном суперарэ…. Я обещал превратить ее жизнь в ад, а я всегда держу свои обещания. Она это понимает… Динь, дорогая, соглашайся… Я мысленно умолял козявку сделать правильный выбор. Не может же она не понимать, что Фрол хоть и ничто в Дискерэ, но ей и выговор могут влепить. А облажаться так на первом месяце семестра просто непозволительно для такой девочки как она. Динь тем временем буравила меня совсем недружеским взглядом. Поняв, что загнана в ловушку, она снова приняла безразлично-надменный вид и сказала:

— Заниматься со мной должен непременно Бессонов?

Я ожидал подобного ответа. Однако, она разумно не стала отказываться от моего предложения. Ну, это уже обнадеживает.

— Учиться надо у лучших, мадмуазель Лакри, — я глумливо улыбался, — А я лучший, не так ли Александр Петрович?

Фрол заулыбался и приятельски начал трепать меня по плечу. Я едва сдержался, чтобы не стряхнуть его руку, но сейчас это было бы неуместным.

— Марк, ты моя гордость! Только тебе под силу научить эту… — он пытался подобрать обидный эпитет по отношению к моей Динь.

Я не мог этого допустить.

— Александр Петрович, при желании можно и зайца научить курить.

Мне пришлось наблюдать довольное лицо Фрола и недовольное Лакри.

— Итак, Лакри, ты готова? Если трусишь или не веришь в свои силы, так и скажи, — я почти перестал дышать в ожидании ее ответа.

Она нервно облизнула губы (снова губы, мать их) и вложив в голос все свое недовольство, ответила:

— Главное, что Вы верите в свои силы сверх всякой меры, месье.

— Я верю.

— …

— Лакри?

— Согласна, — выдохнула моя девочка и меня отпустило.

Второй «заяц» убит. Теперь она в подчиненном положении. Ее согласие дает мне повод играть по моим правилам.

— Тогда изволь сегодня быть в спортзале после занятий, — я насколько смог сыграл безразличие, — Александр Петрович, уведомление будет? И допуски для Лакри?

— Марк, для тебя все, что угодно, — Фрол еще раз мерзко трепанул меня по плечу, ухмыльнулся Лакри и ушел.

А я подобрался ближе в козявке моей мечты, цапнул ее за капюшон спортивной кофты и повернул к себе.

— А теперь мой компромисс с тобой, — заявил я, заставляя себя не пялиться на ее губы, — Ты можешь не стараться на тренировках со мной. Твоя задача суметь своими балетными граблями закинуть мяч в корзину. Я помогу тебе создать полную иллюзию умения играть в баскет, но…

— Есть условия? — она обреченно заглядывала мне в глаза и я уже пожалел, что взял крутой тон.

Ильич просил не обижать ее. Но я не мог допустить снова ее жалости, потому и изгалялся как мог. Хотя, еще не известно, кому было больнее. Ей, вынужденной слушать все это от ее пока еще врага. Или мне, кому приходилось обижать девушку, без которой жить не мог.

— А ты думала я добряк? Условия есть. Первое- никого на наших тренировках. Второе- ты дополнишь мою монографию. Ты ведь не просто так сболтнула о начальной степени магистратуры Скрибо? И о первом месте в состязании высших школ Империи по монографии?

Лакри пыталась вырвать капюшон их моих пальцев, и вообще, всячески трепыхалась, но я просто не мог ее выпустить, наслаждаясь запахом и теплом ее тела. Она пыхтела, прилагала усилия. Ну, смешно, же… Хрупкий эльф против злобного орка. Я, не удержавшись, хохотнул, и получил взгляд полный бессильной злости и усталости.

— Динь, это бесполезно. Я выпущу тебя тогда, когда разговор будет окончен.

— Ты… Ты…. - она мучительно старалась подобрать слова пообиднее.

— Да, помню, я отвратителен, — против воли в моем голосе прозвучала боль обиды и рыжая козявка, почувствовав это, смутилась и покраснела.

Это было неожиданно. Я ожидал презрительного взгляда, колких речей, а она явно смущена.

— Марк, я не должна была тогда тебе все это говорить, но это не совсем я, это дар! — Динь пыталась оправдаться, к моему изумлению и, что там скрывать, радости, — Но, ты обзывался и уничтожил мой телефон! А он был мне дорог. Спасибо за новый, кстати… — и снова эти глазищи, огромные и печальные.

— Но, ты это сказала, — я пытался быть непреклонным, что совсем непросто перед этой сногсшибательной козявкой, — Вот и твое наказание. А раз уж я раздавил твой телефон, значит, и мне придется чем-то жертвовать. В данном случае- терпеть твое общество.

— Ты же сказал, что я вовсе не должна стараться на тренировках и все, что тебе нужно это правка твоей монографии. Значит, можно…э…встречаться реже? — она с надеждой ждала ответа.

Я закипел. Стараюсь, выгадываю, считаю убитых «зайцев», а ей лишь бы со мной не сталкиваться! Обидненько.

— Нет, Динь, тебе так не повезет, — я крепче прихватил ее капюшон, легонько встряхнул.

Правда, не рассчитал свои силы, и тиби смешно дернулась. Она повисла на капюшоне, руки в разные стороны и пальчики снова потешно растопырились. Я очень хотел засмеяться, но сдержался.

Чёрт, я злюсь, смеюсь и все одновременно. Это пугало. Но, я был счастлив!

— Ин, отпусти меня, — она пыхтела, щеки покраснели, — Я приду на твою бесовскую тренировку!

— Сразу после уроков. Опозданий я не потерплю. И без истерик! Их я тоже не терплю, — с этими словами я отпустил капюшон Динь, демонстративно отряхнул руки и направился в учебный корпус, делая вид, что мне все по фиг.