— И что же настолько ценное ты отдала за бессмертие? — усмехнулся он. — Причём, я ведь так понимаю, это не просто нестарение, а ещё и неуязвимость, раз тебя невозможно убить и проще запечатать в склепе. Это очень и очень круто.

— Я отдала свои слёзы, — ответила Аделаида. — Да-да, прямо как русалочка отдала свой голос в обмен на ноги.

— Слёзы в обмен на бессмертие? Неужели это равнозначная цена? — и тут Том спохватился и встал перед Адель, глядя ей в глаза. Правда, под стёклами тёмных очков их всё равно было не видно. — Значит, поэтому твои глаза стали такими? Им теперь не нужно увлажняться? — серьёзно спросил он, а затем неуверенно протянул руку, чтобы приподнять очки и посмотреть ей прямо в глаза. — Можно?

Аделаида кивнула и замерла, чтобы не мешать молодому человеку.

— Это очень иронично. Сначала я думала, что так будет только лучше. Я не буду плакать… но бывают ситуации, когда без слёз можно сойти с ума.

— Особенно лёжа заточённой в гробу… — тихо сказал Честнат, разглядывая её глаза, тайна которых наконец была разгадана. — Но я не думаю, что ты жалеешь об этой сделке, ведь так? — он чуть улыбнулся и, вернув очки на место, отступил. Ну вот, теперь, когда найдено объяснение, они больше не казались ему страшными.

— Не теперь, когда я снова на свободе, — фыркнула Аделаида.

— Понимаю, — серьёзно кивнул он и огляделся, смотря, куда это они зашли. Деревушка была небольшая, лес, в который они шли на «экскурсию», располагался совсем рядом…

Это была обычная лесная тропинка. Ничего особенного. Куда вела тропа, Томас, конечно же, не знал.

— Раньше где-то здесь водилось занятное пустое бревно со старым гоблином, — сказала Адель.

— Думаешь, за столько лет оно могло сохраниться… вместе с гоблином? — поинтересовался Томас, оглядываясь в поисках чего-то похожего. На гоблина взглянуть было любопытно.

— А что с гоблином вообще может произойти? — фыркнула она. — Особенно со старым. Гоблины — они такие, у них умирают в основном молодые.

— Твой дружок? — с интересом спросил парень, продолжая осматриваться.

Но бревна не находилось. Наверное, всё-таки за столько лет оно не сохранилось. Возможно, гоблин просто переселился куда-нибудь. Все эти мысли Аделаида легко могла прочесть, если хотела. Он не пытался их от неё прятать.

— Не то чтобы дружок, однако с ним общаться можно, потому что старики редко меняют свои привычки.

Наконец юноша увидел нечто, похожее на старое бревно. В смысле… это уже был больше холм, из которого выглядывало старое бревно. Большое… раритетное. В обхват такое, что даже Томас не смог бы обнять.

— О! Наверное, это оно, — он показал на увиденное бревно. — Зайдём поздороваться? Как у них с памятью, кстати? Тебя ещё не забыл?

— А меня так легко забыть? — кокетливо спросила Аделаида.

— Если память не дырявая, то нет, — смущённо почесал в голове юноша. — Ты вообще это… кхм… красивая ведьмочка, — да, именно «ведьмочка», а не «ведьма» — так и сказал.

«Угу, особенно глаза незабываемые», — подумалось Тому и при этом он вдруг понял, что они ему даже нравятся своей необычностью. Хотя жаль, конечно, что они не умеют плакать. Слёзы… делают жизнь легче.

— Значит, не верь, когда он скажет, что не помнит, — она подмигнула. Самих глаз из-за очков не видно, но по движению брови всё было понятно.

— А мы к нему сейчас просто поздороваться зайдём или по делу? — уточнил Честнат, соображая, чем бы мог пригодиться гоблин. Идей у него не было.

— Любое знакомство можно сделать полезным, — она подошла к бревну и остановилась у него. — Ну, я думаю, ты знаешь, как общаться с такими товарищами?

— Хм… если честно, без понятия, но мама учила меня быть вежливым, — улыбнулся он, также останавливаясь, и вежливо постучал по бревну костяшками пальцев три раза.

— Тогда помни: даже существо с окровавленными губами и куском обглоданной ноги в руке — это «добрый сосед», — ответила она.

Ответа из бревна не было.

— Эй… добрый сосед! — она стукнула по бревну основанием ладони. Интонации были такими… как у дворового хулигана, говорящего: «слышь, уважаемый?» — Просыпайся! Красная Шапочка пришла!

— Красная Шапочка? — Томми с интересом посмотрел на пожилую девушку, стараясь не слишком живо представлять в голове жуткие сценки, увиденные после совета Аделаиды. На всякий случай он отодвинулся подальше от бревна, но держась поближе к ведьме.

— Красная Шапочка? — раздался из бревна скрипучий голос. Явно старческий, но несколько неестественный. Юноша увидел в одной из дырок бревна большой, в два раза больше человеческого, глаз. — Чем докажешь?

— Я тебе сейчас бревно пну, старый пень — так ты старых друзей встречаешь? — с улыбкой вызывающе пригрозила она старику.

— Действительно, только ты и можешь быть настолько безрассудно наглой, — ответил хозяин бревна.

Честнат предпочёл не встревать в разговор двух «старых друзей», но такое начало беседы его улыбнуло. Как-то после всего этого не верилось, что Аделаида действительно могла быть злой ведьмой. Он с интересом разглядывал бревно и выглядывающий из него глаз, ожидая, пока его обладатель появится полностью. Страха как такового почти и не было. Лишь лёгкое опасение, но наглое поведение Адель и его развеивало.

— А это кто такой? — обладатель большого глаза вылез из бревна. Как оказалось, у него ещё и нос огромный, а вместо одежды было нечто среднее между маскхалатом снайпера и натуральным мхом. — Дровосек?

Что-то этот гоблин больше напоминал какого-нибудь старичка-лесовичка, чем реально гоблина из тех, что можно увидеть в книжках. Томас с интересом его разглядывал. Наверное, попсовый образ гоблина сильно не сходился с настоящим.

— Нет, это мой внучок, — ответила Адель. — Красный Шапк.

Услышав, какое прозвище ему дала бабушка, парень сдавленно хрюкнул, сдерживая смех, и решил из вежливости поздороваться:

— Доброго дня, э-э… добрый сосед, — и Том приветственно помахал рукой — легонько, не сильно размашисто, чтобы не вспугнуть гоблина. Как его, интересно, зовут? Подумалось, не назвать ли настоящее имя, но юноша решил не говорить ничего вопреки Аделаиде. К этим существам нужен был особый подход.

— Ничего себе вымахал! — удивился гоблин. — Ладно. Значит, ты вернулась. И что? Что будешь делать с городом?

— Пока не решила, — фыркнула она.

— А ты уж реши. У них там сейчас раскол, а за общение с нами и вовсе отвечает ребёнок несмышлёный.

Поначалу усмехавшийся Честнат вмиг насторожился, услышав, что беседа внезапно и резко свернула в серьёзное русло. Более того, они решали судьбу Харбор-Пайнс, и это, честно говоря, не очень нравилось юноше. Что его бабушка задумала? Захватить здесь власть? Не то чтобы это было что-то плохое… по крайней мере пока таким не виделось… весь вопрос в том, как и для чего она собралась это делать.

— Так-так-так, — заинтересовалась Вульф. — Что это у них тут такое происходило?

— Понятия не имею, но Прескотты больше не с остальными, а у Спрингов остался всего один наследник. Больше никого. Это единственный Спринг в городе.

— Иными словами, только маленький ребёнок защищает весь город от уничтожения? А взрослые ерундой занимаются? Типичная падшая империя.

Томас слушал, навострив уши, и пытался вникать. Не об этой ли девочке ему говорил старик-библиотекарь? Как там её… Лола, кажется? Если она одна следит за порядком в Харбор-Пайнс — иными словами, оберегает тайну существования иного мира, — то несладко же ей приходится. Ну ладно… а чего хочет Аделаида всё-таки?

— А что случилось с остальными Спрингами? — не удержался Том от интересного вопроса.

— Жена мужа зарезала, потом зарезалась сама и для уверенности утопилась в озере, — ответил гоблин. — Так и осталась девочка одна.

— Ненормальная какая-то смерть… — Томас пришёл в ужас. Аж похолодело всё внутри. — Что или кто заставило её это сделать?