Она сумела его заинтересовать — это правда. Только вот Том не был уверен, что оно ему надо и вообще что оно будет интересно. Действительно, что ему даст колдовство такого, чего он не сможет добиться самостоятельно?

— Это вопрос уровня «что даст мне физическая сила, если я ничего не могу добиться самостоятельно?» — сказала бабушка. — Или «что даст мне красота?» Это инструмент, чтобы добиваться самостоятельно. Один из. Не исключающий остального.

— Кхм… — снова кашлянул парень и в упор посмотрел на Адель. — Ты хочешь, чтобы я стал твоим наследником, что ли? — всё так же вежливо спросил он.

Ну а как ещё понять поступившее ни с того ни с сего предложение стать колдуном?

— А почему нет? Ты вполне подходишь. И тебя не нужно убеждать, что магия существует, — сказала она.

— Ещё утром я в это не верил, — нахмурился Томас. Ему не нравилось, как настойчиво родственница предлагает стать колдуном. Попа чуяла подвох. — А в чём подвох? — раз уж она читает его мысли, то почему бы и не спросить?

— Магия — это не взмахивание волшебной палочкой. И не мирное перемешивание зелий в колбочках, — Аделаида усмехнулась. — Например, знаешь ли ты, как добывали фосфор сразу после его изобретения?

Наверное, это должно было напоминать алхимический процесс. Томас напряг память, но не смог вспомнить этого из школьной программы.

— Как? — спросил он.

— Жгли навоз. Причём в духовом шкафу… ты не представляешь, какая это вонь. В общем, с колдовством так же — оно у нас не сказочное. Ты сам мог догадаться по глазам жуков, — усмехнулась бабушка.

— Ну, то есть я понял, что колдовство — это не взмах волшебной палочки, а требует проведения сложных ритуалов, предварительной подготовки и всё такое, — закивал Честнат. — Но тогда тем более зачем оно мне?

— Слушай, вот жена… требует, чтобы за ней ухаживали, тратили на неё деньги, выполняли капризы, потом появляются дети, которые не дают отдохнуть после работы, на которую ты ходишь, чтобы обеспечить жену и ребёнка. Отсутствие возможности попить пивка лишний раз с друзьями. За измену можно по башке схлопотать, хотя раньше можно было всё… и зачем люди женятся? — подняла бровь Вульф.

Том слушал внимательно, пытаясь угадать, к чему она ведёт. Он ожидал, по правде, что Адель подскажет, для чего колдовство нужно в семье, но всё оказалось гораздо прозаичнее. Тупой пример какой-то — сравнивать брак и колдовство.

— Ага, зачем люди живут, если всё одно помирать? — фыркнул он. — Это не ответ.

— Вот и я о том же! — развела руками Вульф. — По сути абсолютно всё, что мы делаем, никому вообще не нужно. И именно потому я считаю твой вопрос откровенно тупым.

После этих слов парень с хмурым видом поднялся, заложил пальцы в карманы брюк, похлопал ладонями по карманам. Нет, он нисколько не обиделся, хотя по его виду можно было так подумать. Просто решительно не понимал, чего хочет от него добиться «бабушка». А может, она ничего и не хотела? Просто делилась с «внуком» наболевшим, так сказать.

— Хм… плохо я вас понимаю, — уставился он куда-то вперёд, на синие воды озера. Имелись в виду, конечно, женщины. — Ты очень хочешь, чтобы я стал колдуном, или просто поговорить о жизни хочется? — спросил он прямо.

— Знаешь… каждому ведь хочется поделиться своим мастерством, — заметила Вульф.

— Но не с каждым можно поделиться, а вот собственный родственник вполне годится для этого, — понимающе кивнул Томас и вздохнул, заметно расслабившись. — Ладно, я не против послушать, мне даже интересно. Только не обещаю, что стану великим колдуном. Мне кажется, это не моё призвание.

С одной стороны, ему и в самом деле было любопытно. С другой — он не хотел обидеть Адель отказом. Особенно учитывая, что та могла в самом деле оказаться злой ведьмой и он обязан проконтролировать всё, чтобы никто не пострадал из-за его чрезмерной доброты. Ведь это он её освободил. К сожалению, всё это пронеслось в голове и она, конечно, это уловила.

— Извини, — он снова присел у рюкзака, — может, ты и не злая вовсе. Люди злые.

Те самые, что похоронили её когда-то живьём… он мог понять, отчего «бабушка» обозлилась.

— Колдовство совсем не злое и не доброе само по себе. Даже проклятье, которое превращает кости в мел, можно использовать ради добра, и даже лечебную припарку — ради зла, — ответила ведьма. — Хотя да, доброй меня назвать сложно. Мне сейчас не котят с деревьев снимать хочется, но… на фоне многих жителей этого города я просто белая пушистость.

— Я тут пока ни с кем не знаком, кроме бабушки и мистера Уэскера, — хмыкнул Честнат, — потому не могу ни согласиться, ни возразить. Но ты говоришь так уверенно, будто не провела несколько десятилетий в склепе. Время-то прошло, поколение сменилось, и не одно. Многие отсюда уехали, другие люди приехали. Всё могло измениться.

— А демоница Анора как была, так и осталась в городе, — хмыкнула Вульф. — Только жертв меняет.

— Что ещё за демоница? — напрягся Том. «Бабушка» нагоняла жути. — Тут что, ещё и демоны есть?

— Ты ещё удивлён? — усмехнулась Вульф. — Есть я, есть феи… а демонов, значит, не будет? Каюсь, вызвала её я. Мне было любопытно.

— Ох, ты ещё и демонов вызывать умеешь? — нахмурился парень.

Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Хотя это известие его уже как-то не особенно удивило и даже не испугало. Ну подумаешь, двоюродная бабушка — призывательница демонов. Она же ведьма — ей по статусу положено. Это было, правда, что-то больше из области мистики и фантастики, но Томас уже ей верил.

— И что же именно было любопытно?

— А тебе бы не было любопытно? — поинтересовалась Вульф. — Я никогда демонов не видела. Тем более, что это — демон бесполезности.

От такой постановки вопроса Честнат даже растерялся немного. Он не был религиозен, но и всякая мистика да эзотерика его никогда не интересовали. Томми был человеком жизни — куда больше его волновали приземлённые, обыденные вещи: взаимоотношения с другими людьми, планирование собственной жизни в надежде оставить после себя хоть что-нибудь достаточно ценное, чтобы о нём вспоминали, пусть даже только собственные внуки. Но вот Аделаида спросила его в лоб: если бы у него была возможность вызвать демона, то не было бы ему любопытно? И он не знал, что ответить. Наверное, было бы… Пусть многие посчитали бы его еретиком за такие мысли. Но ведь в самом деле интересно! Какие они — демоны? Правда ли у них есть рога, копыта и хвост? Они умеют летать и извергать пламя изо рта? Хотя это, кажется, уже о драконах…

— Бесполезности? И чем же этот демон… хм, полезен? — усмехнулся парень.

Аделаида рассмеялась. Это выглядело жутенько: она смеялась не разжимая челюстей, только обнажив зубы. Тихо, мелко сотрясаясь.

— Он… бесполезен. Настолько, что высасывает полезность у всего, к чему он прикасается. Отправь его готовить кофе — и надо будет отмывать кухню. Попроси отмыть кухню — и придётся менять обои…

— Не сладко ему, должно быть, живётся, — сочувственно покивал Томас, с каменным лицом понаблюдав за тем, как «бабушка» смеётся, и подумав, что надо бы её научить смеяться нормально, а то так она всех кавалеров отпугнёт. — Неужели кроме вредительства от него совсем никакого проку нет? А зачем он тогда нужен и кто его придумал?

— Что значит «придумал»? Он такой есть. Вот прямо описан в гримуаре, который, скорей всего, уже сожгли, — Вульф вздохнула. — А жаль, хороший гримуар был.

— Что такое гримуар? Что-то вроде колдовской книги? — уточнил не сведущий в таких делах парень.

— О-о-о… гримуар — это такая толстая древняя книга. И вот в ней и содержались все заклинания, — кивнула Вульф.

— А почему ты думаешь, что его сожгли? И разве другой такой книги нет? — продолжал допытывать Аделаиду внучатый племянник, но с самыми миролюбивыми намерениями. Он был бы не прочь сам посмотреть на эту книгу, ну и «бабушка» ей явно обрадуется. Вот только даже если не сожгли, где её теперь искать?

— Колдунства же… тёмные, скорей всего, — пожала она плечами. — Должны были сжечь. А что насчёт другой книги — их не так-то просто найти.