Надо мной стоял Ркат, что-то говоря, показывал, что надо идти.

Да что он ко мне привязался? Надо ему идти — пусть идёт, а я устал и спать хочу.

Но тут же сонливость с меня слетела мигом. Окончательно проснувшись, я вспомнил о том, где нахожусь и с кем.

Внутренне обругав себя за идиотизм, поднялся и пошёл за ним. Не стоит бродить в этих лесах одному. Да и к тому же еще неизвестно кто к кому привязался.

Ржавый меч, найденный ночью, все время оставался в моих руках, даже во сне.

Уже рассвело. Большую луну на небосводе сменило солнце. В отличие от нашего, оно имело белый цвет и было несколько меньше размером. Но свет его казался таким же ярким и позволил моим глазам оценить открывшийся перед нами ландшафт.

Мы шли по окраине леса. Слева от нас все так же находились деревья, а справа расположилось поле зеленой травы. Далеко на горизонте виднелись какие-то горы.

Я почувствовал, что выдохся. Устал за ночь, хотел пить и есть. Горло и губы пересохли. Когда чувство жажды превысило все пределы, осмелел и дотронулся до зеленого плеча.

Да, зеленого. Взошедшее солнце предоставило мне возможность увидеть цвет кожи моего спутника. Она была зеленой, как шкурка созревшего огурца.

Ркат обернулся и посмотрел на меня. Я указал пальцем на открытый рот и сделал вид будто пью из пригоршни.

Он кивнул, прошел ещё метров пять и подойдя к одному из деревьев, отличавшемуся от остальных более светлым цветом коры, вонзил в него кинжал, а затем резко выдернул. Из ствола ударила тонкая струйка мутноватой жидкости. Орк спрятал кинжал и ожидающе посмотрел на меня. Затем, видя, что я не решаюсь сдвинуться с места, наклонился и сделал несколько глотков из этого природного краника. Напившись, он выпрямился и снова посмотрел на меня.

Я подумал, что то, что хорошо для него, для человека может оказаться ядовитым. Но желание пить было сильнее голоса разума, и я решился. Струйка уже не била так, как в начале, напор ослабел. Скорее всего, дерево уже начало заживлять свою рану. Однако мне хватило. Сок растения был на вид тягучим, как кисель, слегка кислым на вкус и отдавал ягодой крыжовника, но восхитительно утолял жажду. Я пил и пил, пока живительная влага не стала у горла. Тогда я оторвался от ствола и кивнул Ркату, одновременно благодаря и давая знать, что можно продолжать путь.

По прошествии двух часов орк убил высунувшегося из лесных кустов оленя. Завидев его, Ркат в мгновение ока выдернул из чехла на поясе один из своих топоров и швырнул в неосторожное животное. Оружие попало тому прямо в голову, и олень упал.

Подойдя поближе я увидел, как глубоко вошел топор и подивился силе спутника. Металлическая часть оружия почти полностью скрылась в черепе животного.

Судя по небольшим еще рогам, олень был еще молод, а значит мясо его должно быть нежным.

Я подумал, что есть нам его придется сырым, так как вряд ли у моего спутника есть спички или зажигалка. Однако он вытащил из одной сумки два каких-то камешка и, постучав их друг о друга, высек сноп искр над кучкой сухого мха и небольших веток, собранных в траве, и вот уже рядом с ним весело заплясал небольшой язычок пламени. Ркат подкладывал все больше веток и, наконец, костер разгорелся всерьез. Орк одним движением выдернул глубоко засевший в черепе животного топор и срубил пару кустов. Он расположил их над костром, соорудив какую-то хитроумную конструкцию. Дым, шедший от костра, тут же прекратил подниматься, а застелился по земле, тая в воздухе в нескольких метрах от нас.

Не обращая на меня внимания, Ркат принялся разделывать тушу оленя. Сначала он отрубил ему все четыре ноги, отделил верхние части от нижних в коленных суставах, освежевал и, насадив на толстые прутья, повесил по краям костра. Отрезки с копытами выбросил за ненадобностью. Затем орк вытер топор о мох, всунул в чехол на поясе и, достав кинжал, начал ловко снимать шкуру с обезноженной туши.

За несколько минут он снял ее, выпотрошил оленя, отрезал наиболее понравившиеся ему куски мяса и сложил их в обрезок шкуры, завязав тот мехом наружу в подобие узелка с помощью куска веревки.

Вернувшись к запекавшимся ногам, орк повернул их к костру другой стороной, сел и принялся чистить свой кинжал о траву. Через некоторое время он оглядел его и, видимо оставшись довольным результатом, отложил в сторону. После чего сняв с себя оба топора вместе с поясом, стал небольшой щепкой очищать их от грязи.

Все это время я сидел в паре шагов от него и, осознавая свою бесполезность, следил за его действиями.

Мне стало ясно, что бояться того, что он сожрет меня, уже не стоит. Ему наверняка было легче завалить меня, чем оленя. А потому я дождался, пока он дочистит своё оружие и только потом подошел ближе.

Он выдернул из земли один из прутьев с уже полностью приготовленным мясом и протянул мне. Я осторожно снял с палки зажаренную конечность и аккуратно, стараясь не обжечься, принялся за еду. Без соли и хлеба, конечно, было не то, но, как говорится, "на безрыбье и рак рыба".

Ркат ел быстро, отрывая от своей порции большие куски и тут же их проглатывал, почти не жуя. Он обглодал две ноги пока я едва справился с одной. Когда он мне протянул оставшуюся у костра порцию я выставил вперед ладонь и покачал головой из стороны в сторону. Я был сыт.

Орк пожал плечами и сожрал мясо с последней ноги так же быстро, как и с предыдущих.

После этого он отбросил кости и что-то проворчал себе под нос.

Мне это все надоело и, окликнув его, я приложил ладонь к груди, произнеся:

- Игр!

Он в недоумении посмотрел на меня.

- Игр! - повторил я.

- Ркат! - ударив себя кулаком в грудь, прорычал он.

Я похлопал ладонью по свободному от травы участку земли.

- Земля, - сказал я.

Несколько секунд орк думал, а затем, сообразив, хлопнул рядом своей огромной лапищей и сказал:

- Граыг.

Я повторил. Слово не сложное, пусть и звучит незнакомо.

Поднял руку вверх, указывая на небосвод и сказал:

- Небо.

- Ргазва, - был ответ.

- Дерево, - похлопал я по стволу.

Он снова ответил.

Так мы с ним упражнялись, пока не пришло время идти. И даже по пути я задавал ему вопросы, указывая то на части своего тела, то на объекты окружающего нас пространства.

Спутник мне попался терпеливый и неизменно отвечал. Кроме того, я с удивлением заметил, что он тоже старался запомнить мои слова.

В общем, язык его не был сложным и уже на пятый день пути я смог объясниться с ним не только жестами, но и отдельными выражениями. В речи орка преобладали твердые согласные буквы и рычащие звуки. Он не глотал окончания, как это делали англичане, и не гнусавил как французы, не рвал слова на слоги, как китайцы, и не выдавал их длинными очередями, как это делали японцы.

Короче, если бы у меня бы спросили на какой из языков планеты Земля похож оркский, я бы ответил, что по звучанию он наиболее похож именно на большую часть русского.

Еще по дороге Ркат сказал мне, что мы идем к скалам, которые каждый день приближались и становились все выше. Передвигались днем и большую часть ночи, а спать ложились перед рассветом. Теперь спали по очереди. Когда ложился Ркат - я обозревал окрестности. И наоборот — мой сон охранял здоровенный орк.

Он мне с трудом объяснил, что его нужно будить при появлении любого существа, крупнее лисицы. Мне удалось понять не с первого раза, но, все же, удалось.

От того места, где я очнулся в первый раз, до подножия скал мы добрались за три недели. Не скажу, что дорога была легкой, однако и особенно трудной ее также не назовешь. Мы просто все время шли и шли, изредка делая небольшие перерывы на отдых и сон. Пару раз нам попадались чистые ручьи, в которых мы купались и стирали одежду.

Если что в этом мире и показалось мне непривычным, кроме разумных обитателей, так это вода. Она будто была несколько гуще, чем дома. Я понимал, что это звучит странно, но влага здесь текла медленнее. Совсем чуть-чуть, но все равно заметно. Будто это не вода вовсе, а слабый сахарный сироп. Хотя на вкус ничем не отличалась. Дал себе зарок – если доберусь до цивилизации и найду хоть что-то похожее на перегонный куб – проведу над ней пару экспериментов.