— Я так рада, что вы смогли до нас добраться сегодня вечером. Мужчины вопросительно смотрят на янтарно-желтые глаза Айны. Не замечаю. Маню к столу.

— Мне сегодня привезли чудесное южное вино. Составите компанию двум девушкам?; Не даю возможности возразить, разливаю по трем бокалам. Мальчишка колеблется.

— Я за рулём.

Айна, тебе ему глазки строить, пока я старшего сманю к Мадам Кло.

— Какая жалость. Сок?

Пьем. Вино жаркое, горячее. Оборотница только чуть пригубляет, морщится. А мальчишка-то запал. Глаз не отводит от дивной гибкой красоты кошки, запертой в юном женском теле.

Наливаю ещё. Ветеринару — полный фужер. Себе только каплю. Предлагаю тост.

— За лёгкую руку врача.

Пьём. У доктора глаза соловеют. Удивлён такому приему. Хорошо. Молодец, дядя.

— Давайте ещё бокал и пойдем к коровке.

Наливаю ещё. Пьет. Молодчина.

— У меня там работники. Они помогут. А вы можете пока составить компанию Айне, она боится темноты.

Взгляд оборотницы дорогого стоил. Ну а что я могу ещё придумать? Мальчишка охотно остаётся. Рыцарь. Ветеринар легко подхватывает свой саквояж. Замирает в комнате со множеством ворот. Вида не подаю. Открываю нужные двери. Для себя отмечаю вибрацию запертой новой двери. Неужели ещё одна? Что же за ней? Безумно любопытно. Но это — позже.

Выходим в Империю. Нас окутывает кромешная тьма. Тьма кругом. Волшебство дивной южной ночи. У самых дверей стоят Кло и мои полуобнаженные рабы. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Забыла про ошейники! Это только я уже к ним успела привыкнуть. Доктор удивлённо вскидывает брови. Не замечаю. Мало ли что ему мерещится. Вон, пошатывается сам-то. Устало ставит саквояж. Роется. Парни стоят, потупив взоры. Доктор тем временем натягивает перчатки. Берёт что-то странное. Выглядит как ракетка для пинг-понга, только без середины. Водит по шее коровы. Сигнал. Сверяет показатели экрана с бумагами. Чип опознан и совпадает. Снова роется в своем чемоданчике. " Ракетку" кладет на место. Достает пробирку и какую-то странную иглу. Надевает налобный фонарик. Чёрт! Включает. Фонарь выхватывает лишь небольшое пятно света из кромешной тьмы. Командует Эрликом. Возьми корову правой рукой за вот эту складку внизу живота, ближе к ноге. А левой упрись в плечо. А ты, блондин, встань перед мордой и возьми корову правой рукой за нос. Указательный и большой пальцы вставляешь прямо в ноздри и крепко держишь за перегородку. А то она нас сейчас поубивает. Готовы? Заняли позиции. Я глубоко выдохнула. Мирель ловко сделал требуемое. Эрлик занял нужную позицию, развернувшись к нам спиной. Врач пока ничего не заметил. Идёт к хвосту коровы с иглой и пробиркой. Задирает хвост вертикально вверх. Задумчиво смотрит. Втыкает иглу прямо в вену хвоста. Кло явно не оценила такой произвол. Подпрыгнула на месте, взревела, начала махать башкой. Доктор резво, словно фокусник, подсунул пробирку. Кровь набралась. Я выдохнула. Из кармана ветеринар достал какое-то уж совсем странное устройство, отдалённо напоминающее пистолет.

— Проба на туберкулёз. Как манту. Хлопок. И корова куда-то начинает идти. Парни упираются в землю голыми ногами. Удержали. Уф. Доктор хотел было что-то сказать. Поднял взгляд вверх и неосторожно вырвал лучом фонаря из плена ночи спину Эрлика. Секундное замешательство, напряжение, испуг. Шустро складывает вещи.

— Я закончил. Через 48 часов отследить пробу под хвостом на предмет нежелательной красноты. Выводите животное.

— Ребята, дождитесь Марфы. Я ее пришлю за коровкой.

Входим в дом. Доктор испуган и бледен.

Мальчишка ведёт неторопливый рассказ, не спуская горящих глаз с Айны. Та молчит со скромной манящей полуулыбкой. Взгляд кокетливо опущен на виноград. В изящных пальчиках спелая ягодка.

— Коллега, я полагаю, нам пора.

— Но… Может быть, нас угостят чаем? И вино ещё осталось.

На буфе громыхнуло. Только этого ещё не хватало! Демон проснулся! Кило мяса в обед ему скормила, чтоб только спал беспробудно, обжора. Нет, угораздило. Демон свалился на пол. Отряхнулся. Расправил клювом наиболее пострадавшие при падении перья. Мужчины в комнате замерли. Первым очнулся младший из них.

— Птичка!

— Зараза! — громко рявкнул так не вовремя очухавшийся демон.

— Говорящая!

— Вино, гады, пьёте! И без меня!

Тут гаденыш заметил доктора. Нагнул голову и уставился немигающим глазом прямо в лицо человека.

— Массаж!

— Какой умненький!

— Давайте, Вы его как следует осмотрите, вдруг ушибся, пока падал с буфета. Разомнёте. А я вам пирог с собой дам в обмен.

— Ради прекрасных девушек — с превеликим удовольствием! А он не клюнет?

— Ну что Вы.

Молодой врач водрузил Заразу на стол невдалеке от кувшина вина. Под взглядом нежных глаз Айны, он действовал с небывалым воодушевлением. Вытягивал лапы, мял крылья. Зараза блаженствовал. В какой-то момент он прикрыл глазки и распахнул клюв, из которого вырвался вздох истинного блаженства. Доктор по неопытности напрягся. Остановился.

— Эй, птичка, ты как там, живой?

Демон приподнял одно веко и сладко выдохнул.

— Ещё…

— Какой он у вас. Столько слов знает. Даже возникает ощущение, что произносит их осмысленно. Ну надо же! Здоров он, не переживайте.

Я бросила короткий взгляд в сторону второго доктора. Тот стоял в напряжённой позе у стены, явно готовясь к бегству.

Шустро достала и протянула мужчинам заранее отложенный для них пирог из буфета.

— Спасибо большое за всё. Давайте я вас провожу.

Мы с Айной дошли с ветеринарами до самой машины. Я не учла того, что глаза девушки испускали в темноте лёгкое свечение. Кажется, никто из людей, кроме меня, этого не заметил.

В доме нас радостно встретили все его обитатели. Марфа побежала к корове, прихватив огромное блюдо пирогов откуда-то из глубин духовки.

— Я в тепле оставляла ребятушкам, голодные же, целый день коровушку обхаживали. Можно угощу их?

— Конечно можно, почему нет? Они порадуются.

Оборотницы начали накрывать стол к ужину. Зараза всё ещё блаженствовал, сладко вздыхая, где-то в вершинах буфета. Меня терзали мечты о спагетти. Как бы чудесно Марфа ни готовила, а порой хотелось чего-то привычно незатейливого.

— Я к ужину спускаться не буду. Ешьте без меня. Передавайте Марфе, чтобы не обижалась.

Мои покои встретили свою хозяйку запахом. Дурманящим запахом дикого зверя, силы, какой-то глубинной мужской сущности. Тронули неведомые нити моей женской сути. Заставили их дрожать, вибрировать, искать источник волшебного наваждения. Словно охотник, я пошла вперёд, влекомая сжигающим остатки воли ароматом сильного мужского тела. Запах только манил, нисколько не отталкивая. Источник нашелся на кухне за обеденным столом. Я жадно раздула ноздри в последний раз, пока это ещё оставалось незамеченным. Парни увлечённо поглощали припасы Марфы. О чем-то переговаривались и даже негромко смеялись. Впервые слышу расслабленный говор варвара с лёгкой хрипотцой. Глубокий, сильный идущий из самых недр могучей груди. Я привалилась в стене. Парни обернулись на лёгкий шорох, что издало мое платье. Подскочили, напряглись. опустили головы. Наваждение почти пропало. Жаль. Уж слишком они боятся меня. Обидно.

— Доброго вам вечера, Марцелла. Госпожа Марфа передала нам пироги, сказала, что Вы дозволили. Мы ими ужинаем, с вашего разрешения, — очень нервно произнес эльф.

Ладно, чего я собственно хочу. Пару дней назад он не то, что со мной не заговаривал, а вообще только трясся белой молью.

— Кушайте, я скоро буду готовить себе ужин. На вас рассчитывать?

— Благодарю Вас, Марцелла. Мы будем сыты пирогами. Не стоит себя утруждать, — Эрлик.

Наваждение потихоньку возвращается. Уж не знаю что тому причина. То ли вино, что я так неосторожно пригубила, то ли ещё что. Смотрю, почти не мигая, на ребят. Не могу отвести взгляда. Один — точёная красота небесной куклы. Ресницы-опахала. Тонкий овал лица. Безупречная, не считая спины, бархатная кожа цвета слоновой кости.