Дед… усыновил Лэя десять лет назад.

И авария случилась… также десять лет назад.

Девушка уткнулась головой в кресло, закрывая лицо рукой.

– Мама, можно мне еще одного плюшевого крокодильчика?

– Конечно, дорогая.

– Мама, можно мне второе мороженое?

– Конечно, дорогая.

– Мама, я не виновата. Это Кристин толкнула Диану, а не я.

– Я тебе верю, дорогая.

– Мама, я хочу в кружок танцев.

– Как пожелаешь, дорогая.

– Мама, я разбила папиного любимого аммонита.

– Ничего страшного, дорогая, ты не специально.

Бесцветный тон матери врезался в голову, разъедая шокирующими догадками. Каждый раз она всегда отвечала неизменное «да, дорогая». Доброта и участие, которые поддерживали Кару все это время, ими не являлись. Материнское всепонимание и всепрощение на самом деле маскировали равнодушие и безразличие. Безразличие. Абсолютное безразличие ко всему, что с ней происходит, ко всему, что ей требуется, ко всему, что ей нравится.

Неееет. Нет-нет-нет.

Как только она уехала, родители сразу же отстранились.

Не может быть.

И позвонила мать только потому что…

Лэй попросил? И второй раз тоже?

Кара согнулась пополам, чувствуя, что в глазах темнеет.

Нееет.

Что происходит?

Голоса вспыхнули, проклиная. Размытые окружающие звуки схлопнулись. Кромешная чернота разлилась перед глазами. И только руки, вцепившиеся в гладкое прохладное кресло перед собой, удерживали ее в реальности.

Когда водитель во второй раз дотронулся до ее плеча, темень частично рассеялась, а звуки вернулись в почти нормальное состояние.

– Что с вами?! – встревоженный голос мужчины пробрался сквозь шепчущие голоса, окончательно их вытесняя. – Я звоню господину Реджи!

Похолодев, Кара схватила его за руку.

– Нет! Я в порядке. Правда, – она попыталась улыбнуться, но тянуло просто упасть и отрубиться. – Просто стресс перед тестами. Можете… можете принести мне воды? – Девушка вяло указала на заправку через дорогу.

Водитель чуть помедлил, убирая телефон.

– Конечно.

Колин выскочил из машины и помчался на заправку. Кара проследила за ним до самых дверей и, когда он скрылся из поля видимости, пошатываясь, перебралась на водительское сиденье и вдавила газ в пол, разворачивая машину в сторону Нью-Шела.

Если не сейчас, то никогда.

Пока муть перед глазами все еще сохранялась, она старалась ехать помедленней, одновременно трясущейся рукой настраивая навигатор на телефоне. Колин, вероятно, сразу же позвонил директору, как только обнаружил пропажу. Это подстегивало ее увеличивать скорость. Дорога до Нью-Шела займет в лучшем случае часа три, поэтому Кара топила, что было мочи, нарушая все правила и скоростные режимы.

Плевать, если потом он найдет меня, как и грозился. Я должна поговорить с матерью. Сейчас же.

На узких отрезках дороги Кара обгоняла неторопливо плетущиеся машины по встречной полосе, из-за чего ловила волну гневного бибиканья в свою сторону.

Почти три часа на нервах. Телефон подозрительно молчал. Никто не звонил. Лэй совершенно точно знал, куда она рванула. В этом Кара не сомневалась. Она проигнорировала его предупреждение и покинула Торланд, пропуская важные промежуточные тесты. Раз уж вокруг море лжи, притворства и сумасшедших событий, не лишним будет завершить и свою учебу таким же образом.

На въезде в Нью-Шел обнаружилась небольшая пробка. За счет того, что ехала Кара очень быстро, смогла сэкономить почти целых полчаса. Но теперь драгоценные минуты могли уйти на стояние в пробке. Нервно постукивая по рулю, девушка озиралась по сторонам. Вряд ли он решит перехватить ее, но страх скребся по спине, вынуждая торопиться. Затор рассосался на удивление быстро, и педаль снова вжалась в пол.

До родительского дома она долетела за пятнадцать минут. На ходу вытаскивая ключи из сумки, побежала через ухоженный двор к входной двери.

Рука соскользнула с замка.

Что за…

Ключи не подошли.

Она еще раз попробовала поковырять в прорези, поворачивая кусок металла то одной стороной, то другой – безрезультатно.

Девушка до боли сжала ключи в ладони, судорожно давя на звонок.

Просто поменяли замок. Такое бывает.

– Дорогой, я ждала тебя только к двум, – улыбка матери померкла, как только она увидела перед собой дочь.

Миранда отшагнула назад, с беспокойством вглядываясь в пустой двор позади Кары.

– Что ты здесь делаешь? – напряженный шепот матери и беспокойно мечущиеся по улице карие глаза окатили волной страха.

– Что я делаю… в родном доме? – вкрадчиво переспросила Кара, заходя внутрь.

Женщина заправила крашеные рыжие волосы за ухо, не спуская глаз со двора, и нервно поправила белоснежный фартук, испачканный зелеными пятнами соуса песто.

– Мама, что происходит? Почему ключи не подходят? – девушка тряхнула связку в руке, начиная терять терпение.

– Он сказал, ты не вернешься, – безумная шепчущая интонация матери нагнала ужасу. Первый раз Кара видела ее такой напуганной и дерганной.

– О чем ты? – похолодела девушка.

– Уговор был на десять лет, – женщина занервничала еще больше, когда дочь шокировано шагнула к ней. – Ты сейчас же должна уйти!

– О чем ты говоришь?! – требовательный крик, вырвавшийся из груди дочери, заставил Миранду вздрогнуть. – Вот это, – Кара показала пальцем за спину, не сводя с матери требовательного взгляда, – откуда? Кто такой Лэй? Что за уговор?! – подступив ближе, она схватила мать за руку.

При упоминании имени директора женщину передернуло.

– Если ты будешь молчать, я сейчас же вызываю полицию, – надтреснутый голос Кары звучал приглушенно.

Она достала телефон и воззрилась на мать.

Миранда сдавила лоб пальцами, прикрывая глаза.

– Отвечай! – крикнула Кара, вновь утратив самообладание.

– Десять лет назад отец вызвал меня в местную больницу. В отделении интенсивной терапии показал мне ребенка. «Теперь это твоя дочь», – сказал он, – «если хочешь каждый месяц получать от меня деньги». А я хотела. Особенно после того, как он выкинул меня из завещания, – гневно бросила Миранда. – Лэй появился в моей жизни одновременно с тобой и забрал все, что отец собирался отписать благотворительному фонду. Но больше я ничего не знаю! Я не знаю, кто он! И ничего не знаю про твою травму, не спрашивай меня!

Что…

Женщина зло выдернула руку.

– Ты была отвратительным ребенком. Вечно «дай-дай-дай», «хочу то, хочу се», а мне нужно было улыбаться и держать себя в руках, чтобы не прибить тебя.

Ужасные слова, что мать бессердечно кидала, вонзались глубоко в душу и со скрипом проворачивались, разрывая ее острыми зазубринами.

– Нет… – Кара с трудом сдерживала слезы.

– Уговор был на десять лет. Десять лет я должна тянуть тебя как свою дочь. И я честно отработала. Мои обязательства истекли в минувшую субботу. Тебе здесь больше нечего делать.

В субботу?

– Почему… почему именно десять лет? Почему именно в субботу? – она вспомнила, как плохо себя чувствовала в тот день.

– Я не знаю! Разбирайся с ним сама. А меня не втягивай, – подытожила женщина и хотела сказать что-то еще но, кинув взгляд девушке за спину, сделалась мертвенно-бледной, а затем ринулась на кухню и захлопнула за собой дверь.

Кара замерла. Сердце провалилось в желудок. Она нерешительно обернулась, уже зная, кого обнаружит позади.

Убрав руки в карманы пальто, Лэй молчаливо взирал на нее. Его спокойный задумчивый вид ужасал сильнее всяких угроз. Мужчина будто размышлял, как же ему теперь следует с ней поступить. Кара вздрогнула, отходя назад.

Директор вздохнул и шагнул с порога в коридор.