Проснулась какая-то глубокая уверенность в том, что он поступает правильно, и даже если никто ему не поможет, его одного вполне достаточно чтобы осуществить всё, что задумано. Неизвестным образом, идеология древних прародителей стала просачиваться прямо в мозг. Но нет, всё было не так.

— Началось пробуждение ДНК. — Сообщил компьютер, неизменно наблюдая за Ровальдом.

Спящие чувства открывались. Во всём теле стала ощущаться сила. Словно кости и мышцы стали крепче. Взгляд стал яснее, разум спокойнее. В груди дышиться легче. Воздух вокруг обрёл странные оттенки нестиранных вещей, пыли и легкого зловония… Кью-рад. Он пахнет?

Компьютер проигрывал одну видеозапись за другой, а Ровальд уже не мог оторваться, глаза его застыли, но впитывают.

Спустя десятки часов, с жутчайшим чувством голода Ровальд оторвался от экрана, и обнаружил себя всё в том же кресле, в темноте, посреди экрана со списком файлов и камеры, которая всё так же внимательно наблюдала.

— Пробуждение генетической памяти завершено.

В глубине пришло понимание, что он возрождал не космическую сеть для общения старых компьютеров. Не одну расу, из которой выросло человечество. Вряд ли это вообще возможно, спустя такое количество лет. Но разобраться во всём, выполняя миссии, которые ставила эта древняя машина с суб-разумом. Выяснить правду, ступая по следам утрат. Он возрождал саму историю человечества. Настоящую.

Ровальд вспомнил, как складывались дела на Третьей Колыбели. Приятного было мало. Если таковы боевые единицы Чёрных Ядер, то это что-то страшное. Нужно быть осторожным. И если уничтожить ядро невозможно, то, так же, как и отец, просто оставить эти миссии, за невозможностью их исполнения. Наверно, то, что он выбрался из Колыбели живым два раза, просто чудо.

Возрождение покинутого мира, насколько это возможно, через координацию колонизаторских кораблей, звучит, конечно, потрясающе. Вместе, искусственные разумы кораблей смогут восстановить хронологию свершившихся событий, оценить обстановку, и начать то, что должно было свершиться тысячи лет назад. В идеале, конечно. Может быть, когда они объединятся, то поймут, что уже нечего свершать. Всё позади. Человечество живо. Всё, что у них осталось, генетические базы данных животных и растений, если таковые найдутся. Что ещё делать? Но что-то подсказывало, что жизнь его, отныне, не будет прежней. И даже здравый рассудок, во многом, придется оставить в стороне.

— Как тебя зовут? — Спросил Ровальд.

— Эсхель семь. Резервный. Пастор, ты же знаешь.

— Какова судьба седьмого колонизатора?

— Сожран первым чёрным ядром. С помощью доминиона мы прошли сквозь, однако, что-то случилось, и мы застряли без возможности перезапуска. Капитан умер естественной смертью от голода. Личность, отвечающая за работу доминиона, была синтезирована заново только после того, как мозг извлекли.

— Дай координаты миссии, и я отключаю тебя.

Ровальд помнил, что военные дали несколько суток, и только сейчас посмотрел на часы на галлографе, который отображался сквозь одежду. Оставалось двадцать четыре часа.

* * *

Это был дорогой ужин. Натуральные продукты. Возможно, в последний раз перед отправкой Бог знает куда. Станция называлась Восточный Меркурий.

У чёрного ядра, выбранного для новой миссии, был свой нюанс. Оно находилось внутри пространственного Чёрной Дыры, которая давно схлопнулась, но вот карман остался. Завершить манёвр не удалось. Восьмая Колыбель сгинула там же. Это было началом невозможного. Чтобы расплавить, изжечь дотла чёрное ядро, которое было в капкане, ЦК Восьмой Колыбели решил создать планету прямо там, внутри этого кармана, где их обоих заперло. Терракреация удалась. В результате, противник оказался внутри планеты, и уничтожился, по идее, а сама поверхность начала осваиваться, ведь покинуть этот карман Колыбель уже не могла. Таковы были последние мысли центрального компьютера по космо-сети. Сам линкор, скорей всего, тоже оказался втянут в водоворот событий. Как всё сложилось на самом деле, удалось ли уничтожить ядро полностью, или нет, надо выяснить самостоятельно. Заодно и судьбу Колыбели под номером восемь.

Минуя роботов-официантов Ровальд, обострёнными чувствами улавливая шикарные запахи. В животе согревал ужин из жаркого с Земли, за деньги, о которых даже не хочется думать. Он прошёл через раздвижные двери и попал в толпу: космические туристы, экспедиции, группы и чиновники с инспекциями. Восточный Меркурий был большой станцией. Эти люди были частью одного целого. Говоря честно, Ровальд им завидовал. Безмятежные представители резервного человечества. Теперь он знает. Правда, действительно, отягощает. Любая. Так, Ровальд, по коридорам пешеходных артерий направился к своему кораблю.

Вот уже приближается к вратам на верфь, как неподалёку мелькнула пара полицейских фуражек. Они изредка выдёргивая за руку людей, пристально вглядываясь в лицо и задавая какой-то вопрос, затем отпускали. Проходя мимо, Ровальд заметил, как один кивнул в его сторону, и ум, сквозь глас толпы отчётливо разобрал:

— Это он. — Двое отпустили человека, потеряв внимание к его документам, и направились прямо к нему.

Когда они подошли, Ровальд заговорил первый:

— Он. — Согласился Ровальд.

Полицейские переглянулись:

— Мы вынуждены вас задержать. — Один из них крепко вцепился в локоть Ровальда но почувствовав тонкий, искусно вшитый в космическую одежду экзоскелет. Да, Ровальд отказался от цельнометаллических доспехов, но не этого усилителя.

Ровальд кинул взгляд на руку схватившего:

— В письме сказано, что у меня три дня. Ещё шестнадцать часов. Законы нарушаем?

— Какое письмо? А, ну да. Было, но вот, планы у руководства поменялись. Ситуация обострилась.

Но Ровальд уже заметил татуировку кинжала со змеёй на шее. Переодетые пираты? Это они работорговцы? Мафия среди служителей стражи. Так просто на станции не позволят действовать, нужна согласование, нужна лицензия. Значит, это всё было. Пираты среди обычных служащих. Мафия, как и сотни лет назад, ожила воичию. Учебники истории говорили, что она истреблена под твёрдой рукой государства. Но нет. Нет доверия учебникам истории. Раньше, он бы попробовал разобраться в ситуации, но теперь, он знал и видел ситуацию такой, какая она была. Внутреннее чутье, отчаянно вопило.

— Археолог Ровальд Б. Энро! Именем закона вы обязаны подчиниться. — Повысил голос полицейский. — Пройдёмте в участок. На данном объекте полиция имеет право без объяснения причин задержать на 24 часа.

— Хочу увидеть ваше удостоверение.

Ровальда дёрнули за локоть, но он даже не шелохнулся, стоя как литой, вынуждая ответить на свой вопрос.

Полицейский, не хотя достал, но второй напарник был явно против и дёрнул ещё сильнее. Холод металла коснулся кожи Ровальда. На этом тоже был экзоскелет, может, военный протез. Но даже так, Ровальд не шелохнулся.

— Убедились? Пройдёмте.

В тот же момент у второго, агрессивного, загорелись мелкие сине-красные лампочки на плечах, и люди шедшие мимо, начали останавливаться, внимательно всматриваясь.

— Вы арест…

Второй полицейский поднялся в воздух и с воплем пронёсся над толпой. Первый испуганно сделал шаг назад, но, взяв себя в руки, со злобой накинулся с кулаками, пытаясь попасть по подбородку.

Ровальд перехватил руку и сжал до хруста, что-то вспыхнуло искрой под его одеждой, пошё легкий дым из рукавов. Полицейский упал на колени, невнятно мыча и держась за руку, из глаз непроизвольно покатились слёзы.

— Пираты. — Хладнокровно произнёс Ровальд, словно ненавидел их всю жизнь.

Глаза полицейского расширились от удивления. Замычав что-то, он получил ногой в подбородок и ударился затылком о чьи-то ноги. В толпе ахнули. Но никто не заступился за стражей порядка. Лежачий что-то сказал в воротник.

Но Ровальд не собирал дожидаться участи. Он вбежал на верфь. Прозрачные стены тянулись в разные стороны. Станция позади. В этом прозрачном лабиринте нужно только вспомнить куда.