В день рождения пришло протонное письмо на галлограф, наручный компьютеризированный дисплей, который был прижат тонкими широкими ремнями к левой руке и передавал голограммное изображение даже через одежду. Оно даётся всем полноправным гражданам, которые получили высшее образование. В нём есть всё, что нужно для связи с внешним миром.

В письме находились координаты и текст: «От отца прошлого, сыну будущего». В дате отправки: числилось срок двадцать лет назад. То есть, начиная с того дня, двадцать лет назад, отец Ровальда, глава Синей Птицы, что-то оставил сыну на будущее. За несколько дней до взрыва. Словно предчувствуя неминуемое.

Прибыв на космическую станцию, название которой он уже и забыл, по своей карточке-паспорту, Ровальд получил то, что невозможно было и представить. Свой первый космический корабль. Найденный отцом в руинах и приспособленный под управление людьми. Нечеловеческой рукой собранный. Буквально.

Таких во всём космосе единицы. Если вообще есть, эти единицы.

Скитаясь по коридорам станции, разговаривая с разными людьми Ровальд вскоре понял, что здесь что-то не так. Стоило узнать, чей он сын, как все тут же теряли интерес и переключались на что-то второстепенное, словно это важнее всего. Пару раз назвали одно слово, которое должно было объяснить всё: кодекс. Но Ровальд прочёл кодекс, и там ничего про его случай не было. Более того, ему вскоре ясно дали понять. Шёл бы он отсюда. Ему тут не рады. Вскоре, немного найдя среди пьяни собеседников, он узнал, что никто не верил, что он сын Синего. Ибо у его отца, официально, детей не было. Обратившись в базу данных, написав официальные письма и запросы в базу данных, в органы учёта населения, он получал одинаковые ответы.

Его родители неизвестны. Числится брошенным ребёнком. Нет у него никакого отца. Тем более, Синего.

Каждый, к кому он обращался, воспринимал его, очень этично, за мошенника, или дурачка.

Закончив свои дела в баре, пообмыслив пару моментов, Ровальд решил всё прояснить у начальника археологической гильдии. Рабочий солнечный день подходил к концу.

Длинные коридоры станции сменялись зловещими тенями. По мере продвижения, терминалы и выступы оставались позади. Так продолжалось, пока Ровальд не уперся в кабинет начальника станции. Постучавшись, он вошёл.

— Кто? — Небрежно бросил начальник.

— Добрый солнечный. Меня зовут Ровальд Б…

— Ну здравствуй, сын Синего, которого не должно было быть.

— Не должно было быть?

— Конечно. То, что ты получил его корабль, самое явное подтверждение, что ты, всё-таки, действительно его сын. Ты бастард. Незаконнорожденный. Более того, с карантинно-кислотной планеты. Твой отец занимался множеством незаконных вещей. Его удачно прикрывал статус, но после смерти всё вылезло наружу. Даже я не буду молчать. Ты сын человека, который изменил себе ДНК. Присваивал достояние человечества, среди которых твой звездолёт. И даже решил оттяпать себе планету, терраформировать Парфей! Но, есть в мире справедливость! Не вечно на лаврах почевать. Но, так уж и быть, буду короток. Дела с тобой иметь никто не хочет и не будет. А кто будет, потеряет лицензию. Мой тебе совет. Вали-ка ты отсюда.

Что?.. — Ровальд невольно сжал кисть в кулак.

— Что? Пол года без находок и лицензия будет отобрана. Без команды, недолго тебя терпеть. А кто пойдет с тобой, тот потеряет репутацию, станет подельником мошенника. Единственный путь тебе в чёрно-рабочие. Если хочешь, чтобы к тебе начали относиться по-человечески, сдай корабль, для начала.

У Ровальда защемило в груди, но он выдержал словесную атаку. Этот человек завидовал. Теперь, просто, его ничто не сдерживало. Но сдавать корабль он был не намерен.

— Как вы живёте с такой завистью?

— Я тебе щас!.. — Начальник привстал с кресла, но тут же учащённо задышал, схватился за сердце и присел обратно. — Нет, парень. Пойми. Дерьмо твой отец. Всё себе присваивал. Скрывал многое. Тебе вышла тяжелая ноша обелить его имя. Здесь, в гильдии, репутация это всё. Даже если это твой предок. Нельзя такие ценности себе присваивать. Бог его знает, как твой отец узаконил это, но не хорошо это. Это нарушает кодекс.

Ровальд вышел, дверь с легким шипением отрезала неприятную ситуацию. В голове ничего не умещалось. Но картина, в целом, прояснялась. Корабль стоил бешеных денег, а ему бесплатно, по факту рождения, досталась такая реликвия. Вряд ли этот чиновник единственный завидующий. У каждого был свой зуб, кодекс, репутация, бог знает какие ещё слухи. Всё это мертвым грузом легло на его плечи, закрыв дорогу туда, куда он стремился. В археологию.

Наверняка начальник просто выкрикнул первое, что пришло в голову. Сердце напрочь отказывалось верить в столь гнусные слова. Но где-то в глубине души, его сильно зацепило.

В местной библиотеке, которая была в виде просторного зала с квантовыми компьютерами не было ни души. Ровальд набрал первое, что пришло на ум: Группа Синей Птицы. Синий Зет.

Но там была лишь общая информация, и да, тоже самое, что сказал тот мерзкий тип.

Ровальд ударил по столу. Шок и ярость охватили Ровальда. Всё забыто. Запрещено. А он кто? Маленькая крупинка. Такое бывает, пока человек жив, ему целуют пятки и поют деферамбы. Но стоит уйти в мир иной и наружу вылезает то, что так отчаянно скрывалось. Он-то, наивный, думал, имя Энро Б. откроет многие дороги, и даст зелёный свет при общении, а мир оказался, куда как проще и жёстче.

Копать дальше не имело смысла. Вскроется только очередная ненависть, которая ещё сильнее ударит по гордости. Если многие завидуют, злятся, то, разумеется, никто не хочет проблем и предпочитает тихонько уходить от разговора, прикрывая свою трусливость высоким словом кодекс.

Обуреваемый эмоциями, юный археолог встал, и, волоча ноги, ощутил полноценное бессилие. Кое-как дошёл до бара, взял первое, что вылезло в меню. И укрылся за столом, столь же мрачно-отдалённым, как и он сам. Напиться? Нет. Кофе не напьёшься. Может, бессилие собьёт.

В голове проворачивались схемы, догадки, теории, которые пытались объяснить человеческие низменности, несправедливость. Но всё тут же разрушалось как карточный домик, и мысли приходилось выстраивать заново. Этому не было конца. Мир создавался и рушился. Душа пыталась удержаться на месте, но ей хотелось обычного забытья. Что он не мог себе позволить.

Если поверить начальнику станции, то вся жизнь наследника обречена на провал. Зачем куда-то идти, что-то делать? К чему стремиться? Обычные законы психики. Вскоре, должно прийти успокоение. Надо просто переждать.

Ровальд поднялся из-за стола, но ноги не послушались и он рухнул, как законченный пьяница. Странное бессилие. Такого эффекта он не ожидал. Столько препятствий преодолел, а тут раскис? Оглядевшись, он боялся, что кто-то увидит его бедственное состояние и начнёт смеяться. Но рядом никого, лишь одинокий робот, всё так же размеренно протиравший стаканы.

Поднявшись, Ровальд поплёлся в гостиницу. Надо переждать эти веяния психики, они ни к чему. У него много целей, жизнь большая. Всё это мелочи. Но он больше не мог смотреть на корабль. Позабытый всеми космонавт, бряцая незакрепленными проводами систем жизнеобеспечения, скрылся за углом. Ерунда какая-то. Не мог же он попасть в депрессию? Или мог? От одного лишь разговора? Да как такое возможно? Наверняка, он что-то подцепил. Но галлограф показывал отменное здоровье и дисбаланс витаминов, который рос. Нет, это не пахнет вирусами. Это самая настоящая депрессия. Вытесненная депрессия. Настолько глубокая, что он её просто не чувствует, но тело… Чувствует. Чёртов отдельный организм. Он закрыл дверь, лёг на капсульную кровать и понял, что тело не слушалось. Он упал на пол, прямо перед перегородкой. Погрузился в мысли, а кредитный счёт таял за каждый прожитый час. За каждый час простоя корабля. Лицензия за каждый час становилась короче. Точно. Это депрессия. Жалко, в военно академии не учат работать с этим. И не было поблизости души, которая смогла бы понять. Не тот уровень. Здесь некому понимать. Да, вот оно. Он всегда был один, совершенно один. Рассчитывал только на себя. Просто устал. Надо просто отдохнуть…