Как видим, монашествующие знали о степени промерзания грунта в этих широтах и водопроводные трубы закладывали «глубоко» — до 2 метров от поверхности. Траншея под водопровод проходила по южной стороне монастырской площади. От основной магистрали существовали ответвления к южному ряду келий, архиерейским покоям, трапезному корпусу и далее к колокольне. Вода всегда выбирает движение в направлении, где встречает наименьшее сопротивление, то есть утечка воды происходит либо вниз, либо вдоль магистрального заложения труб.

Утверждение Димитрия Троицкого о том, что саровские монахи в течение сорока лет не проверяли состояние деревянных водопроводных труб, — очередной миф. И утверждение, что могила старца Серафима оказалась затопленной водой, — абсурд.

Читаем далее: «Пока происходил обмен мнений, ещё сильнее в верующей среде проявилась Божественная милость к людям, с верою призывавших на себя заступление великого старца. Синод решил продолжить обследование честных останков и сделать все необходимые приготовления к достойному их прославлению. Вскоре Тамбовского архиепископа Димитрия перевели на Казанскую кафедру, а в Тамбов поставили преосвященного Иннокентия (Беляева)».

В действительности: епископ Димитрий (Ковальницкий) назначен на Тамбовскую кафедру 27 апреля 1902 года, a 8 февраля 1903 года — он архиепископ Казанский и Свияжский.

Епископ Иннокентий (Беляев) возглавил Тамбовскую и Шацкую кафедры 8 февраля 1903 года, сразу после перевода владыки Димитрия.

«17 декабря 1902 года Император Николай II приказал Комиссии по устройству Саровских торжеств продолжить обследование. В её состав входили: митрополит Московский Владимир (Богоявленский), архимандрит Серафим (Чичагов) и Алексей Александрович Ширинский-Шихматов. В состав этой Комиссии со специальным поручением также входил князь Михаил Сергеевич Путятин, архитектор сооружаемой раки. Для охраны порядка в Саров откомандировали капитана Д. Н. Ломана с командою Гвардейского батальона. Все эти лица выехали 9 января из Петербурга и 10-го уже были в Дивееве, откуда, переночевав, с рассветом выехали в Саров».

Я более склонен доверять свидетельству из Государственного архива Российской Федерации как более конкретному. Отъезд из Москвы 8 января в 23.40, прибытие — 9 января в Арзамас утром в 9.42. Вечером члены комиссии уже в Дивееве, и на следующее утро, 10 января, конечная остановка — Саров.

Читаем далее: «Пленительным зимним утром прибыли петербуржцы в монастырь. Благоговейно помолились в храме, исповедались, причастились Святых Христовых Тайн, затем в келии игумена Иерофея приступили они к уточнению программы занятий. Во всём этом непосредственное участие принимал высокопреосвященный Иннокентий и приехавшие с ним из Тамбова протоиерей кафедрального собора Тихон Поспелов и епархиальный архитектор. В три часа пополудни Комиссия перешла в часовню-усыпальницу и, по совершении соборне панихиды, приступили к разборке чугунного надгробия. Когда каменные работы исполнили, ключарь Тамбовского собора и князь Ширинский-Шихматов с зажжёнными восковыми свечами спустились в могилу, наполненную водой. С помощью заведённых под гроб холстов и верёвочных снастей, усилиями монастырской братии гроб-колоду подняли наверх и поставили на деревянные балки, опиравшиеся на края могильного склепа. Поставили гроб с небольшим уклоном вперёд, так что головная часть его несколько возвышалась, и вода, скопившаяся в нём, могла вытечь через отверстия. Позже всего этого гроб покрыли заранее приготовленным дощатым чехлом и парчевым покрывалом, поверх водрузили образ, затеплили пред ним лампаду и в головах установили большой серебряный подсвечник. Без промедления отслужили панихиду, составили протокол о действиях Комиссии, после чего митрополит Владимир благословил совершение ежедневных панихид по старце Серафиме. Вот отчёт протокола. “Во имя Отца и Сына и Святого Духа...”.

Подлинный акт подписали все поименованные в начале протокола лица».

Членом комиссии записан владыка Иннокентий, который ещё не вступил на Тамбовскую кафедру, поэтому полномочий у него таковых не было. В подлинном Акте освидетельствования мощей преподобного, в котором чётко записаны участники процедуры, есть владыка Димитрий и нет высокопреосвященного Иннокентия.

«В три часа по полудни Комиссия перешла в часовню-усыпальницу», — пишет отец Димитрий Троицкий. В официальном акте время начало процедуры около 12 часов дня, так как «По распоряжению высокопреосвященнейшего митрополита Владимира, в часовню, в полдень, призваны были для изнесения описанного надгробия несколько человек».

«На другой день, 12 января, члены Комиссии, оставив часовню с гробом преподобного на попечение монастырского начальства, выехали из Сарова. В течение почти полугода: с 11 января до начала июля 1903 года гроб находился в том самом положении, в котором оставили его члены Комиссии; вода по каплям вытекала из гроба, падая на дно открытой могилы, благодаря чему ко времени, назначенному для переложения мощей в новую раку — 3 июля, гроб уже достаточно обсох»³³.

Выражение «Пленительное зимнее утро» говорит нам о настоящей русской зиме, стоявшей надворе во время работы комиссии. Что собой представляла часовня-усыпальница? «Почитатели памяти старца Отца Серафима изъявили желание устроить на месте упокоения его особый памятник в виде шатра из железа со стеклянными стенами, железною кровлею, главою и крестом»³⁴. Металлическая часовня со стеклянными стенами не могла спасти от мороза всех и всё, что находилось внутри этой конструкции, поэтому утверждение, что гроб оставлен над могилой, накрытый каким-то деревянным чехлом и «вода по каплям вытекала из гроба, падая на дно открытой могилы» в течение полугода, — это фантазия человека, не понимающего того, о чём он пишет.

В течение первых же суток январские морозы превратили бы гроб и мощи старца Серафима в единый монолит льда и святыня была бы утрачена безвозвратно. И ещё один нюанс — автор, не задумываясь, пишет о том, что вода по каплям вытекала из гроба (через какие-то отверстия, которых не было) в течение полугода, но для этого гроб с останками преподобного надо было поставить вертикально. Такое даже представить невозможно... На протяжении восьмидесяти лет эти бредовые «воспоминания» читаются и многие, не сомневаясь, верят автору.

Выдумка о присутствии воды в могиле преподобного, вероятно, является попыткой некоторой части людей, близких к происходившим событиям в Сарове, таким образом объяснить тленность мощей старца Серафима, хотя затем в книге следует противоположное описание мощей.

Далее в описании Димитрия Троицкого перейдём к событиям, предшествующим праздничным дням. 3 июля гроб старца перенесён в храм Зосимы и Савватия и установлен посредине храма.

«Присутствующие при открытии крышки гроба свидетельствуют, что честные останки преподобного были завёрнуты в момент погребения в монашеский куколь. Отец Серафим лежал в гробу на дубовых стружках. Всё содержимое гроба, ввиду дубильных свойств стружки, и самые честные останки, и седые волосы на голове, бороде и усах, и всё одеяние преподобного — бельё, холщевый подрясник, мантия, епитрахиль и куколь — всё окрасилось в один цвет, напоминающий корку чёрного ржаного хлеба...

Надо заметить, что честные мощи преподобного Серафима Саровского относятся к разряду мощей неполного нетления, то есть неполность заключается в том, что при совершенной сохранности костей соединительные ткани сочленения и суставов подверглись тлению, вследствие чего конечности в локтях и коленях легко разнимались. Голова преподобного с уцелевшими на ней волосами, бровями, усами и бородою, по личному впечатлению автора, прекрасно сохранились. Верхние кожные покровы тоже частично хорошо сохранились и плотно облегали скелет, как бы к нему присохли, вследствие чего кисти рук в запястьях и ступни в щиколотках остались на своих местах неотделёнными, а лик преподобного сохранил следы сходства с иконографическим его изображением»³⁵.