В 1825 году поток богомольцев к старцу Серафиму значительно возрос и стал мешать обыденной монастырской жизни. По описаниям различных авторов, массы народа, желавшие встречи и благословения старца Серафима, создавали настоящее столпотворение на монастырской площади. В сентябре 1825 года умирает пустынник Дорофей, живший недалеко от монастыря. В освободившуюся келью, по благословению строителя — игумена Нифонта, и перебирается старец Серафим, имевший к этому времени уже почтенный возраст — 71 год.

Именно в период жизни на Ближней пустыни старец активно занимается проповедью евангельских истин среди огромных народных масс, встречая всех приходящих приветствием: «Здравствуй, радость моя!» Слава его становится поистине всероссийской. Даже в названии пустынки есть некий символ — «Ближняя», как бы в подтверждение того, что отец Серафим стал ближе к народу, к миру.

С 1825 года образ жизни старца приобрёл несколько иной характер. После выхода из затворничества в келье 25 ноября день он проводил на так называемой Ближней пустынке, возвращаясь на ночь в монастырскую келью.

Ближняя пустынка существовала не один десяток лет и располагалась в двух верстах от монастыря на высоком правом берегу реки Саровки, неподалёку от источника, называвшегося Богословским, впоследствии переименованного в источник отца Серафима. Вот описание Ближней пустыни 1890-х годов: «Келлия, что у источника о. Серафима, стояла на горе, где ныне крест и оградка, была пятистенная, с сенцами и маленьким крылечком (две приступки), с одним крошечным оконцем; к сенцам пристроен был досчатый в столбах сарайчик, крытый на один скат, вход в него был из сенец; келлия с сенцами были крыты на два ската — в застрехи, печь была маленькая у северной стены, топилась из сенец. По склону горы к источнику был огородец в несколько грядок. Вход в сенцы был с юга»¹⁸⁵.

А вот как описывали келью, когда она уже была перевезена в Дивеево и поставлена в особой постройке, служившей для неё как бы футляром (не отсюда ли параллель — храм над кельей?):

«Келия из соснового леса, толщиною в 5 вершков, срублена в угол, в 11 венцов, внутри стены обтёсаны; пятистенная — с сенцами; длиною 7 аршин и шириною 5; потолок и пол сосноваго тёсу; окна были волоковые, двери одностворчатыя — полотно 1 % — 1 аршин, печь (ныне нет) топка была из сенец, с лежанкою. Келлия длиною 4, а сенцы 3 аршина, со стенами»¹⁸⁶.

Вероятно, ещё за год или два до ухода на Ближнюю пустынь отец Серафим начал духовное и материальное попечение о Дивеевской общине. В архиве монастыря найдено письмо управляющего Гусевского завода Андрея Стребулаева, адресованное отцу Серафиму:

Господин Мантуров в здешний завод от имени вашего явился и просил с приказа главной Гусевской конторы выдать копию о дозволении выстроить живущим в селе Дивееве монахиням ветреной мельницы, которая в удовлетворение ваше при сем прилагается. Затем, ожидая ваших о нас молитв, честь имею пребыть вашего высокопреподобия милостивейшего государя покорный слуга.

17 апреля 1828 г.»¹⁸⁷.

Жизнеописания старца Серафима, исполненные Сергием, Георгием, Авелем, ни словом не намекают на взаимоотношения Саровской пустыни и Дивеевской общины. Впервые об этом рассказал Иоасаф (1849), а затем продолжили саровчане: игумен Серафим (Пестов) и иеромонах Иаков (Невельской) — один из авторов «Жития» 1863 года.

По житийной литературе, 25 ноября 1825 года произошло явление Пресвятой Богородицы отцу Серафиму с повелением выйти из келейного затвора, принять под своё покровительство Дивеевскую женскую общину и основать Девичью общину при мельнице. С этого времени старец принял на себя тяжёлое бремя окормления женщин и девиц, решивших посвятить себя служению Богу. По уставу Саровской пустыни монахам запрещалось принимать женщин у себя в кельях, поэтому неудивительно, что братия и игумен порой не знали, как себя вести с Дивеевскими сёстрами и старцем Серафимом. Вот воспоминания одной из сестёр: «А как Батюшка-то любил нас, просто ужас да и только. И рассказать-то уж я не умею. Бывало, придёшь это к нему, а я, знаешь, всегда этакая суровая, серьёзная была-то. Ну вот и приду, а он уставится на меня да и скажет: “Что это, матушка, к кому это ты пришла-то?” — “К Вам, Батюшка, — молвлю я”. — “Ко мне, а пришла да стоишь, как чужая, ко мне-то, к отцу-то, что ты, что ты, матушка!” — “Да как же, Батюшка, — бывало, скажу я, — как же?” — “А ты приди, да обними, да поцелуй меня да не один, а десять раз поцелуй-то, матушка!” Бывало, и скажешь: “Ах, да как же это, Батюшка? Да разве я смею?” — “Да как же не смеешь-то, матушка? Да кто же смеет-то, и как же не сметь-то — ведь не к чужому, ко мне пришла, радость моя! Эдак к родному не ходят. Да где бы это ни было да при ком бы ни было, хотя бы тысяча тут была, должна придти и поцеловать. А то что стоишь, как чужая?”»¹⁸⁸

Вероятнее всего, таких слов преподобный не говорил, но порой простота доводит до греха. Много было выдумано Дивеевскими сёстрами различных волшебных случаев: хождение старца по воздуху, лук репчатый за сутки уродился, и фруктами из райского сада можно было угоститься, и золу он мог превратить «в злато», и от пьянства излечить своим дыханием и т. д.

В 1826 году состоялась закладка мельницы на месте, где будет «зачата» Девичья община. В 1827 году составлен проект церкви Рождества Христова при Казанской церкви для сестёр Мельничной общины. В этом же году при мельнице, которая уже была в рабочем состоянии, отец Серафим поселил первых семь сестёр. Восьмой преподобный считал Елену Васильевну Мантурову.

Елена Васильевна родилась в 1805 году в дворянской семье и проживала со своим братом в селе Нуча Ардатовского уезда Нижегородской губернии. В 17 лет Елена отказалась от мирской жизни и по благословению старца Серафима в 1825 году вступила в Дивеевскую общину. Её трудами были освящены храмы Рождества Христова и Рождества Пресвятой Богородицы, пристроенных к Казанской церкви. Для выполнения послушания церковницы и ризничей Елена была пострижена в рясофор по просьбе отца Серафима саровским иеромонахом Илларионом[81]. До самой своей смерти Елена несла все тяготы монашеской жизни без ропота наравне со всеми, не признавая себя за начальницу девичьей общины. В метрической книге за 1832 год о её кончине записано: «№ 9. Двадцать девятаго мая при церквах живущая девица Елена Васильева госпожа Мантурова, 28 лет (умерла. — В. С.), которую погребали и подписались священник Иоанн Григорьев, дьякон Иван Никитин»¹⁸⁹. 6 октября 2004 года монахиня Елена причислена к лику святых РПЦ.

«Великим постом 1829 года наконец пришло официальное распоряжение Баташевской конторы [о] пожертвовании Дивеевской обители трёх десятин земли по просьбе батюшки Серафима и обещанию генеральши Постниковой. Отец Василий свидетельствует, что отец Серафим был в таком восхищении и в такой радости, что и сказать нельзя. Ведь оставалось неисполненным единственное приказание Царицы Небесной: Мельничная община всё ещё не была обнесена канавкою и валом. Михаилу Васильевичу Мантурову, бывшему тогда в Сарове, батюшка дал кадочку мёда и приказал, чтобы все сёстры собрались и когда обойдут эту землю, то скушали бы мёд с мягким хлебом. Когда же начнут обходить эту землю, то ввиду глубокого снега запастись камешками и класть их между колышками, расставляемыми землемером. Отец Серафим говорил, что когда растает снег, колышки упадут и некоторые затеряются или их на другое место вода снесёт, а камешки останутся на своём месте. Приказание его было, разумеется, исполнено в точности.