Первые годы отец Серафим жил строгой затворнической жизнью, начатой на Дальней пустыни. Но такое грозное событие, как вторжение французской армии в пределы России, не оставило отца Серафима безучастным наблюдателем. Саровская пустынь предоставила приют и пропитание многим беженцам из оккупированных областей и Москвы. В архиве монастыря до сих пор сохраняются благодарственные письма:
«Милостивейший отец и благодетель!
Первою обязанностию моею почитаю всегда благодарить Бога за то, что в несчастнейшее время с моим семейством во Святой обители вашей нашёл убежище от поражающаго всех бедствия»175.
Так писал один из спасённых — иерей Спасской церкви, располагавшейся на Сретенской улице в Москве. По решению братии пожертвованы были две тысячи рублей ассигнациями «на составление новых сил к защищению отечества нашего»176. И конечно, ежедневно братия возносила молитвы о спасении страны от нашествия врага, и в общем хоре звучал голос старца Серафима.
В 1813 году, к 15 августа — празднику Успения Пресвятой Богородицы — в Саровскую пустынь приехал вновь назначенный епископ Иона (Василевский). Осматривая пустынь, владыка ходил и по кельям монашествующих. У кельи отца Серафима произошла заминка — старец не открыл двери, но мудрость и чувство такта позволило владыке с честью выйти из этого затруднительного положения. Епископ, отказавшись от силового решения этого вопроса, мирно удалился. Спустя некоторое время Саров посетил Тамбовский губернатор Александр Михайлович Безобразов с супругой. Они были первыми, кого принял отец Серафим после ослабления затвора. Уже в конце 1830-х годов А. М. Безобразов в письме игумену выражал надежду, что сможет ещё «поклониться местам, где почивают великие сподвижники обители преподобные отцы: Серафим, Марко и Лев, из которых первый не отринул усердием своим принять его благословение в затворе»177.
Период келейного затвора в житийной литературе обозначен пятнадцатью годами (с 1810-го по 1825-й), но о нём нельзя упрощённо говорить, как и о периоде пустынножительства.
15 лет, прожитые старцем Серафимом в келье совершенно одиноко, были так же разнообразны, как и жизнь самого монастыря. Даже при некоторой отрешённости от общемонастырской жизни он не мог полностью избегнуть его влияния. В жизнеописаниях говорится, что первые годы старца были погружены в молчание. Из писем бывшего Тамбовского епископа Ионы выясняется, что подобные ситуации могли возникать часто, например, в июне 1824 года он просит кланяться «батюшке отцу Серафиму, в безмолвии пребывающему»178. Однозначным не может быть и период жизни отца Серафима в Ближней пустыни. В журнале «Духовная беседа» за 1872 год приведены воспоминания паломницы, посетившей старца: «С благословения о. Серафима, Е. пробыла в Сарове в этот раз восемь дней, и он принимал её к себе каждый день, кроме пятницы. В этот день он оставался в безмолвии и, как надо полагать, погружался в размышления о страданиях сладчайшего Искупителя»179. Видимо, старец налагал на себя различные дополнительные обеты в самые различные периоды своей подвижнической жизни, соотнося свои чувства и мысли с окружающей обстановкой, событиями из годового круга церковной жизни.
Не мог отец Серафим остаться обойдённым, когда весной 1818 года игумен Нифонт и ещё 13 иеромонахов были награждены наперсными крестами в честь победы над французской армией180. В наградном списке присутствовало и имя старца Серафима. Высоко оценён его молитвенный подвиг во славу русского оружия:
«Тамбовской епархии Темниковской Саровской пустыни отцу иеромонаху Серафиму.
По благополучном, с помощью Вышняго, окончании войны с французами, благоугодно было Его Императорскому Величеству, Всемилостивейшему Государю нашему, между многими милостями, дарованными всем вообще верным Его подданным, отличить Российское духовенство особенным знаком Высочайшаго Своего благоволения и признательности, которыя изъяснены в Манифесте от 30 августа 1814 года следующими словами:
“Священнейшее духовенство Наше, призывавшее пред Олтарем Всевышняго тёплыми молитвами своими благословение Божие на Всероссийское оружие и воинство, и примерами благочестия ободрявшее народ к единодушию и твёрдости, в знак благоговения к вере и любви к отечеству, да носит на персях своих, начиная от верховнаго Пастыря включительно до Священника, нарочно учреждаемый для сего Крест с подписью 1812 года”.
Ныне сии Кресты доставлены из Святейшего Правительствующего Синода для Духовенства Тамбовской епархии, и исполняя предписание Онаго, препровождаю при сём один таковый Крест к вам для ношения на персях на Владимирской ленте, как о том изъяснено в Высочайшем Его Императорского Величества Манифесте 30-го августа 1814 года, и особом Высочайшем повелении, прописанном в Указе из Святейшего Синода февраля от 14 числа 1818 года.
Иона, епископ Тамбовский и Шацкий.
№ 32. Марта 14 дня 1818 года»181.
Так отмечен молитвенный подвиг старца Серафима. Что представлял собой этот крест, видно из справочной литературы. Высота его 8 сантиметров, ширина — 4,5 сантиметра. Выполнен из меди, выглядит скромно, точнее повседневно: в перекрестье на лицевой стороне изображено «всевидящее око» с лучезарным сиянием и дата «1812 год». На оборотной стороне написано:
«Не нам, не нам, а имени Твоему»182.
Несмотря на свою невзрачность, эта награда наконец позволила её обладателям получить право открыто носить наперсный крест поверх мантии. На одной из литографий — парадный вид иеромонаха Иллариона, награждённого крестом.
Отец Серафим и наперсный крест — интересная и во многом спорная исследовательская тема. Попробуем в ней разобраться. По житийной литературе крест — благословение матери — впервые упоминается в «Сказании», напечатанном в журнале «Маяк» в 1844 году: «Добрая мать... благословила Прохора медным литым Распятием, которое он принял, как дар Божий, возложил на себя, и носил на себе во всю свою жизнь до кончины». Так об этом рассказали Иоасаф и Авель. А вот в «Житии» 1863 года уже говорится, что во время жизни старца на Дальней пустыни «на балахоне висел крест, тот самый, которым благословила его благочестивая мать...». Сказание, что отец Серафим носил крест поверх одежды с момента его вступления в Саровскую пустынь, из этой публикации буквально дословно перешло в «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря» Чичагова, а затем и во все последующие биографические повествования.
Какие в этом описании найдены несоответствия? Наперсный крест — крест, носимый на груди под одеждой или поверх неё. Поверх одежды наперсный крест во времена Прохора-Серафима могли носить только епископы и юродивые. Ни к одной из этих категорий Прохор не относился. В 1794 году император Павел впервые установил законное право ношения серебряного позолоченного креста с распятием для белого духовенства (протоиереев и священников)183. И только в XIX веке награждение наперсными крестами получило широкое распространение, и крест 1812 года можно назвать одним из первых, который чёрное духовенство могло открыто носить поверх одежды.
Здесь уместно вспомнить пожар, случившийся в марте 1803 года. Старец Серафим «с молитвою осенял крестом, носимым на себе, горящее здание». Это был именно тот крест, которым благословляла его мать перед уходом в монастырь и который он носил «на себе» под одеждами. Размером, вероятно, крест был не больше наградного креста 1812 года, и все литографии, где отец Серафим изображён с огромным крестом на шее, более похожим на вериги, не соответствует действительности. Предположить, что послушник Прохор Мошнин будет носить крест поверх одежды, когда даже строитель пустыни не имел такого права, просто невозможно.
Если просмотреть портретную галерею настоятелей Саровской пустыни, можно заметить, что первый строитель с наперсным крестом — это Нифонт, получивший свой первый крест в 1818 году.
Слава отца Серафима росла с каждым годом. В архиве Нижегородской области обнаружено письмо мещанки города Арзамаса Веры Поповой, адресованное диакону села Шилокши Александру Григорьеву: «Ещё для здоровья вашего посылаю от Святого Старца благословение Батюшки Отца Серафима святых крупиц. Прочитывая 3 Отче наш, 3 Богородице Дево радуйся и однаво Верую, и будет польза, для того вам оные посылаю думаю, что у вас оных уже нет»184. Письмо датировано «генваря 18, 1824 года». 1824 год — до блаженной кончины старца ещё ровно девять лет, а отец Серафим уже называется святым старцем, под святыми целебными крупицами, вероятно, подразумеваются сухарики из просфор, раздаваемые монахом своим посетителям, и молитвенное правило для мирян.
