Не только Мошнины — весь город строился. Из Орловской, Брянской, Карачаровской округи в Курск везли строевой лес, дрань на крыши, пильные и половые доски. Алексей потратился на переезд и перестройку, а судя по затратам, например, купчихи Анисьи Полевой на свой деревянный дом суммы 231 рубль 25 копеек, переезд Алексея тоже обошёлся в копеечку²⁰⁹.

Бочаров рассказывает, что в 1830-х годах дом соседа Шандрикова был «прикуплен», то есть стал собственностью Мошниных. Удалось также выяснить, что соседский дом едва не перешёл в собственность Алексея ещё в 1798 году, когда Федот Матвеевич Шандриков задолжал по векселю 20 рублей. В деле есть описание и его жилища: «1-й части дом деревянной в 21-м квартале[49], на Московской площади из пластового лесу старова часть есть некоторова круглого лесу в котором одна перегоротка род чулана столярными дверьми и в которые в сени вход, шириною не более как один сажень в которых два чулана холодные в коем одна печь... с разными разводами внутри две лавки соснового лесу полом и потолоком. Крыт же оной тёсом по улице забрано тёсом двойные ворота и одной калиткой соснового ж лесу»²¹⁰. В тот раз Шандриков долг выплатил, и 16 сентября Алексей просит Городовой магистрат предать это дело забвению. В 1830-х годах соседский дом, вероятно, был «прикуплен» (или взят за новые долги?) неспроста. Хотя семья сына Алексея Сидоровича Семёна была невелика, в доме могла проживать Прасковья Сидоровна с детьми. Ничего не известно о дочерях Алексея Матрёне и Мавре. Потому утверждение Бочарова о продаже Семёном своих владений следует считать родственным разменом.

Осенью 1784 года Прохор окончательно оформил свой уход из мирской жизни и обратился в Курское наместническое правление за необходимым документом. 24 января 1785 года наместническое правление указом предписало магистрату выдать требуемый документ:

Из Курскаго наместническаго правления Курскому городовому магистрату по доношению онаго магистрата в коем изъясняя поданное во оной магистрат от курскаго купца Прохора Машнина доношение которым он просил что в минувшею четвертую ревизию в наличности записан и платёж за него государственных податей от общества производится от которого общества дана ему уволнение для восприятия чина монашескаго о даче ему письменнаго от магистрата уверения за засвидетельствованием от наместнического правления. Приказали как в доношении магистрат прописывает что оной Машнин для восприятия монашескаго чина от общества и по определению того магистрата уже уволнен с тем чтобы за него и подати платить обществу то и предписать оному магистрату указом что затем уволнением для восприятия сказанная) чина и оное правление не препятствует а возлагает во всём принадлежащем на реченной городовой магистрат:

Генваря 24 дня 1785 года [подпись].

№ 1. Слушано года ж генваря 25 числа.

За секретаря Григорей...

Канцелярист... Зубков»²¹¹.

В итоге появилось «Свидетельство по указу Ея Императорскаго Величества из Курского городового магистрата о бывшему курскому купцу и уволенному в Саровскую пустынь для восприятия монашества Прохору Сидорову, сыну Машнину» за № 196 от 13 февраля 1785 года. В пространном документе говорится о пути Прохора к монашеству, официально начатом после оформления увольнительного аттестата 7 декабря 1781 года, а также о необходимости, по указу 1783 года, подтверждения аттестата в наместническом правлении.

«Оное правление не препятствует почему сие свидетельство тебе Машнину для вышеписанного ис курского магистрата с приложением печати и за подписанием присутствующих дано.

На подлинном подписано:

бургомистр Михаил Золотарёв.

Бургомистр Иван Полевой»²¹².

Препятствий к принятию монашества Прохором более не существовало. По возвращении Прохора в Саровскую пустынь монастырское начальство собрало документы послушников, претендующих на монашеское звание, а кроме Прохора были ещё нижегородский мещанин Андрей Щепетильников и ярославские мещане Гаврила Овчинников и Иван Задорин. 24 мая 1785 года подлинные четыре аттестата и свидетельства были отправлены во Владимирскую духовную консисторию. «Посланы при письме к находящемуся в доме Его Преосвященства отцу иеродиакону Арсению»²¹³, и далее в Святейший синод. Несколько месяцев проходила проверка документов, их оформление, и наконец 5 ноября 1785 года обер-секретарь Святейшего синода Аполлос Наумов[50] подписал указ на имя преосвященного епископа Владимирского и Муромского Виктора[51]: «В монашество на основании Духовнаго регламента и указов в штатное число постричь дозволить»²¹⁴. 21 ноября 1785 года епископ Владимирский и Муромский Виктор получил указ из Святейшего синода и наложил свою резолюцию: «Консистории по сему исполнить». Разрешительный указ из Владимирской духовной консистории за № 2127 увидел свет 10 декабря 1785 года: «Курскаго купца Мошнина в силу предписаннаго Святейшаго Правительствующаго Синода Указа в оной пустыне в монахи по церковному чиноположению при светских честных людях постричь»²¹⁵.

Обнаружена интересная запись в журнале регистрации входящих документов от 20 января 1786 года: «О пострижении в монашество в силу Правительствующаго Синода указа находящегося здесь в послушниках курского купца Прохора Мошнина, что ныне в рясофоре, Серафим и какое ему наречено будет в пострижении имя, о том консистории рапортовать»²¹⁶. Необходимо уточнить, что в 1781 году вышел указ, разрешающий кандидатов в монашество покрывать рясофором по усмотрению строителя без указа вышестоящей инстанции²¹⁷.

В 1785 году в монастыре было заведено «Дело... рясофорных послушников», ещё одно подтверждение, что в том году послушника Мошнина накрыли рясофором, и дано ему имя Серафим. В одном из монастырских документов есть следующая запись: «В 1785 году 19-го марта рясофорный монах Серафим пострижен был в мантию»²¹⁸. Более конкретное подтверждение обнаружено в архивном деле «Записки иеромонаха Авеля (Ванюкова. — В. С.) и собранные им материалы по истории монастыря»: «В этот же год (1785-й. — В. С.) 19-го марта о. Пахомий постриг в монашество (в мантию) рясофорного монаха Серафима — в мире Прохора, при большом пострижении имя его осталось то же — Серафим»²¹⁹.

Интересен вопрос о монашеском имени преподобного: почему он получил имя, которого нет в святцах? Выбор имени был предопределён тем, что пострижение в рясофор состоялось в марте. С древнейших времён на Руси в марте и апреле из-за того, что эти месяцы приходятся на время Великого поста, празднований святым не проводилось. В исследовании архимандрита Сергия (Спасского) «Полный месяцеслов Востока» говорится: «Не подобает на четыредесятные дни рождения мучеников праздновати... Посему в древних календарях в сии месяцы не было означаемо и самих памятей святых»²²⁰. Тем не менее пострижение не прекращалось и в Великий пост. Имена постригающимся присваивались по ангельским чинам и именам архангелов — Гавриил, Михаил, Иуд, Рафаил и т. д. Например, тринадцатый саровский игумен Рафаил (Трухин)[52] был покрыт рясофором 25 марта 1868 года.

Кстати, монашеское имя Серафим прослеживается в списках монашествующих по архивным документам задолго до пострижения Прохора Мошнина. Наиболее раннее его упоминание относится к 1706 году, когда в зарождающейся Саровской пустыни послушник Симеон в марте был пострижен с именем Серафим²²¹. Этими обстоятельствами можно объяснить и неточности в «Житии преподобного отца нашего...» 1863 года издания, касающиеся пострижения 13 августа 1786 года: «Восприемными отцами его (Серафима. — В. С.) при сём были достопочтенные старцы Иосиф и Исайя». Дело в том, что казначей Иосиф умер 21 мая 1785 года²²² и мог быть восприемным отцом только при пострижении в так называемый малый образ в 1785 году. Эта ошибка присутствует до сих пор во многих жизнеописаниях отца Серафима и в «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» священномученика Серафима (Чичагова). В настоящее время под малым образом, малой схимой или мантией подразумевается пострижение в монахи. Большой образ, великая схима — это приятие монахом дополнительных аскетических обязательств. Тема становления монашеского чина, и в частности рясофорного послушничества, требует изучения, поскольку многие указы и положения неизвестны широкому читателю. Во времена преподобного Серафима пострижение в рясофорные послушники приравнивалось к малому монашескому образу и допускалось, как видим, изменение имени. Добавлю, что в мае 1790 года вышел указ, запрещавший называть рясофорных послушников монахами²²³. Итак, сделав предварительный шаг в марте 1785 года, 13 августа 1786 года мир лишился Прохора Сидоровича Мошнина, но обрёл великого молитвенника, преподобного Серафима Саровского.