Еле слышно:

— Да.

— Он никогда не был тебе другом.

— А ты была? — вспыхнула Лотти. — Ты вскрыла меня изнутри и снаружи. А теперь ты хочешь, чтобы я расправилась с тем, кто относился ко мне лучше, чем все остальные… И ради чего? Чтобы ты получила свободу.

— Он просто использует тебя.

— Как и ты, — процедила карательница.

— Ладно, — отрывисто молвила Хлоя, — я устала.

Раздался щелчок, и внезапно стало очень тихо. Смолкли птицы и пропал шум дороги. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь щель, померк и угас, и только лампы жужжали по-прежнему.

— Что…

Лотти не договорила.

Дверь над лестницей отворилась, и на пороге возникла Хлоя.

— Иди за мной, — велела она.

Ее силуэт растворился во тьме. Карательница поднялась по ступенькам и обнаружила, что столь зазывно приоткрытая дверь вела вовсе не на улицу. Она вышла в еще одну комнату и нечаянно задела стоявший тут же торшер. Лампа с грохотом повалилась на бок.

— Ну ты и слониха.

Хлоя недовольно фыркнула и вновь прикипела взглядом к мониторам, считывающим с видеокамер изображение и звук. Из-за ее плеча Лотти тоже таращилась на картинки. Она-то полагала, что находится в обычном подвале жилого дома, однако теперь засомневалась. Как глубоко под землю они забрались? Спустя время она решилась заговорить:

— Я думала… здесь выход.

— Ага. — Хлоя не глядя протянула руку, нажав кнопку проигрывания звука. Чириканье, шорохи и шум машин оказались всего лишь аудиозаписью. — Так и было задумано.

— А что там?

За спиной у Лотти висели пластиковые шторы.

— Сейчас узнаешь.

Четыре экрана демонстрировали пустые помещения, за исключением одного. Иногда картинка на нем подергивалась и шла помехами, словно что-то мешало трансляции. И все же там определенно кто-то был.

— Пошли.

Хлоя раздернула занавеси и вошла внутрь.

Белокурый мальчик в мешковатой робе послушника, скорчившись, лежал в углу. Хлоя заботилась об удобстве пленника еще меньше, чем о Лоттином, и не предоставила ему даже матраса. Перед Видящим стоял крошечный огарок свечи. Его потухшие синие глаза смотрели прямо перед собой и ничего не видели. Даже в полумраке мальчик выглядел измученным и больным, и сердце Лотти содрогнулось от жалости и сочувствия. Сейчас ей и в голову бы не пришло наброситься на него с обвинениями. Помолчав, она обернулась к Хлое:

— Ты и его тут держишь?

— Мне надоело быть разлучницей, — пожала плечами та.

— Он же не связан. Почему он не ушел?

— Ему некуда идти.

Отреагировав на знакомый голос, Аирре пошевелился. Колдовские глаза вспыхнули, и он вымолвил охрипшим горлом:

— Ло-Лот?.. Я думал, ты… умерла.

Хлоя наклонилась и погладила его по плечу.

— Чш-ш. Она все время была здесь. Рядом.

— Да?.. — и он опять расслабился, обмяк и ушел в себя.

Лотти поморгала. Видящий казался совершенно беспомощным.

— Я ничего не пони…

— А тебе и не надо, — оборвала ее напарница. — Нож у тебя в кармане, — Лотти удивленно завела руку назад и ощупала левый карман джинсов, убеждаясь в ее правоте, — и ты знаешь, чего я хочу. Мне так надоело сидеть на лекарствах, Лот. Они лишь приглушают боль… — и она вдруг поморщилась, — и мне приходится постепенно увеличивать дозу.

Карательница вытянула балисонг. Поиграла им. Когда она вновь посмотрела на Хлою, в ее глазах появился хищный блеск.

— Что мешает мне расправиться с тобой?

— Ты могла бы попытаться, — кивнула Хлоя, — но я тебя не боюсь, да и это ничем ему не поможет. Ты убьешь его не из ненависти. А из милосердия.

— Что?..

Хлоя вздохнула.

— Хотя бы раз ты можешь поверить мне на слово? — Когда Лотти отрицательно мотнула головой, она объяснила: — В общем… ты все еще можешь выполнять для него задания, но это будет сродни самоуправству. Отсутствие Зова лишает тебя нужных полномочий. Мы здесь с определенной целью… и мы не можем взять и переложить свои обязанности на другие плечи. А ты теперь не карательница. Ты просто… — и она задумчиво пожевала губами, — никому не нужный кусок мертвечины.

— Но почему он…

— Видящие ужасно терзаются, если не могут ответить на Зов, не могут помочь тем, кто просит их о помощи. Я, конечно, накачала его успокоительными… но их эффект еще более слабо выражен, чем у гулей.

Аирре дернулся и что-то пробормотал. Его веки затрепетали. Лотти села рядом с ним, однако он, похоже, уже не замечал ее присутствия. Отголоски его страданий ударили Хлою обжигающей волной, и она покачнулась, опершись ладонью на стену.

— Докажи мне, что твои чувства настоящие, Лот, — сдавленно выговорила она, — что он их тебе не внушил. Если ты до сих пор его любишь, — Хлоя, преодолевая боль, издевательски ухмыльнулась, — ты избавишь его от мук.

— Он остынет, — сказал ей Райс. — Не надо никого убивать.

Хетт все-таки не удалось столкнуть их лбами с командиром, хотя она выложила ему всю подноготную. Это не произвело на него никакого впечатления: Сидни с Хетт постоянно собачились и бурно выясняли отношения. Если б каратель не знал наверняка, что это не так, то решил бы, что они еще и занимаются сексом.

— И что предлагаешь мне делать? Пока он придет в себя?

— Пошли со мной, — предложил каратель. — Познакомлю тебя со своим отцом.

И она согласилась.

Когда они прибыли на место и Райс позвонил в звонок, девушка нервно огляделась по сторонам. Каратель попросил ее одеться попроще, чтобы не привлекать лишнего внимания, и без своих многослойных кружев она чувствовала себя голой. При мысли о прежнем наряде, оставленном на произвол судьбы в примерочной магазина, Хетт охватила щемящая тоска. Почему она вообще решила сюда прийти? Из одного только любопытства? В поисках доказательств, что Райс не подтрунивает над ней или жестоко не обманывается сам? В конце концов, что это для нее меняло?

Дверь долго не открывали, и Райс позвонил еще два раза. Обрадовавшись, что хозяина нет дома, Хетт собиралась было развернуться и уйти, но Райс попросил ее еще подождать: и действительно, спустя несколько секунд они услышали пошаркивание. Дверь приоткрылась, и оттуда выглянул старик в роговых очках с толстенными линзами, которые увеличивали его глаза едва ли не втрое. Старик заморгал.

— Кто это? Не узнаю…

При его появлении Хетт ощутила еще большую неловкость. Было видно, что они его от чего-то оторвали. Может, он спал. Или пялился в телевизор, хотя куда ему с таким слабым зрением… Или чем там еще занимаются люди, которым уже ничего в жизни не интересно.

Райс подошел ближе и наклонился. Старик взял в шершавые ладони его лицо. Ощупал его нос, веки и губы, провел по волосам.

— Джаспер! — воскликнул он.

— Райс, — поправил его каратель. — Я Райс.

— А это… — нисколько не смутившись своей ошибке, старик ткнул узловатым пальцем в Хетт и прищурился, — твоя подружка?

По телу Хетт пробежала волна отвращения от мысли, что он тоже начнет ее щупать, но старик, должно быть, позволял себе такую фамильярность исключительно по отношению к близким. Он лишь внимательно посмотрел ей в лицо.

— Ага.

Райс представил их друг другу. Он весь светился от удовольствия и как будто кичился тем, что вот здесь его родной дом, на пороге которого стоит его живой отец, что он не какой-нибудь призрак, у него есть корни. Это глубоко уязвило Хетт. Прямо на ее глазах Райс обрел плоть и кровь, в то время как она сама словно бы стала тоньше и прозрачнее. Даже ее имя, то единственное, что она помнила, проснувшись в Бээр-Шахат, оказалось всего лишь выдумкой и обманом. А что, если ее родственники тоже живы? И если они до сих пор ее оплакивают?.. Хетт едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Какой сентиментальный бред. Разве не оттого она покончила с собой, что ее никто не любил?

В квартире пахло пылью. Раздеваясь в прихожей, Хетт несколько раз чихнула. Дверь в гостиную была приоткрыта, и она невольно заглянула внутрь, проходя мимо. Старая потертая мебель, под стать хозяину… Старик провел гостей на кухню, поставил на стол три чашки со щербатыми ободками и включил электрический чайник.