Склоненный черный силуэт — кошмарно, чудовищно, удушливо черный… И тень от распростертых крыльев на стене.

Конечно, ей все почудилось. Воображение сыграло с ней злую шутку, не более того… Очнись, Шена, приди в себя. Это же твоя лучшая подруга, Хетт, а не какой-то беспощадный ангел-истребитель. Она такая же, как ты, вы столько пережили вместе… Нет, оборвала себя Шена, нет. Не такая.

И тут ветер донес до них плач.

Шена дернулась, как ужаленная, и ошеломленно оглянулась по сторонам. Тоненький жалобный голосок звал ее, именно ее, моля о помощи, и это мигом оттеснило на задний план все былые страхи и тревоги. От изумления Хетт приоткрыла рот. Ошибки быть не могло: где-то неподалеку плакал ребенок. Тем не менее, приступать к поискам она не собиралась и лишь безучастно наблюдала, как напарница в каком-то диком исступлении бегает перед зданием, обшаривая закоулки и разгребая мусорные кучи руками в лайковых перчатках.

А детский голос все тянул свое скорбное ламенто.

Шена перешагнула через живую изгородь, претендовавшую на звание джунглей, и под куском брезента обнаружила младенца, настолько грязного, что его можно было принять за негритенка. Она подняла его с земли и как следует обтерла своим шарфом. Девушка покачала малыша на руках, и в ее объятьях он сразу затих и только глядел на благодетельницу широко раскрытыми глазами.

Она подошла к Хетт.

— Подержишь?

— Фу! — с явным отвращением воскликнула та, но ребенка все же взяла.

Хетт первый раз видела новорожденного вживую, еще и столь близко от себя. От него исходил теплый кисловатый запах. Из вредности она щелкнула малыша по носу. Крошечное личико сморщилось, и он захныкал.

Шена сняла пальто и завернула в него найденыша, как в одеяло. Обиженный ребенок все еще всхлипывал, и за неимением пустышки она протянула ему свой палец. Он обхватил палец ручонками и сунул в рот.

В то время как напарница нянчилась с младенцем, Хетт презрительно кривила губы и цокала языком, а ее скептицизм рос. Однако дальнейшее развитие событий обескуражило бы и самого Будду. Шена заявила:

— Мы возьмем его с собой.

— Ты рехнулась? — тотчас взбеленилась Хетт. — Клади его на ступеньки и пошли. Это то еще захолустье, но и тут живут люди… Кто-то найдет его утром.

— Люди? — переспросила Шена, и в ее голосе послышались стальные нотки. — Эти люди оставили его на улице и бросили умирать. Если мы не заберем его… он умрет от голода или замерзнет насмерть. — И она автоматически прижала к груди мальчугана. — Я не брошу его. Ни за что.

Подруга проявила такую твердость характера, что на несколько секунд Хетт лишилась дара речи. Потом она запрокинула голову и истерически расхохоталась. Шена тащила в штаб всех больных уличных животных, пока у Сидни не лопнуло терпение. Он велел не устраивать там зоопарк. Теперь Шена, видимо, решила приютить и младенца, как будто с ним столько же хлопот.

— Проснулся материнский инстинкт? — потешалась Хетт. — А кто же будет папочкой? Сидни? То-то он обрадуется! — От смеха она согнулась пополам. Шена сжала губы в тонкую ниточку. Ребенок переводил взгляд с одной девушки на другую. — Нет, ты серьезно? — Хетт с трудом подавила новый порыв хохота и снисходительно улыбнулась. — Слушай, заинька, не дури. Ты хоть на миг представь, сколько с ним возни! Это же чертов младенец! В отличие от нас, ему регулярно надо жрать, а еще он орет как резаный двадцать четыре часа в сутки, и кто поменяет ему памперс, когда тебя не будет рядом? Дроу? — Живо представив эту сцену, Хетт опять прыснула со смеху. — Да она пошлет тебя к дьяволу!

Шена продолжала молчать и глядеть куда-то вдаль, и Хетт тронула ее за руку.

— Шена, Шеночка, драгоценная ты моя. Посмотри сюда.

Медленно и нехотя Шена обратила на нее взгляд.

— Мы. Не можем. Взять. Ребенка.

Хетт не знала, как еще аргументировать свою позицию, и ей оставалось только ждать. Малыш успел задремать и мирно посапывал у Шены на коленях, не подозревая, что решается его судьба. Чуть погодя Шена ответила:

— Да, наверное.

Хетт еще больше озадачилась.

— Тогда в чем дело? — осведомилась она.

— Отнесем его в больницу.

— С ума сошла? Там повсюду камеры слежения!

— Нам не надо заходить внутрь. Мы положим его в бэби-бокс.

— Куда? — не поняла Хетт.

— Это специальный отсек для подкидышей, — пояснила Шена. — Со стороны улицы есть открытая дверца. Кладешь туда ребенка, и сразу срабатывает сигнал… — Она поймала на себе подозрительный взгляд Хетт и, опережая поток вопросов, сбивчиво добавила: — Я… я видела такие. Над ними висят плакаты и… там все написано. Это ведь далеко не единичный случай, так что… Мы просто положим туда мальчика и уйдем.

— Не мы.

— Что?

— Не мы, — повторила Хетт. — А ты одна. Пойдешь и засунешь этого орущего засранца в приемник, если тебе так хочется. — Она встала и отряхнулась. — А я в это время куплю себе сигарет.

Убедившись, что в штаб-квартире больше никого нет, а на лестнице не слышно шагов, Шена постучалась к Дроу. Видящая крайне редко покидала свое убогое логово, даже если это означало перейти в соседнюю комнату. А еще ей приносило удовольствие заставлять себя ждать.

Из-под двери чулана лился призрачный свет. Видящая превосходно ладила с Сидни и другими членами команды. Кроме Шены. Они так и не нашли общий язык. Возможно, Дроу до сих пор не простила девушке того путешествия по Могильной яме, когда ее поместили в разбитую пудреницу и надолго упрятали в темный карман. Или же они просто не сошлись характерами.

Тишина. Какое-то время Шена мерила шагами гостиную. Выглянет Дроу или нет? Да сколько можно? Не выдержав, она постучала вновь. Мучимая страшными подозрениями, она не находила себе места. Нет ответа. Шена надавила на дверную ручку.

Они одновременно повернули к ней головы: та, что сидела на куске дерюги в центре комнаты, и другая, зеркальная. Обе уставились на вошедшую своим потусторонним зеленым взглядом.

— Зачем ты послала меня туда? — без предисловий спросила Шена. — Ты же прекрасно знаешь, что я не гожусь для таких заданий. Так почему? Чего ты этим добивалась? Что хотела показать? Ты меня предупреждала?

— Да, — ответили обе Дроу.

И отвернулись. Шена опешила. Ее бросило сначала в жар, потом в холод.

— Да?.. — Десятки мрачных предположений, одно хуже другого, пронеслись у девушки в голове, и она не сразу подобрала слова. — И в чем же заключалось это предупреждение?

Лишь на миг Видящая поглядела в ее сторону. Потом она сказала своему отражению:

— Что бы ты ни задумала…

Остановись.

— Твой старый адрес? — опешила Хетт. — Не может быть.

— Я же говорил, что ты не поверишь, — с горькой улыбкой произнес Райс. — Я бы и сам не поверил на твоем месте. А хочешь, я отведу тебя туда? Когда меня выпишут?

— Подожди… ты хочешь сказать… — его заявление перевернуло все верх дном, и мысли Хетт закружились безумным вихрем, — что этот дом все еще стоит? Что ты… умер не так уж и давно?

— Да. Я был там. И видел своего старика.

От изумления Хетт разинула рот.

— Ты говорил кому-то об этом?

— Я попросил Шену пойти со мной. По пути она пыталась меня переубедить. Говорила, что мы теперь совсем другие и не можем вернуться в прежнюю жизнь… что мир считает нас мертвыми и я сведу с ума своих родных, если они меня увидят.

— Шену?..

— Но я не отступил. А ты бы отвернулась от своего прошлого?

Вместо ответа Хетт показала ему уродливые шрамы у себя на руках.

— А ты как думаешь?

Он промолчал.

До того переломного момента остальные члены команды не были ему ни друзьями, ни товарищами, он без колебаний поворачивался к ним спиной и поступал по-своему. С Шеной они почти не общались и контактировали лишь по необходимости, но тогда она чуть ли не за рукав его тянула. Умоляла не торопиться, хорошо подумать и не принимать опрометчивых решений. За кого она волновалась больше? За самого Райса или за его дряхлого полуслепого отца?