— Да у него семь пятниц на неделе.

— Я понял это, как только его увидел, — отозвался Сид. — Он хорошая мишень. Возьми, пока опять не передумал.

Трис поднесла телефон к уху.

— Да? — Появление Сидни улучшило ее настроение, и ей было тяжело демонстрировать ужасный упадок духа. В трубке молчали. — Джефф?

— Где ты? — спросил тот.

Спустя минуту Трис вновь пробивалась через ряды танцующих в душном общем зале, на этот раз к выходу из клуба. Сидни сказал, что будет наблюдать за ней издалека, стараясь не привлекать внимания. Джефф подпирал стенку у самой двери, и выглядел он мрачнее тучи. Парень глянул на нее исподлобья. Трис протянула руку и открыла рот, чтобы обменяться приветствиями, но Джефф сразу заявил:

— Говорить нам не о чем. Пойдем. — Он подвел Трис к двери в подсобку, на которой висело стандартное предупреждение ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН. — Тебе сюда. — Джефф хотел тут же и попрощаться, однако в нем заговорила совесть: — Но учти, если нарвешься на неприятности, меня потом не вини. Они серьезные парни. Ни копейки с меня не взяли, а сделали все как надо. Без сучка без задоринки. Ну что, еще не передумала? — Трис покачала головой, и он передернул плечами. — Как хочешь.

— Послушай, мне жаль…

— Да, да, — отмахнулся он. — Не звони мне больше. — Горькая усмешка мелькнула на его губах. — Не то чтобы ты собиралась это делать, не так ли?

Девушка промолчала, Джефф промолчал тоже, а потом ушел. Перед тем как войти в подсобку, Трис оглянулась, ища взглядом Сидни, но ему, похоже, удалось затеряться в толпе. Значит, придется справляться своими силами. За дверью оказался длинный пустой коридор. Трис подергала одну дверь, вторую. Почти все они оказались заперты на ключ, открытые же вели в помещения, загроможденные картонными коробками. Конец коридора упирался в еще одну дверь, из-под которой лился трепещущий свет. Подняв взгляд, Трис увидела над рамой провода. Интернет? Сигнализация? В конце концов, пока еще она ничего противозаконного не совершила. Она толкнула дверь.

В комнате к ней спиной сидел светловолосый парень, а все окружающее пространство было заполнено свечами. Некоторые из них горели больше часа, оплыв воском, другие были зажжены совсем недавно. Парень смотрел в пустую стену и что-то шептал. Услышав шорохи за спиной, он прервал свою медитацию и обернулся к Трис. Девушка невольно замерла. Она никогда еще не видела таких ярких, кристально чистых глаз. Нет, неправда. Видела. На лице Дроу.

Они молча изучали друг друга взглядами, когда сработала сирена. Не очень громкая, музыку она не заглушала, через стены и пол все еще гремели басы. В коридоре послышался топот, и в комнату ворвались два человека. Взрослые, не подростки — это единственное, что успела понять Трис, прежде чем ей заломили руки за спину и уткнули носом в пол. Обошлись с ней грубо, как с преступницей. Чья-то ладонь вцепилась ей в волосы и приподняла голову. Парень по-турецки сидел на подушке, вокруг него пылали десятки свечей. Маленький божок. Красивый мальчик, редко таких встретишь. А вот голос у него был холоднее вьюги.

— Кто ты? — осведомился он. — Что тебе тут надо?

Лучше было сказать, что она заблудилась. Перепутала дверь подсобки и уборной. Не заметила знак — или предпочла не заметить. Напилась, любопытство взяло верх, потянуло на подвиги…

— Меня друг привел, — пробормотала Трис. Попыталась высвободиться, но чужие руки держали крепко. Не очень удобно говорить с прижатым к полу подбородком. Она прибегла к заученной лжи: — Он сказал, что вы помогаете людям в беде.

— Неужели? И что у тебя за беда?

— У меня подруга умерла. Ее… ее убили.

— Имя?

— Мое?

— Подруги.

Теперь она уже не могла соврать. Он бы узнал. Трис не знала как, но обязательно бы узнал. Под этим его взглядом у нее все мысли в голове перепутались.

— Шена, — вымолвила Трис.

— Вот как.

Парень сделал знак охранникам, и девушку отпустили. Она смогла нормально сесть, но вставать с пола не торопилась. Сейчас пойдут расспросы: кто такая, откуда, подробности о смерти подруги… А рядом стоят два амбала с каменными лицами. Почему она не заготовила историю заранее?

Сзади распахнулась дверь. Сидни так уверенно держал в руках оружие, что было ясно: он умеет с ним обращаться. Телохранители тоже выхватили пистолеты, и спустя мгновение на Сидни наставили оба дула. Он и бровью не повел, продолжая целиться в мальчика, а не в охрану. Тот взглянул на Сидни в ответ своими нечеловеческими голубыми глазами.

— Ого, — опешил Сидни, — да ты настоящий.

У нее в ушах ревела музыка. Она вертела на стойке десятицентовик, ставя его на ребро и гадая, на какую сторону он ляжет. В недопитом коктейле таяли кубики льда. За ее спиной танцевали люди. Лотти интересовал лишь один танец — танец ножа.

— Скучаем в одиночестве?

К ней кто-то подсел: глупая улыбка, расфокусированный взгляд, лицо без признаков интеллекта. Все они так выглядят, когда напьются. И знакомиться лезут примерно в тот же момент.

— Что молчишь? — Он ощупывал Лотти глазами. Она не отвечала, продолжая играть с монетой. — Может, угостить тебя чем-нибудь? Эй, ты! — Парень махал руками, пока бармен не подошел. — «Кровавую Мэри» для дамы! — И бросил на стойку несколько банкнот. — Я плачу!

Лотти вдруг посетило необъяснимое чувство тревоги. Полуобернувшись на табурете, она всмотрелась в толпу. Что-то не так с Аирре? В клубе было чересчур шумно, Лотти бы не услышала сигнализации, даже если бы та выла вовсю. Видящий просил ее зря не петушиться, однако если срочно не снять напряжение, кто-то может серьезно пострадать. Девушка и так еле сдерживалась, чтобы не вломить в челюсть нарисовавшемуся ухажеру. Вслепую нашарив бокал, Лотти с размаху обрушила его на столешницу. Раздался жалобный звон — и в стороны брызнули остатки коктейля, ледяное крошево и куски стекла. В нос ударил запах спиртного. С ее руки на стойку закапала кровь. Девушка было поднялась, но поклонник схватил ее за плечо.

— Ты же порезалась!

Не отпуская Лотти, он вынул чистый носовой платок и попытался собрать застрявшие в ее ладони осколки, однако они лишь сильнее впивались в плоть. По мере того как материя напитывалась красным, ее беспокойство утихало, как будто опасность уже миновала. Лотти опять заняла свой табурет.

— Это твой натуральный цвет волос? — осведомился парень, подцепив ногтями острый кусочек. — Или подкрашиваешь? Да по фигу, можешь не говорить! Все равно цвет клевый.

Диджей ушел на перерыв, поставив какой-то простенький дэнс-микс, и в центре зала стало посвободней. Ребята расползлись по клубу: кто отошел к столикам вдоль стены, кто сел у бара. Какая-то парочка в спешке пробиралась к выходу. Лотти их заметила. Интуиция ее не подвела: они бежали оттуда, где им быть не полагалось.

Перед ней лежала монетка. Правой рукой все еще занимался ухажер, так что девушка крутнула десятицентовик левой. Если монета станет на ребро — так и быть, она отпустит их с миром. Если же нет…

Чуда не произошло.

Повисла могильная тишина. Наконец равнодушные, малоподвижные черты мальчика тронула такая же мертвая улыбка. Скорее всего, лицо Сидни было ему незнакомо, как и его имя. Но когда знаешь, что у человека внутри, в именах сразу отпадает необходимость. Божок молвил:

— О. Каратель.

Громыхнул выстрел. Пуля оцарапала мальчику шею, по бледной коже потекла алая струйка. Он медленно вытер кровь и взглянул на испачканную ладонь. Это происшествие потрясло всех. Пушками размахивали в основном для того, чтобы придать убедительности словам, применяли их в исключительных случаях. Трис сидела ни живая ни мертвая, ошарашенные охранники опустили оружие. Не дрогнул один лишь Сидни. От его пистолета поднимался дымок.

Пока секьюрити не успело опомниться, Сидни вздернул девушку на ноги и потащил за собой. Через дверь, по коридору с мигающими галогенными лампами, в пульсирующий ритм заполненного до отказа клуба. Недолго же он сомневался, прежде чем спустить курок. Они с Трис выбрались на улицу и пробежали два квартала до того, как остановиться. Сидни дал ей отдышаться.