— Ты этого не сделаешь.

— Потому что ты так сказала? — отпарировал он. — Плевать ей на тебя. Ты и твоя жизнь для нее ровным счетом ничего не значат. После смерти Шены она делает все, лишь бы меня позлить. Она бы не доставала меня так, если бы действительно считала убийцей, — он перевел дух, — или же она просто чокнутая сука и только и добивается, чтобы я ее пристрелил.

— Не трогай ее, — попросила Трис. — Не надо.

— Она чуть тебя не угробила, а тебе ее жалко?

— Это не из-за нее. А из-за тебя. Может, ты этого не понимаешь, и Хетт не понимает… Но вы одна семья. Что бы там ни было… она тебе как сестра.

Сидни вскочил на ноги.

— Чушь собачья, — яростно выплюнул он. — Я не собираюсь это слушать.

И он решительно зашагал к выходу. Не помня себя, Трис мгновенно рванулась следом, в потемках налетела на край стола и споткнулась о чью-то пару сапог. Из распахнутой двери повеяло холодом, когда она догнала Сидни и обвила вокруг него руки. Он оцепенел.

— Прости меня, — дрожащим голосом прошептала она. — Пожалуйста, не уходи. Хочешь, я буду все время молчать? Только побудь со мной. Ты не просто мне нравишься… Ради тебя я готова на все, — подступающие рыдания сдавили ей горло, — а ты даже не представляешь, как это, да?

— Ошибаешься, — тихо ответил Сидни. — Ни черта ты не понимаешь.

Мягко высвободившись из объятий, он обернулся, пяткой закрыл дверь и привалился к ней спиной. Сухо щелкнул старый замок. Сидни привлек Трис к себе и зарылся лицом в ее волосы.

— Сид… — прошептала она, — Сид…

Чуть помедлив, он накрыл ее губы своими и тут же отстранился. Трис не успела даже ответить на поцелуй. Приподнявшись на цыпочках, она положила ладонь Сидни на затылок и наклонила ему голову.

— Еще.

— Точно?

— Да.

Они одновременно потянулись друг к другу и начали с легких, осторожных поцелуев, но Сидни быстро утратил терпение и контроль. Он языком раскрыл Трис зубы и протолкнул его глубже в рот. Она что-то промычала, и, прежде чем опять завладеть ее губами, Сидни дал ей вдохнуть полной грудью.

Слабея, Трис уцепилась за него, чтобы не упасть. У нее подкашивались колени. Одной рукой придерживая девушку за талию, Сидни нащупал на ее спине молнию и стащил блузку с плеч. Трис читала в каком-то журнале, что мальчишки временами испытывают сложности со снятием лифчика, но Сидни справился с этим без труда. Ее бюстгальтер свободно повис на бретельках, а из него вывалились два силиконовых вкладыша.

— Это еще что за штуки?

Трис не позволила ему наклониться.

— Оставь. — И она до кончиков ушей залилась краской.

Однако Сидни не мог не заметить, как визуально уменьшилась ее грудь.

— М-м… — протянул он, — кругом обман.

— Дурак, — обиделась Трис.

Она мысленно сравнила себя с Шеной. Сидни будто бы заставил ее это сделать, и Трис разозлилась и расстроилась. Так у Шены грудь была больше? Может, и формой получше? По фотографии было трудно понять.

— Да ладно тебе… — Прильнув к Трис, он шепнул ей в ухо: — Меня устраивает.

— Ах устраивает… — недовольно проворчала она.

— Угу. — Сидни запустил руки под болтающийся на плечах лифчик и легонько сжал ее груди. Трис схватила ртом воздух. — Вполне.

Обида была тотчас же забыта, и они обменялись жадными поцелуями. Сидни толкнул Трис к стене. Ее тело охотно выгибалось навстречу ласкам, теплое и влажное дыхание Сидни щекотало ей шею. Его взмокшие ладони скользнули ниже. Он раздевал Трис неторопливыми движениями, вдыхая запах ее кожи. Совместными стараниями ее шорты упали к щиколоткам. Высвободив руки из рукавов и сбросив лифчик, она сама выпуталась из колготок.

Он сдернул с нее трусы и собирался приспустить свои джинсы, когда внезапно понял, что не слишком считается с ее желаниями. Голыми ягодицами Трис прижималась к холодной стене, шелковая блузка собралась в складки у нее на талии. Тяжело дыша, они смотрели друг другу в глаза.

— Ты не… Ну… — О таком неудобно спрашивать, и Сидни замялся.

Трис поняла его с полуслова.

— Нет, — и она показала ему язык. — Разочарован?

Он вновь поцеловал ее, все еще колеблясь. Трис расстегнула ремень на его джинсах, и ее пальцы наткнулись на грубый рубец под нижними ребрами. Она погладила ладонью шрам. Сидни никогда не был один, не был свободен. В этих отношениях их с самого начала было трое. Шена не мешала им с Трис быть вместе, наоборот, это Трис вторглась между ним и его мертвой девушкой.

— Так что… пойдем в комнату?

— Если хочешь, — покорно ответил Сидни.

У Трис не было богатого опыта по этой части, и она бы предпочла расположиться на диване. Но ведь Шена в точности знала, как сделать парню приятно, или, если на то пошло, как угодить Сидни, а Трис ни в чем не собиралась ей уступать.

— А как хочешь ты? — спросила она.

Его зубы сверкнули в темноте.

— Я покажу тебе, — сказал он, рукой раздвигая ей бедра. — А потом… — он не переставал улыбаться, — можем попробовать и диван.

— Ты ставила на мне опыты? — Хотя ее руки и ноги стали ватными и едва шевелились, в голове Лотти воцарилась кристальная ясность. Как будто туман наконец рассеялся и из-за туч проглянуло солнце. — Как на кроликах? Или крысах?

Воспоминания набегали волнами, грубо вторгаясь в реальность, приобретая четкость и объем. Хлоя делает ей инъекцию, она что-то говорит, но черты ее лица расплываются, а голос пропадает и тонет в вязкой мгле. Провал. Из голубой вены на сгибе локтя торчит капельница. Лотти вскидывает взгляд: тонкая трубка вьется по блестящей хромированной стойке, выше и выше, скручиваясь в бесконечную серебристую спираль. Ее тут же рвет кровавым желе себе на колени, его комки влажно шлепаются на пол, как ошметки плоти. Провал. Где-то глубоко внутри Лотти чувствует шевеление. Что-то сладко мурлыча себе под нос, Хлоя проталкивает в ее потроха свою руку. Опять провал. Лотти одна, лежит ничком на ледяном полу. В подвале никого нет. Тихо потрескивают лампы дневного света. Она еле находит в себе силы доползти до двери, волоча ноги, когда та отворяется. На пороге возникает другая Лотти, вся черная, от макушки до пят, словно искупалась в мазуте. Ее кожа щетинится металлическими иглами с пластиковыми колпачками, иглами от шприцов.

— Я выбрала тебя из трех кандидаток, — пробился к ней голос Хлои, ненавистный голос, и видения съежились, как клочки горящей бумаги, прежде чем окончательно растаять. Лотти моргнула несколько раз, сверяясь с обстановкой. — Разве тебе это не льстит?

Сложив пальцы в замок, Хлоя сильно наклонилась вперед, и в глубоком вырезе платья показались ее груди с бледными ореолами сосков. Когда Лотти промолчала, сжав зубы, Хлоя подобрала с пола цепь и потянула к себе. Ошейник тупым краем уперся Лотти в подбородок. Она попыталась выдернуть цепь из Хлоиных рук, но та держала крепко.

— Что ты делаешь? — зашипела Лотти.

— Я думала, тебе нравится сидеть на цепи. Аирре дергал за нее точно так же, как и я, и ты радостно бежала к нему навстречу. Почему же ты не идешь ко мне?

— Аирре всегда хотел мне добра.

— Еще бы, — усмешка Хлои не предвещала ничего хорошего, — как и всем нам.

Лотти заподозрила подвох.

— О чем ты?

— Ты была его любимицей, это верно, — сказала Хлоя, начисто проигнорировав вопрос, — и он действительно берег тебя. Меня он никогда не жаловал, взваливал на мои плечи самую грязную работу… И пока ты уродовала беспомощных девочек, я лазила по канализационным стокам в компании огромных, в длину как две мои ладони, крыс. Но дело вовсе не в этом. Это как раз чепуха. Я не злопамятная и умею прощать. И Аирре не устраивал меня не из-за того, каким он был или как со мной обращался. Это все не имело значения… Важно было лишь то, чем он был.

Лицо Лотти оставалось пустым. Вокруг нее все еще витали тени воспоминаний. Гадая, какой эффект произвел на карательницу ее монолог, Хлоя продолжала:

— Благодаря этим опытам… благодаря тебе… я научилась заглушать зов. Этот ужасный скрежет… который на самом деле не слышишь. Или слышишь? Где он звучит? Как он вообще пробивается к нам? Лишь Сидни удалось полностью тебя освободить. Но вряд ли он сможет повторить этот трюк еще раз. И наверняка не станет. — Откинувшись на стуле, Хлоя оперлась локтем на спинку и закинула ногу на ногу. — Ты очень удивишься, Лот, но я собираюсь тебя отпустить. Окажи мне небольшую услугу… и ты больше никогда меня не увидишь.