(не ходи)

— Прекрати, — попросил Сидни. В его сознании обитал чужак, которого очень хотелось вытолкнуть прочь, но не получалось. У него раскалывалась голова. — Открой рот и говори по-человечески. Ты же умеешь.

Дроу вняла его мольбам.

— Если я перестану функционировать… когда перестану… ты сможешь поступать как хочешь. Но пока что я запрещаю тебе. Не ходи, — вновь повторила Видящая, — это добром не кончится.

— Причина?

— Она лицемерная дрянь.

Сидни лишь хмыкнул.

— Ты лучше всех знаешь, что я здесь не вся… Да и она тоже, — Дроу указала на зеркало у себя за спиной, — не сможет тебя удержать. Тебе лучше остаться здесь. Можешь назвать это женской интуицией.

Он вопросительно изогнул бровь:

— Так ты все-таки женщина?

(я женский фрагмент)

— Хватит, — не выдержав, он заскрежетал зубами. — Я ухожу.

(нет)

(подожди)

(ты вытащил меня)

(я тебе обязана)

Лидер выскочил из штаба, взбежал по лестнице и преодолел полтора квартала, пока ее голос окончательно не стих. Дроу не имела права, когда-то они условились, что она не будет так делать, однако она нарушила уговор. Таким способом Видящая говорила только с Сидни, объясняя это схожестью их психических процессов.

Он остановился под сенью высоток и закурил. Что же совершила Шена, чтобы впасть в немилость к Дроу? Сидни и сам был не без греха. Хоть он и ввел жесткий устав для членов команды, на днях командир преступил свои же принципы и пошел на сделку с совестью. Как мало понадобилось для того, чтобы мигом сломить его волю: всего лишь увидеть в витрине ее.

Первым делом Сидни направился не на свидание, а в гаражи рядом с автомобильной свалкой. Запреты Дроу не имели над ним большой власти, он занес их в воображаемую книгу жалоб и предложений и сразу же сбросил со счетов, а вот чего лидер точно не хотел, так это являться к Шене в скверном расположении духа.

В потемках он с трудом отличил свой гараж от десятков других, сдвинул скрипучую дверь и щелкнул выключателем. Лампочка под потолком горела еще слабее прежнего, внутри пахло сыростью и старой краской, однако здесь Сидни чувствовал себя как дома. Это место принадлежало ему одному. Да и не только само место… Потому что возле стенки пылился его новенький мотоцикл.

Больше месяца он мечтал о нем с той страстью, с которой ребенок мечтает о чересчур дорогой игрушке. Сидни не разрешал товарищам иметь собственные колеса, но сам не сумел побороть соблазн, и теперь Хонда «Блэк Видоу», или «Черная вдова», стояла в его гараже, а блеклый свет единственной лампы растекался по ее переднему крылу, словно ртуть. Он еще не обкатал «вдову», все никак не отваживаясь выехать, а только и делал, что любовался ею и протирал корпус фланелевой тряпкой. Каждый раз его останавливала боязнь разбить ее или поцарапать, однако сегодня Сидни решил: «Пора». Отшвырнув ногой деревянный ящик, перегораживавший проход, он снял мотоцикл с подставки и выкатил на улицу.

Рев мотора разбил безмолвие ночи. Около минуты Сидни с восторгом прислушивался к гудению мотоцикла, к ровному и уверенному биению сердца «вдовы», а затем взобрался на сиденье, крутанул ручку газа и легко и гладко, без малейшего беспокойства или ненужных телодвижений поехал вперед. Преодолев двадцать-тридцать метров, он наскочил колесом на груду металлолома. Мотоцикл выскочил из-под Сидни, перевернулся в воздухе и с грохотом рухнул наземь, а водителя швырнуло через руль головой в кусты. Двигатель чихнул и заглох, воцарилась тишина. Падение вышибло из лидера дух, и прежде всего он убедился, что цел и отделался лишь испугом и несколькими ушибами.

У Сидни защекотало в горле, и он рассмеялся. Боже, насколько же тупым надо быть, чтобы забыть включить фары… Если бы кто-то увидел его сейчас, то подумал бы, что парень тронулся. Покрытый грязью, ссадинами и колючками, он лежал среди обломанных веток и надрывал живот от хохота.

Позднее Сидни больше часа кружил по городу, наслаждаясь скоростью и тем, с какой охотой подчинялся ему мотоцикл. Он полюбил его задолго до того, как купил, и, похоже, «вдова» отвечала ему взаимностью.

До указанного в записке адреса парень добрался без приключений, почти не нарушая правила дорожного движения, разве что раз или два проскочил на красный свет. Припарковав мотоцикл на обочине, он окинул взглядом ближайшую шестиэтажку: обыкновенное, ничем не примечательное жилое здание в спальном районе. Практически весь квартал состоял из таких же однотипных домов. В широких окнах отражался мертвый неоновый свет от вывески бара, расположенного через дорогу.

На входной двери был домофон, и Сидни нажал нужную кнопку. Он не придумал, что скажет, если из динамика раздастся голос Шены. К счастью, оттуда послышался лишь треск, и дверь со щелчком отворилась.

— Ты пришел.

Впустив его, Шена отошла в центр комнаты и застыла истуканом, придерживаясь за резной столбик кровати. В старомодном виниловом проигрывателе крутилась пластинка, и из круглых динамиков звучала фортепианная мелодия в сопровождении скрипок. Решительно протянув руку, Сидни отвел в сторону иглу. Девушка тихо поинтересовалась:

— Тебе не нравится классическая музыка?

— Мне нравится рок-н-ролл.

Он улыбнулся, Шена тоже.

(она лицемерная дрянь)

Настроение у Сидни тотчас испортилось, а его улыбка увяла на устах. Шена ощутила в нем какую-то перемену и постаралась не выдавать своего волнения. Лидер вынул из кармана записку и показал девушке.

— Что случилось?

— Ничего. — По крайней мере, он не пришел дать ей от ворот поворот. Шена расслабила плечи. Воздушное желтое платье с бретелями-косичками и широкой плиссированной юбкой невероятно ей шло. — Нам надо поговорить.

Сидни не удержался:

— А для этого придется снимать одежду?

— Ха-ха, — уголки ее губ чуть дернулись, не складываясь в улыбку. Она все еще хорошо владела собой. Сидни быстро подмечал детали, и от его внимательного взгляда не укрылось, что комнату обставляли впопыхах. Если учесть, что у противоположной стены возвышалась двуспальная «куин-сайз» кровать с балдахином, то квартира слишком напоминала любовное гнездышко. И он, безусловно, помнил то конфузное происшествие с раздеванием, хотя Шена больше не пыталась навязать ему свою благосклонность и даже не кокетничала с ним… — Не придется.

Он приблизился к окну и выглянул наружу. «Вдова» по-прежнему стояла под домом, на нее никто не покушался. Обернувшись, Сидни увидел на прикроватной тумбочке «Кэптен Блэк».

— Ты ведь не куришь, — сказал он полувопросительно.

Шена призналась:

— Нет, не курю.

— Тогда почему ты носишь с собой сигареты, — он указал на пачку, — эти сигареты?

Она так сильно сжала столбик кровати, что побелели пальцы.

— Они пахнут тобой.

Сидни шумно выдохнул и присел на краешек письменного стола. Как минимум, она путала причину и следствие.

— Ты об этом хотела поговорить?

Девушка облизала пересохшие губы. Шена нарочно отрезала себе путь к отступлению, потому что устала бороться. Выбравшись из Могильной ямы, она обнаружила дыру намного глубже и черней… в собственном сердце.

— И об этом тоже.

— Тогда давай начистоту.

— Давай, — согласилась она.

— Я всего лишь прихоть?

— Не понимаю…

Рядом с пачкой сигарет лежало два идентичных ключа, каждый на своем кольце. Кому она отдаст дубликат? Для кого он изготовлен? Так странно… Сидни почти ощущал его вес в своем кармане.

— Я для тебя как трофей… еще один экземпляр в твою коллекцию?

— Что? — И она вспыхнула негодованием: — Нет!

— Тогда как?

— Сид… — Шена с болью улыбнулась. И хоть слезы уже жгли глаза, ей не понадобилось переступать через свою гордость или ломать какие-то ментальные барьеры: нужные слова без усилий сошли с языка. — Я люблю тебя.

Сидни остолбенел. У него перехватило горло, он оказался не в силах выдавить из себя ни звука и лишь несколько раз моргнул с ошарашенным видом. Какое-то время Шена ждала его ответа, хоть какого-нибудь, а потом опустилась на кровать, спрятала лицо в ладонях и расплакалась.