Стал бы я поступать иначе, если бы не слышал мнения Безымянного в навязанном мне предсказании? Стал бы я проверять Седрика, жестокий он или нет? Стал бы испытывать его вынужденное добродушие и пределы его власти? Вероятно стал бы, чтобы понять, что передо мной за враг. Возможно, я так поступил даже не до конца осознавая, зачем так поступаю.

Почему тогда отказал Сильфиде? Отношения это бы не испортило. Возможно даже в какой-то степени укрепило бы их, позволило узнать духа, которому вверена власть над целой крепостью, ближе и полнее. Если дело о рациональности, то сейчас я поступил нерационально, вне представлений о самом себе. Сработало частичное табу на секс? Или это мера предосторожности?

Ну не перед Сильфидой же, тут-то чего бояться?

И всё же если подходить рационально, то секс с Сильфидой был бы манипуляцией для укрепления связей для последующих манипуляций, что, в общем-то, неплохо. Только вот я стараюсь не манипулировать близкими мне людьми — это избавляет от чувства бесконечного одиночества.

Марсенасом при этом я манипулирую от и до, значит он ещё не близкий.

Выбравшись со своего шестнадцатого этажа, я принялся бродить по замку, прокручивая вероятную драку. Теперь, когда Эльстан отказался, при этом оказавшись очень искусным чародеем, выход был только один: бросок кубика. Я бросил свой, который с шумом покатился по полу спящего замка, выпав на пустое ребро. Здесь либо тварь будет туповатой и её можно будет отвлечь, либо она окажется достаточно умной, чтобы игнорировать Леголаса полностью.

Дьявол, в этом случае мы оба трупы. Она измотает меня, а после нам опять придётся бежать. И быть может в этот раз удрать нам не удастся. Ладно, всё не так плохо на самом деле. Шанс того, что даже в этом случае тварь не распознает мои чары и сможет довольно долго отвлекаться на Леголаса был. Ведь даже опытный чародей не может понять мгновенно, кто его главная цель.

И всё же это было очень опасно, а значит не стоило того. Разве что я не возьму с собой кусок мяса, который сможет меня защитить. Кто это будет? Не Сеамни точно, и не Марьяна — они слишком ценны. Здолин, Курт, Майкосон, Нинтр… Может Френка развести на исполнение его договора?

В итоге я остановился у небольшого столика на балконе второго этажа крепости, в полной темноте глядя, как плывут в свете лун тяжёлые тучи. Тут я и задремал.

Проснулся я от взгляда, проморгался и увидел перед собой Фернандо.

— Я узнал, что ты хочешь сделать, — загадочно произнёс служитель.

— А «доброе утро»? — зевнул я.

— Извини, я с чего-то вдруг позабыл свои манеры. Конечно, граф Гарри, не вежливо…

Я поднял руку и улыбнулся.

— Можно и без доброго утра.

Чем ещё больше смутил служителя. Тот почесал прыщ на лысой голове.

— Я ожидал другой ответ, — стал втолковывать я. — Мол, «ты же сам за дерзкий и прямой разговор, экономить время, бла-бла». Ай, плохая шутка. Ты вообще когда-нибудь смеёшься?

— Моя радость и моё горе отданы Мокоши, — пожал он плечами. — Богиня сказала идти с тобой.

— С хера ли?

— Извини, не понял.

— По какой причине богине снисходить до наших дел?

Хотя я снисхожу ведь.

Фернандо пожал плечами, присаживаясь рядом.

— На нашей стороне богиня. Ты приютил меня в крепости и помогаешь простым людям, а я рассказал об этом ей. Она обязала меня помочь тебе. Это существо угрожает деревне?

Я кивнул, немного кривя душой. Угрожает по эльфийским меркам, то есть когда-нибудь заклятие удержания падёт и придёт нам конец, но это будет не сегодня и не завтра. Жить на бомбе тоже, правда, не хотелось.

Причина, почему я не мог бросить это занятие, была немного иной — чувство незавершённого дела, за которое я взялся. Как и ифрит, что сидел между Аннуриеном и здоровенным озером.

Заглянув внутрь Фернандо я не увидел там ничего. Немного трепещущегося страха, намного меньше, чем было во мне, и всё.

— А ничего, что ты в моей дружине и в любой момент протянуть ноги можешь? Твоей богине не кажется, что это уже и есть плата?

— Я не умру, — уверенно произнёс монах. — Я с богиней не спорю, а лишь служу её воле. И слышал я, что ты сам бессмертный, так чего тогда бояться? Или ты не сможешь нанести удар, постоянно умирая и возрождаясь?

Какое классное объяснение моим собственным действиям.

— Никому сильно не распространяйся, но я не бессмертный. А вот если я тебе голову прямо сейчас отрежу, она прирастёт назад?

— Я не знаю, — совершенно серьёзно признался Фернандо, а после добавил: — Но Мокошь сказала, что я не умру, если пойду убивать зверя.

Ещё один фаталист-фанатик, верящий в предсказания высших существ. Но вот я и нашёл свой живой щит.

— Собирайся. Я выловлю Леголаса и выходим, — сообщил я и служитель кивнул, продолжая ковырять прыщ на голове.

Раз играть, то по крупному. Я отправился на пятнадцатый этаж, с ходу подхватил кольцо и надел его на безымянный палец другой руки. Оно медленно всосалось в кожу, я сжал-разжал руку, после обратился к своим ощущениям — ничего не поменялось. А потом я заметил, что моё кольцо с алым камнем стало другим: камень стал наполовину синим, наполовину алым, будто бы смешался.

В тронном зале мне улыбнулась Сильфида, сидящая на троне и болтающая ногой, я кивнул ей в ответ. Спустя долю ко мне присоединился Фернандо, а ещё спустя две в зал вошёл Леголас и одновременно с ним вырядившаяся в походные одежды Сеамни.

— Я пойду с вами, — насупилась Сеамни, стоило всем лишь скучковаться около выхода.

Либо она меня с Фернандо подслушала, либо сработала женская чуйка.

Мы втроём переглянулись. Леголас с тревогой, я с изумлением и лёгким восхищением, Фернандо как обычно без каких либо эмоций.

— Мокошь… — начал он и уже собирался поднять руку.

— …никого не благословляет, — выдал я и увидел облегчение на лице Леголаса. — Никуда ты не идёшь.

— Ты не можешь мне приказывать! — В эльфийке проснулась бунтарка из Пандемониума. — Я могу идти куда захочу и я пойду с вами!

— Я не пущу, — улыбнулся я. — Давай по хорошему?

Эльфийка помотала головой и я почувствовал толчок магии — она оградила себя заготовленным оберегом. Я провёл рукой, нащупывая стыки в обереге и замкнул их на отводы, истончая магию, пока та не рассыпалась. Стоило мне начать вклиниваться в сознание, как Сеамни кольнула меня заклинанием так, что я утратил на мгновение концентрацию. Рядом просвистело и я выставил щит, словив им сформированный из пустоты камень, после чего всё же мне удалось повесить удавку и глаза Сеамни закатились. Леголас подхватил её под руку.

Дверь приоткрылась, на пороге показалась Марьяна, глядя на нас безумными глазами.

— Я не буду с ней нянькаться! И с вами не пойду! — заявила она с порога.

— А тебя вообще никто ни о чём не просит, — пожал плечами я.

— Приведи её в чувства, — почти приказал Леголас и я вернул сознание на место.

Сеамни шумно вздохнула, вскидывая руки и влупив случайно Леголасу пощёчину, тот же её лишь крепче обнял, едва слышно шепнул что-то на ушко. Девушка закрыла глаза, тяжело дыша.

Неловкая пауза длилась пару минут, после чего Леголас поставил Сеамни на ноги и та смущённо принялась взглядом буравить пол.

— Я могу ещё поработать у Эльстана. Могу полгода у него работать. Пусть он вам поможет. С прошлого раза ведь ничего не поменялось, а вы чудом ушли оттуда живыми.

На лице эльфийки появились слёзы. Она дёрнулась к Леголасу и остановила себя.

— Багушкам нужно дать улететь? — выдала она странную фразу, запустив этим мой мыслительный процесс.

Багушки улетают, потому что среди них есть те, кто в конфликте. Эльфийка в конфликте со мной? Я тут при чём? С Леголасом? Вот уж вряд ли. А те, что не улетают, возвращаются обратно в хлев. Ага!

— Не говори ерунды, — буркнул я. — Никуда мы не денемся и всё поменялось с прошлого раза.

— Мы все вернёмся живыми, — заверил её Фернандо, но с таким суровым и неулыбчивым лицом, что лучше уж пусть бы молчал.