Мрака занялся своей игрой, свой шанс она сознательно пресекла, демоны концентрируются в Бруме и бить их по периметру немного надоело, графство Врана в лютой вражде и ничего интересного там обычно не происходит. Сгонять за Огненную Гряду что ли?

Нода почуяла Като сразу, но не подала виду, сознательно думая что-то отстранённое. Он оказался проворнее, чем думалось полуэльфийке и нашёл её раньше.

Ждать, всё ещё ждать, ничего не предпринимая, даже не доставая саблю из ножен. Сердце её билось так же ровно, мысли шли привычной вереницей.

Тьма разошлась по швам, лязгнуло железо, полетели искры и тишина.

Полуэльфийка с удивлением обнаружила, что один из её оберегов перестал работать. Встав, она достала саблю из ножен.

Тьма взорвалась во второй раз. Аморфное нечто, сплошь состоящее из алых тряпок, вынырнуло, нанося восемь ударов. От пяти Нода уклонилась, три отбила, нанесла несколько выпадов и активировала амулет.

Като застыл на мгновение, глаза его сверкнули в темноте. Клинки вновь пришли в движение.

Слева, сверху, снова слева, два справа, подсечка, опять сверху. Он её теснил, не замечая, что петля на его шее медленно затягивается. Охранные чары активированы, бурлящий поток силы заполнил само пространство — ему не уйти.

Нода атаковала, вкладывая в клинок тёмную магию, пару раз швырнула иглу, убеждаясь, что ловкий Като играючи уходит от её приёмов. Ждать оставалось недолго. Первые два контура заработали, третий начинал функционировать.

В один момент случилось странное. Когда заклинание уже готово было связать наглеца по рукам и ногам он исчез вопреки шторму, бушующему в астрале. В то же мгновение Нода учуяла последний штрих чужого заклинания, но то было сработано настолько мастерски, что заблокировать его не вышло бы никому — она осталась без оберегов.

Нода на мгновение опешила, в следующее сообразила, что исчезновение не было уходом в подпространство, это был просто отвод глаз. В то же время все обереги Ноды были сломаны, все четыре хитроумные защиты разрушены. Она определённо недооценила противника, а Като исчез исключительно для неё, пользуясь примитивными псионическими приёмчиками.

И этого мгновения было достаточно, чтобы алый карлик появился перед самым носом, никуда не пропадая, а лишь накладывая хитроумную иллюзию, которую не враз получилось императрице эльфов разгадать. Клинок снизу вверх взлетел, стараясь остриём вспороть живот. Нода напряглась, отталкиваясь назад, глядя в большие алые глаза и видя в них своё удивлённое отражение.

Боль полоснула, ошпарила, взбодрила. Лезвие вспороло кожу, прошлось по рёбрам и прошелестело совсем рядом с шеей, задевая мочку уха, разрезая её на две равные части. Звякнула звеньями цепочка на шее, взмывая в воздух.

Императрица эльфов замерла от сковавшей её боли и запустила чары.

Като растянулся в прыжке, одним ятаганом стараясь достать полуэльфийку, которая неуклюже выставила саблю, приходя в себя после удара: тело сковывал яд и три проклятья. Все силы уходили на то, чтобы оставаться в сознании.

Тьма сгустилась вокруг него, образуя купол.

С излишком вкладывая силы, Нода захлопывала ловушку, затягивая удавку, не обращая внимания на расползающийся по телу яд — она успеет спасти тело, она всегда успевала. Если Като сейчас воспользуется своим перемещением — останется расчленённым лежать на этой же траве. Если же не воспользуется… Нода внутри ухмылялась.

Ятаган Като коснулся кольца, вращающегося в воздухе. Шлейф крови брызнул Ноде прямо в лицо. Глаза закрылись, осталось лишь астральное зрение, в котором угасала аура Като. На траве были следы алого карлика, но не его самого. В астрале тоже было месиво, однако душа опасного создания всё ещё была на свободе.

Нода откинула ножны, протирая глаза от крови, разлепила веки, одновременно с этим накладывая несколько лечащих заклинаний.

Тёмная воронка крутила в воздухе меч, оторванную руку и переломанную в двух местах ногу, постепенно оседая. Кровь была разбрызгана ровным слоем по всей поляне. Нода дождалась, пока заклинание сойдёт на нет, подошла ближе и потрогала носком сапога упавший ятаган. Тот принялся рассыпаться, растворяться в воздухе, словно был лишь иллюзией. Рука и нога ссохлась и так же рассыпалась.

— Ну блять… — выдохнула Нода и не смогла вдохнуть.

Вместо вдоха она услышала свист, сложила меч и положила руку себе на лёгкое. Часть её сознания рвалась на кусочки от раздирающей тело боли, ту часть она сейчас старалась не слушать. Нельзя дышать — не будем дышать.

Гадёныш Като всё же рискнул. Что он ещё потерял в безумном магическом водовороте? Нода надеялась, что ему намного хуже, чем ей самой. Не на ту напал! Однако её рана тоже была серьёзной, заливая кровью кожаную куртку и штаны. В глазах появились алые круги, тело сигнализировало, просило и умоляло о помощи.

Нода запускала магический каскад за каскадом, нейтрализуя попавшие в тело проклятья. Ей удалось справиться с двумя из трёх.

И при этом она пыталась понять: у него были отличные шансы добить её, но он прыгнул за кольцом. С другой стороны останься он хоть на мгновение дольше, и выбраться из «тёмной воронки» у него уже не вышло бы гарантированно. И всё же из двух целей он выбрал кольцо. Где оно?

Полуэльфийка шарила взглядом по кустам, но не могла найти.

Сердце ушло в пятки от осознания, боль проникла в сознание и ударила, словно кузнечный молот по больному пальцу. Навалилось всё и сразу: горечь поражения, толика отчаяния — она просчиталась, он забрал кольцо! Она думала, что его цель — она сама, и она ошиблась. И вместе с тем пришёл долгожданный азарт — забрал кольцо в итоге Като, а не Ишиан, как она думала.

Она упала на колени, судорожно хватая ртом воздух и направляя лечащие чары на остановку кровотечения, понимая, что проваливается в небытие. Эльфийский слух уловил чьи-то шаги.

Затылок лёг на мягкий мох, волосы цвета опавшей листвы разбросались по сторонам. Через тело шла отвратительная рана, начиная от пупка и заканчивая ключицей и мочкой уха. Одна рука жестами всё ещё формировала поток, другая зажимала рану на груди сколько было сил.

Губы императрицы эльфов, стремительно синеющие, сложились в азартную ухмылку — ещё не зная, выкарабкается она после ранения или нет, она ликовала от восторга.

— Самуэль Виен, перед Праздником Жизни —

По ту сторону зеркала стояло нечто, что отдалённо напоминало человека: с припухшим лицом, с залегшими под глазами мешками, фиолетовой россыпью вылезли капилляры на щеке рядом со шрамом, глаза были сухие и красные от обезвоживания. Щёки ввалившиеся, кожа висящая, борода торчала в разные стороны. Он стянул грязную рубаху и увидел торчащие рёбра там, где раньше были горы мышц. Руки при этом у него дрожали мелкой дрожью.

Парень был костистый и невкусный. Для поедание людской плоти Виену пришлось пересилить себя, хотя убить пацана было проще простого. Лишь за миг до того, как его булава опустилась на голову бедняге у него что-то в груди шевельнулось, но тут же погасло.

А дальше закончилось зерно, умер осёл, половину вещей пришлось выкинуть, а осла разделать. Его мясо тоже было отвратительным, но это было мясо.

Вскоре он нарвался на ещё одну деревню, полностью населённую мёртвыми. Он совершил попытку найти что-то съестное, но в итоге лишь потерял полдня. Уходя, он был немного невнимателен и в итоге один из мертвяков, который оказался более шустрым, чем его собратья, успел разорвать походный мешок. Самуэль думал, что забрал всё, вырубив наглеца булавой и шаря по земле, но оказалось, что самое главное — кусок сырого мяса осла — он забыл в кустах под телом ещё одного мертвяка.

Дальше были самые сложные четыре дня в его жизни. Он ничего не ел и почти не пил, чтобы не подцепить заразу от грязного снега. Он брёл по заснеженной пустыне, едва переставляя ноги и силы его истончались с каждой секундой. Но он добрался.