Он свернул с дороги. Лошадь возмущалась, но слушалась. Храмовые безымянные лошади все были натренированы. Их закупали или у Штольнбахов, или у де Луиза, при этом у де Луиза они были более покладистые. Сейчас он ехал на одной из них и радовался — лошадь Штольнбахов уже попыталась бы его скинуть за то, что он её через бурелом повёл.

Пройдясь по колено в жидкой каше из снега и грязи, Роберт соскочил с лошади, подвязывая её к забору. Он снял поклажу, достал сумку семян ихтуса, нацепил на колышек забора, погладил лошадь по крупу, сам же отправился в дом.

Он смотрел, как за окном темнеет. Мрак наваливался, наступал вместе с тревогой.

Достав чёрствый кусок хлеба и засушенное мясо, он перекусил, механически пережёвывая еду, и улёгся спать. Сон не шёл долго, всё мерещились ему мечи, лица людей и низушков, вой зверья в лесах. Он дремал и ждал утра как проклятья и избавления.

Утро наступило, когда Роберт уже не мог больше ждать. Первые лучи солнца ещё не успели коснуться земли, лишь выглядывая из-за горизонта в виде желтоватой туманной дымки. Роберт отвязал лошадь, влез в седло и поехал в город.

Он дышал полной грудью, улыбался тёплому солнцу, радовался чёрствому хлебу, пытаясь заглушить тревогу. Может граф де Банис не такой? Он выглядит суровым. Ему кто-нибудь приносил дурные вести? Нет, никто дурных вестей ему никогда не приносил — Роберт первый.

Маленькие деревянные домики закончились, пошли трёхэтажные каменные. Улочки сделались узкими, снег — грязным, воздух наполнился шумами. Приехав к высокому и массивному зданию храма, герольд сдал местному конюху лошадь, забирая свои пожитки, и отправился на самый верх, к господину графу де Банису.

Он шёл, и с каждой ступенью у него ноги наливались тяжестью всё больше и больше. Такого тяжёлого подъёма он в жизни своей не совершал.

И вот перед ним заветная дверь, в которую он постучал.

— Да, входите, — раздался звучный бас.

Роберт юркнул внутрь.

Де Банис сидел в кресле и тёр виски. Глаза его были красными от напряжения.

— Господин де Банис, Роберт Вальере прибыл из Эрлоэну по поручению о строительстве в Эрлоэну храма Беллатора для обеспечения защиты.

— Давай к сути. Сколько денег потребовали? — потирая глаза спросил Кинур.

— Ни сколько, — растерялся Роберт, не зная, что ответить.

— Замечательно, — улыбнулся Кинур и принялся массажировать свою шею.

— Э-э.

«Что ему сказать? Как всё переиначить? Ай, была не была!»

— Господин Изенгаубрейхен отказался строить храм, — выпалил Роберт и побледнел, глядя куда угодно, только не на графа.

Граф молчал.

«Какие красивые резные ставни в этой башне. Косичка такая необычная! Выживу, пойду заниматься резкой по дереву. Там никому никаких новостей рассказывать не нужно.»

— Вот говнюк мелкий, — вздохнул граф. — И что, просто отказался?

— Он сказал… — «соври, давай, соври», — что ни в какого Беллатора здесь не верят, и что им Гарри помогает.

— Гарри? В Эрлоэну?!

Роберт кинул взгляд на Кинура и тот был нахмуренный.

«В темницу его», — звучало в голове у Роберта.

Герольд забыл, что ему какой-то вопрос задали.

— Это не его территория, — всё ещё нахмурившись рассуждал граф. — И что, он прислал своих людей в Эрлоэну?

— Нет, там местная охрана, — отчеканил Роберт.

Образовалась пауза, которая для рыцаря была невыносимой.

— Люди поговаривают, что сам лично приходил, — проронил он неуверенно.

— Хмм, — протянул Кинур, массажируя шею и встал из-за стола, продвигаясь к окну. — А что ещё говорят?

Его тон был гипнотизирующим, ледяным, наполненным скрытой злобой. По крайней мере Роберту сейчас так казалось. Он сжался, очень захотелось в туалет. Сейчас он расскажет и его на дыбу!

— Люди всякое говорят, господин. Одни говорят, что Гарри только пакостит. Другие, что его можно позвать и он придёт. Третье…

Он осёкся.

— Говори давай, — раздражённо подтолкнул Кинур.

Роберт сглотнул, вспоминая посиневшего висельника.

— Третье ему молятся, как мы Беллатору.

Кинур скривился, всматриваясь в даль.

— Идём, — буркнул он и шагнул к выходу.

Роберт не помнил, что он делал. Он просто шёл.

Бежать отсюда? Так ведь найдут и признают дезертиром. Молить помиловать? Так вроде бы гроссмейстер и не приказывал казнить. Неужели ему повезло?

Ноги его вели вначале вниз по ступеням, потом, словно в тумане, узкими улочками месили снег, всё больше походящий на одну большую лужу. Дома сменялись домами, пока они не добрались до выкрашенной алым двери.

У двери стояло двое.

— Ждём очереди, дорогие господа. Я последний, — сообщил щупленький усатый дядька с лысиной на макушке.

Граф же уверенно шагнул к двери.

— Эй, куда без очереди? — завопил черноволосый парень, который был, судя по всему, следующим.

Роберт сжался, ожидая потока унижений. Дворяне они такие.

Кинур же лишь бросил на наглеца косой взгляд, не удостоив даже словом, потянул дверь на себя и шагнул внутрь. Глядя на двоих обезумевших горожан, Роберт взял на себя смелость объяснить:

— Это граф де Банис. Я думаю его можно пропустить вперёд, — полушёпотом пояснил он.

Чернявый побледнел, усатый коротко закивал.

Внутри было тепло и немного душно. Сидела за большим столом госпожа княгиня, рядом полуэльф господин верховный судья, вдвоём они вчитывались в какой-то свиток, принесённый девушкой низушком.

— Госпожа Радя, господин Трума, прошу внимания, — громко произнёс Кинур. — Дело срочное, требует прояснения.

— Что случилось? — устало оторвалась от чтения княжна, с трудом отрывая от свитка взгляд.

— В Аленое возникло еретическое учение, которое нужно высечь калёным железом, пока оно не вошло в оборот подобный тому, что мы наблюдали пятерню назад с кровавыми жертвоприношениями и серийными убийствами.

Княгиня потрясла головой.

— Подожди, Кинур, ты о чём говоришь?

— Возник прецедент, — уверенно вещал де Банис, ничуть не смущаясь госпожи Натис. Роберт почувствовал гордость за то, что служит такому сильному лидеру. — В Эрлоэну жители отказываются строить храм Беллатора из-за того, что в деревне возник культ поклонения.

— Мокоши? — уточнила госпожа Натис.

— Гарри, — отозвался Кинур.

Княгиня рассмеялась, а после сделалась серьёзной.

— Правда что ли?

Кинур отрывисто кивнул, покосившись на Роберта.

— Господин Изенгаубрейхен считает, — стал говорить Роберт, расценив это как то, что ему дали слово, — что вера в Беллатора излишня, так как им, цитирую: «уже помогает Гарри». Люди и нелюди молятся ему, в домах у них есть молитвенные места, они восхваляют его как бога.

— Создавать из человека божество и поклоняться ему — верх богохульства, таких нужно жечь! — добавил гроссмейстер и просто стянул слова с языка Роберта.

На его тираду княгиня лишь пожала плечами.

— Законом не запрещено верить в кого угодно. Вернее раньше не было запрещено. Сейчас вера в Ишиана Рихара вне закона.

— То есть княжна Радя Натис не будет предпринимать ничего, ожидая, пока культ не превратится в кровавое месиво? — насупился Кинур.

— До тех пор пока вдруг не окажется, что Гарри — демон, нет, я запрещать ничего не собираюсь, — рассудила княгиня. Звучало как ересь. — Это всё?

— Это всё, — стиснув зубы, процедил Кинур и вышел за дверь.

Наказания за плохие новости не последовало — Роберт был счастлив. И после пережитого, увидев истинное лицо своего предводителя, Роберт поклялся служить ему вечно, искореняя зло.

При свете дня массивное здание поражало своим величием. Резные ставни, высокие окна, черепичная крыша, три этажа и десятки комнат. В просторном зале пил чай высокий эльф, завёрнутый в монашескую мантию. Его взгляд был устремлён в пустоту, мысли были глубоко за пределами этого мира.

Он шелохнулся, медленно поднялся.