— Выпрямись, — приказал господин Виен и Эдгар тут же вытянулся по струнке. Взгляд члена коллегии верховных магов буравил в самые недра сознания. — Ты знаешь, что такое кабан в походе?

— Тот, на ком тянут вещи? — пожал плечами Эдгар. Кабаны ведь сильные.

— Хорошо, — кивнул маг. — Ты идёшь со мной, выступаем завтра утром, встречаемся на Площадке Обречённых — место, куда тебя привезли в первый раз, — он прошёл мимо и хлопнул парня по плечу, который не мог и слова сказать.

Он ушёл, за ним со скрипом закрылась дверь.

Остался лишь Эдгар и большой мужик за прилавком в полумраке наступающей ночи.

— Он не шутил? — вырвалось у Эдгара. Руки его тряслись, ноги подкашивались, на лице застыла улыбка. Неужели в этом грёбаном месте у него впервые получилось что-то путное?

Мужик складывал кассу, закрывал какие-то сундуки, читал какие-то слова со своей записной книжки и в воздухе начинали летать синие искры.

— Господин Виен редко когда шутит, особенно когда это касается его планов, — отозвался мужик из-за прилавка. — Ты действительно не знаешь, кто такой кабан в походе?

Эдгар помотал головой.

— Я бы тебе советовал догнать моего начальника и отказаться пока не поздно. Сказать, что на тебя нашло безумие, что ты сгоряча ляпнул, — улыбка так и не слетела с лица Эдгара. Чего он хочет, этот здоровяк? — Ты действительно не понимаешь. Объяснить?

— Й-если можно… — проронил парень и достал из кармана фонарик, который начал крутить в руках от нервов.

— Ты умрёшь. Просто не вернёшься из этого похода. Даже сам господин Виен не уверен в своём решении, понимаешь? Нет, не понимаешь. Что тебе с того?

— Видели ту девушку?

— Эльфийку? — он посмотрел на Эдгара. — Всё понятно. Иди тогда, желаю удачи, — он улыбнулся и помахал рукой Эдгару, который преодолел своё окаменение и вышел за дверь.

Вечером приехали какие-то люди на рычащей машине, долго разговаривали с половинчиком, потом подошёл к ним Сиф, с ним тоже долго беседовали, расписались в каких-то документах и отправились обратно в машину.

— Я с тобой не еду, — сообщил Эдгар стоящей на холодном ветру укутавшейся в плащ Эну. — Отныне я помощник одного из трёх сильнейших чародеев империи и мы завтра отправляемся в поход, — гордо заявил Эдгар и задрал подбородок.

Эну глянула на него с толикой удивления.

— Если желаешь многого нужно делать много, — понимающе произнесла Эну. — Отправлюсь, в таком случае, одна, а тебе и господину Виену пожелаю удачи в походе, в чём бы ни была его цель.

— Отправляйся к славным свершением, храня честь в сердце, — ударил кулаком в грудь орк. Эну в знак признательности тоже положила ладонь на область сердца.

Эдгар подошёл близко и как-то засмущался.

— Можно тебя обнять напоследок? — он расставил в стороны руки.

— Дерзости в тебе хватает, — хохотнула Эну и тоже расставила руки.

Эдгар шагнул вперёд, чувствуя аромат её волос, тепло её тела. Он нежно обнял её за талию, а она шепнула ему на ухо:

— Старайся, у тебя есть шанс.

Всё, что она шепнула, но внутри у мальчугана разгорался самый настоящий пожар. Да хоть на дракона идти, теперь ему ничего не страшно. Энуивель похлопала его по плечу, как малолетку и отстранилась.

Она уехала, все разошлись по углам, а Эдгар ещё долго стоял на холоде и смотрел куда-то вдаль. На улице появились люди и нелюди. Небольшими группами они шли куда-то по своим вечерним делам, начал загораться свет в окнах, при этом в большинстве своём в одном единственном доме — остальные стояли в кромешном мраке. Видимо кучнее жить было проще.

В конце концов Эдгар пошёл к себе наверх, где встретил лишь лежащего на своей койке орка, играющего со своим кастетом. Он, как и Эдгар, отбывал лишь завтра.

Кабан в походе.

«Кто такой кабан в походе? Почему после этого помощник господина посоветовал отказаться от похода? Вот лежит орк, который всё знает о походах и выживании в лесу. Может быть, стоит об этом у орка спросить?» — мялся Эдгар, лёжа в своей койке.

«А что это изменит? — думалось ему. — Я не поверну назад, а бояться после этого чего-то… Учитель по стрельбе говорил, что сильней всего убивает страх. А страх возникает либо от знания, либо от незнания. Мой страх возникнет от знания, я уверен. Значит знать мне не надо. Кабан — это сильный и свирепый зверь, который питается всем, что найдёт, спит на сырой земле, никогда не болеет и безумен на столько, что его даже мавойлы боятся».

Старый безумный дед с бумагой в руках шёл по улице, уходя прочь из города. Глаза его умирали, становясь безжизненными, кожа бледнела, синела, проступала паутина тёмных кровоподтёков и едва пульсирующих фиолетовых вен. Часть волос исчезла, появились проплешины. Кожа же, напротив, разгладилась, что добавляло ещё больше омерзения, когда нельзя было даже определить, старик перед тобой или нет.

И вот улица закончилась, старик сжал руку и вытянул из воздуха посох с голубым камнем в навершии, завершая своё преображение. Притворяться утомительно, особенно перед высшим составом магов, особенно когда ты император Мрака.

Интали Мрака Коринус вдохнул в грудь воздуха, как он всегда делал, когда собирался с собой поговорить.

— Естественно Виен купился. Помешанный на сказках, он обязательно проверит новую. У нас всё хорошо, Мрака? У нас всегда всё хорошо. Декорации расставлены, актёры проинструктированы, однако всё ещё не хватает карты, а после останется лишь ждать, пока Гарри умрёт.

— Баргур Гандабиджоба —

— Анэмиваэль, Белая ханта. —

С тех самых пор, как в селе появился Гарри, в жизни Баргура всё поменялось. Дима отошёл от дел, появилась новая дружина, гораздо более обученная, чем старая. Его навыки уже не так ценились, как ему казалось, да и странно было наблюдать, как один единственный дружинник мог расстрелять издалека целый отряд гноллов или спугнуть гнилого кабана. Жизнь постепенно становилась рутиной, он даже на какое-то время почувствовал себя ненужным.

И да, он по прежнему был в дружине, но на этот раз в дружине Гарри, но это было всё не то, хоть уходи и поля возделывай. Семьи нет и смысла её заводить, коль не нашёл свою суженую. Для Баргура, здорового и бородатого, полного сил богатыря такая жизнь была всё равно что медленная смерть, когда каждую секунду ты ближе к старости.

Он помнил пиры после выигранных сражений, он помнил резню на заставах и бастионах, которую сам же иногда и организовывал. Тот, кто охотился на человека, знает, что нет охоты слаще. Но не смотря ни на какие перемены, невзгоды и страдания он держался. Пятерню за пятернёй. И тут случилось странное: Гарри решил отправить часть своих людей по другим сёлам. Для Баргура такое решение было непонятным. Нельзя делить дружину.

Он не верил в непобедимость Гарри, он не видел, как Гарри убил роботов. Гарри вообще изначально походил на безумного старца с забинтованной головой. Потом, конечно, все узнали, что под бинтами скрывается вполне нормальное лицо. Да, про Гарри говорили странное, что он ходит вчетвером, что он читает мысли, может усыпить взглядом и призывает молнии. Баргур этого не видел, потому и не верил.

И вот Гарри решил отправить своих людей подальше от себя. В общем не ему, Баргуру, было судить о здравости этих решений. Гарри сделался главным, а с главными не спорят, а то можно и на дыбу отправиться. Впрочем был среди всех, кто пришли с Гарри, нормальный мужик по имени Ворвус. Говорил он немного коряво, как будто не с этих мест. Слова иногда забывал — может по голове настучали или в детстве часто роняли. В остальном же был он образцовым дружинником. И именно Ворвус сказал, мол, чего сидеть на заднице — нужно шевелиться. На следующий день они уселись в телегу без лошадей и отправились в Анэмиваэль.

Гарри поговорил с Войлой и поехал в телеге без лошадей быстро обратно. Дороги уже начало заносить снегом, потому они с извозчиком даже на ночь не остались. Войла — крепкая женщина средних лет — выдала Баргуру с Ворвусом по отдельному дому, запас дров и заверенные бумаги на получку, дала подъёмные и приказала свою работу делать. Но Гарри заверил её, что они баклуши бить не будут. В общем разгрузились и расположились.